Книга Ведьмак из Большого Киева (сборник) - Владимир Васильев

— А не спугнешь?

— Не спугну. Главное, не опоздать.

— Все, я готов. Пошли.

— Пошли…

На этот раз Семен не задумался, на кого радостнее реагирует разбуженный джип. Похоже, машина здорово истосковалась по дорогам. Сколько ей пришлось торчать в боксе безвылазно? Это дикие имеют обыкновение шастать напропалую, а потерявшие хозяина впадают в тоску и меланхолию, которые заставляют одиноко коротать дни в тесных и темных каменных коробках.

Никто не выдерживает одиночества — ни живые, ни машины. Лишь чудовища.

И еще — ведьмаки.

Фары взрезали безлунную темень нежилого района. Джип, переваливаясь на неровностях дороги, катил вдоль заводского забора. Ведьмак нахохлился и застыл на переднем сиденье. Ружье он держал между колен стволом вверх, к пористой обивке салона «Хортицы».

Перед материальными воротами скупо тлел на столбе фонарь под жестяной нашлепкой, похожей на мятое канотье. Ворота, понятно, были заперты наглухо. Окно пристройки темное, дверь на проходную закрыта. Но замков дополнительных не навешено, это видно, причем сразу.

— Езжай назад, — приказал Геральт. Именно приказал. — Я долго. Наверное.

Семен кивнул, потом набрался храбрости и выпалил вослед почти уж вылезшему из машины ведьмаку:

— А можно… с тобой?

Геральт порывисто обернулся, держась рукой за полуоткрытую дверь. Кажется, он был удивлен, хотя удивление на его лице не отразилось.

— Зачем? — спросил он бесстрастно и сам же себя прервал: — Впрочем, понятно зачем.

Он замолчал, поэтому Семен осмелился повторить вопрос:

— Так что? Можно?

Ведьмак остался бесстрастен.

— Конечно же, нет.

Орк огорченно опустил взгляд и весь как-то сразу пожух, съежился, будто высохший гриб.

— Почему? — тихо и чуть-чуть жалобно спросил он.

Геральт скептически покачал головой:

— А я обязан объяснять? Прости, я спешу.

«Прости» ведьмак сказал исключительно ради проформы. Ни малейшего раскаяния или сожаления в нем не ощущалось. На чувства и желания Семена ему было откровенно наплевать и даже спиной ведьмак сумел это продемонстрировать.

Семен развернул джип, хмуро и неотрывно глядя, как Геральт приближается ко входу. Сначала орку казалось, что ведьмак постучится в дверь или в зарешеченное окно рядом. Но тот присел перед порогом на одно колено, некоторое время поковырялся в замочной скважине и толкнул дверь. Та покорно приоткрылась, и ведьмак протиснулся в темное нутро пристройки.

Досадливо втянув голову в плечи, Семен подстегнул джип педалью акселератора и сердито погнал его по разбитой дороге к гаражам.

«А Сход Развалыч мудрее меня, — подумал орк. — Даже и не просился. Или он просто лучше знает ведьмаков? Но, с другой стороны, Геральт же никогда не садился вместе со мной за руль и не учил меня водить машины…»

В маленьком зале перед парой ставших уже привычными турникетов было темно, хоть глаз коли, но Геральту это не очень мешало. Стылой серостью отдавал каменный пол под ногами, тускло-синими вертикальными штрихами обозначились вертушки турникетов, коричневой завесой казалось стекло караульной будки. Немного непривычно было, что не полнятся бордово-красным провода на стенах, но Геральт помнил: завод недавно отключен от источников техники.

Слева, из черного коридорного провала доносился приглушенный храп. Другой на месте ведьмака мог бы головой покачать или злорадно хмыкнуть.

Геральт не сделал ничего. Вместо этого он мягко перемахнул через ограду и турникеты, тем же манером вскрыл дверь на территорию и выскользнул в вязко-темную заводскую ночь.

Обыкновенно даже ночами на заводах и фабриках не бывает тихо. Гудит где-нибудь освещение или охранка, доносится отдаленный гул компрессора, локомотив свистнет или затарахтит двигатель вздумавшего отправиться по своим делам автомобиля, застонет в цехе станок-полуночник…

Сегодня было тихо, как в могиле.

Для Геральта это был не просто образ. Минимум дважды он уже думал, что похоронен заживо. В абсолютном мраке, в тесноте обвалившегося тоннеля и вторично — в яме рядом с одесским карьером, под доброй тонной земли. В первый раз сам вывернулся и прогрызся сквозь твердокаменную породу к вентиляционной шахте, во второй раз Весемир откопал. Через двое суток. Геральт почти уже не дышал к тому времени.

Полагаясь скорее на интуицию, чем на реальные чувства (зрение вообще можно было в расчет не брать), Геральт довольно быстро добрался до памятных складов рядом с отметинами на асфальте. Здесь он совсем недавно забирался в багажник к подручным техника Римаса. Сегодня ведьмак ничего нового придумывать не стал — снова вскарабкался на козырек-навес, отполз на крышу и затаился.

Ветер гнал первые осенние холода. Ночные. Тихо завывало в близкой трещине: шифер был старый, кое-где поросший неприятным на ощупь сухим не то мхом, не то лишайником — Геральт плохо разбирался в растениях. Еле слышно пела, колыхаясь, близкая проволока заграждения. Стремительными тепло-коричневыми точками носились запоздавшие летучие мыши — голодно им стало в наступивших холодах.

Колючку, поврежденную локомотивом во время бегства Геральта с завода, уже успели восстановить, а вот курган с полосатым тупичком — не успели. Рельсы просто обрывались во взрыхленную и развороченную кучу земли со следами, которые стороннему живому мало о чем скажут.

Геральт вслушивался и всматривался во тьму. Всматривался — не глазами.

Он искал наблюдателя, одного из тех, кого по его рекомендации и приказу губернатора должны были разослать и расставить чуть ли не по всему периметру завода. Где губернатор отыщет такую прорву народу, ведьмака нимало не волновало. Хочет, чтобы больше никто не погиб, — найдет. А губернатор хочет, потому что еще парочка катастроф — и не видать ему больше губернаторского кресла. Вкупе с губернаторским особняком, губернаторской прислугой и губернаторским жалованьем, ясное дело. А кто же добровольно согласится все это потерять?

Человек, сумевший вскарабкаться на столь высокий пост, из штанов выпрыгнет, а не позволит себе упасть из-за собственной лености или нерасторопности. Отчасти и поэтому на ответственных постах с некоторых пор стали появляться короткоживущие: долгожители купились на исполнительность и пробивную силу, а что менять исполнителей придется каждые лет десять — двадцать (редко когда больше) — так то издержки, причем издержки терпимые.

Людей и терпели.

А вот и наблюдатель! Слева от себя, за ржавым (если верить доносимому ветром запаху) каркасом какой-то циклопической штуковины, ведьмак уловил слабое движение, еле заметный теплый оранжевый отсвет и почти сразу — видимый темно-серым сигаретный дымок. Запах подтвердил — раскурили дешевку без фильтра. Кажется, «Конвалию», в народе именуемую коленвалом. Видимо, за сходный вкус — солидол солидолом.