Книга Заговор против террора - Алекс Маркман

— Рюмин утверждает, что Абакумов умышленно посадил Этингера в холодную камеру, где тот и отдал концы. Это было еще в марте, ты, наверное, помнишь. Таким образом, по словам Рюмина, Абакумов избавился от одного из основных свидетелей. А Этингер мог помочь следствию раскрыть заговор врачей.

— Чушь, — сказал Берия и тут же расплылся в улыбке, не скрывая удовольствия. — Так где Рюмин? Где его отчет?

— Пишет. Суханов с ним работает в приемной ЦК. Представляешь, этот Рюмин звонит мне, — уж как добрался до моего телефона, не знаю, — и жалуется на Абакумова, дескать, притесняет его и не дает ходу ни делу врачей, ни ЕАК. Я послал Суханова работать с ним. С утра пишут эту жалобу.

— С утра? — удивился Берия. — Целый том, что ли, пишут?

— Рюмин-то малограмотный. Письмо должно пойти Сталину, должно быть грамотно, ясно изложено и написано его почерком. А он даже одного предложения толком составить не может. Откуда таких набирают? Суханов уже озверел, конца и края нет переписыванию.

Маленков поднял телефон и набрал номер.

— Ну, как там? — спросил он, потом кивнул и повесил трубку. — Говорит, заканчивают. Так я предлагаю собраться у меня к пяти часам. Приглашу все Политбюро, кто сможет, тот придет. Как ты смотришь на это?

— Хорошая идея. Нельзя терять времени. Сейчас я закончу одно срочное дело и освобожусь к пяти.

//__ * * * __//

Маленков времени зря не терял. На экстренное совещание пришли Хрущев, Булганин, Молотов, Каганович, Микоян и Андреев. Ворошилова не было. В последнее время он был как-то странно безразличен и к политическим делам, и даже к своей собственной судьбе. Знал легендарный маршал своего друга Кобу. Если Коба решил с кем-то расправиться, тут ничего не поможет: ни годы верной службы и дружбы, ни подхалимаж, ни заверения в любви и верности. Однако Берия не списывал Ворошилова со счетов. В какой-то момент его молчаливое согласие будет необходимо. Ведь для большинства сталинского окружения он по-прежнему друг и соратник вождя.

Маленков вкратце пересказал докладную Рюмина и доложил о неблагополучном состоянии особо важных дел: дела врачей и ЕАК. Сообщил, что послал докладную товарищу Сталину, и тот потребовал немедленного вмешательства ЦК и Политбюро в дела МТБ.

Выступали все по очереди. Хрущев рублеными фразами призывал к патриотизму и решительным мерам по отношению к безродным космополитам и врагам народа.

Напоминал о революционной бдительности. Его поддержал Каганович, утверждая, что советский интернационализм является краеугольным камнем нашей внутренней и внешней политики. Молотов говорил вяло, он был уверен, что падет первой жертвой после того, как преступления безродных космополитов будут раскрыты и обнародованы. Да и все его соратники по Политбюро это понимали.

Берия не выпускал инициативы из своих рук.

— Я предлагаю сейчас же, не откладывая, выбрать комиссию Политбюро, ее задачей будет разобраться с неблагополучным состоянием дел в МТБ. Поскольку товарищ Сталин поручил мне эту задачу, я предлагаю выбрать следующих товарищей: Маленкова, Берию, Булганина и Хрущева. Также я предлагаю включить в нее Матвея Шкирятова и Семена Игнатьева. Очень важно, чтобы Игнатьев, как ответственный за партийные кадры, в деталях познакомился с размахом преступной деятельности. Кто за? Кто против? Возражений и замечаний нет? Принято.

После Берии взял слово Маленков.

— Поскольку состояние дел в МТБ требует срочного вмешательства Политбюро, я предлагаю членам комиссии собраться завтра, третьего июля, и ознакомиться с материалами, представленными товарищем Рюминым. Послезавтра, четвертого числа, мы должны определить дальнейшие шаги. Дела эти особой важности. Товарищ Сталин ждет от нас конкретных мер не позднее четвертого. Так что за работу, товарищи.

Расходились молча, в мрачном настроении. Сталин опять торопил с этим делом, что предвещало очередные перемены. Берия знал, что никто из Политбюро не рассчитывал тут укрепить свое положение, скорее оно становится все более шатким. И только он, Берия, знал, что это шаг в верном направлении: нужно убрать верного пса Абакумова. Иначе к Сталину в момент смертельной для него, Берии, опасности не подобраться.

Следующий день, третьего июля, члены особой комиссии Политбюро провели в напряженных совещаниях. Они отложили в сторону все дела государственной важности, требовавшие немедленного вмешательства; назревавшие международные конфликты, сложную ситуацию в разделенной Германии, атомный проект, кризис в сельском хозяйстве, проблемы в промышленности и экономике. На повестке дня были более важные дела: подрывная деятельность ЕАК и еврейских врачей.

Первым делом постановили отстранить Абакумова от занимаемой должности. После этого Берия попросил слово.

— Я предлагаю временно назначить исполняющим обязанности Министра МГБ товарища Огольцова, — Берия выдержал паузу и встретился с выжидающими взглядами членов Политбюро: теперь он двинет такой аргумент, против которого не сможет возразить даже самый дальновидный из них. — Огольцов зарекомендовал себя как честный коммунист, беззаветно преданный делу партии и правительства. Он не раз был награжден высшими государственными наградами. Напомню вам, товарищи, что Огольцов был награжден орденом Красного Знамени за блестящее выполнение задания партии — ликвидацию главы Еврейского антифашистского комитета, националиста Михоэлса. Кто, как не он, лучшая кандидатура на этот пост, именно ему следует поручить руководство деятельностью по ликвидации очагов шпионажа и подрывной деятельности еврейских националистов.

Возразить против этого аргумента никто не посмел. Берию так и подмывало усмехнуться, но он сдержал себя. Ведь все знали, что «геройское» убийство беззащитного, ничего не подозревавшего Михоэлса было осуществлено высшим эшелоном работников МТБ. Даже Сталин, инициатор убийства, не сразу подписал указ о награждении орденами Огольцова и других участников. Слишком далеко выходило такое поощрение за пределы любых представлений о геройстве и наградах. Берия правильно рассчитал: не присоединиться к его предложению значило косвенно осудить Сталиназа убийство.

Предложение Берии было единогласно принято. Он тут же предложил вызвать Огольцова на совещание, объявить ему о повышении и заслушать его показания. Новоявленный министр тотчас примчался и, зайдя в комнату совещаний опасливо покосился на членов Политбюро. Чутье сотрудника госбезопасности подсказывало Огольцову, что готовится ловушка, но какая именно, так быстро не разберешься. Берия сразу приступил к делу.

— Мы пригласили вас, товарищ Огольцов, для того, чтобы вы помогли нам разобраться в состоянии дел в МТБ. Решением Политбюро товарищ Абакумов снят с поста министра.

Вы назначаетесь временно исполняющим обязанности министра МТБ.

Огольцов преданно, но с долей опаски взглянул на Берию. Тот совсем недавно обещал ему повышение, и вот выполнил свое слово. Члены комиссии тепло поздравили Огольцова с высоким назначением. Нужно закрепить успех и дать понять Огольцову, что бояться ему нечего.