Книга Война перед войной - Михаил Слинкин

Нежданно-негаданно, легок на помине, в «Яме» появляется Анатолий Андреевич:

— Собирайся, поехали!

— Да я собран, — говорю. — Все при мне. Куда едем-то?

— К командиру корпусного батальона связи Абдул-Сабуру.

«Что-то здесь не так, — думаю. — Андреич всегда мотался к нему без переводчика. Там все инженеры по-русски говорят».

Сидим втроем, пьем великолепно заваренный чай «Пять звезд» — любимый чай Абдул-Сабура.

— Сабур, — говорит Андреич, — мы тебя когда-нибудь обманывали, подводили?

— Нет, — настороженно, как бы догадываясь о чем-то, отвечает комбат.

— Тогда доверься нам еще раз. Грядут перемены, поступай так, как мы будем подсказывать.

«Вот оно что! — начинаю понимать. — Дана команда готовить подсоветных афганцев к предстоящим событиям».

Отказываемся от предложенного ужина и едем в штаб корпуса. Тут же получаю новое задание и с группой советников и переводчиков, человек семь, отправляюсь в военный клуб, расположенный прямо напротив американского посольства. Почему-то именно здесь оборудован то ли узел связи, то ли командный пункт, то ли и то и другое одновременно. Долго без дела торчим в помещении, становясь невольными слушателями телефонных переговоров.

— Три борта вернулись. Где четвертый? С Душанбе, Ташкентом, Фрунзе связывались? А вот из Баграма докладывают, видели вспышку в горах.

В гору врезался один из тех четырех «Ил-76» с десантниками, которые первым эшелоном летели на кабульский аэродром для обеспечения высадки 103-й воздушно-десантной дивизии, но по каким-то причинам легли на обратный курс. Первые потери — 41 человек.

Дают команду выдвигаться в аэропорт. Наша группа, вооруженная только пистолетами и припасенной у меня в кармане гранатой, — пожалуй, неважная замена бравым десантникам. Приезжаем, выходим на летное поле. Холод, темень, что делать — неясно. Интересуюсь у старшего. Отвечает, пожимая плечами: «Да ничего. Прилетят наши — успокаивать, удерживать от необдуманных поступков». Неожиданно гаснут огни на взлетно-посадочной полосе. Советник главного штурмана ВВС и ПВО[49]с переводчиком бегут разбираться. Как только огни загораются вновь, видим, что на посадку заходит первый самолет, пробегает мимо нас, поворачивает на рулежку, а второй уже катится по полосе, третий почти касается ее своими шасси, а за ним видны огни четвертого, пятого… десятого. Восхищаемся: «Во дают!» Десятка выстраивается на рулежке, моторы ревут, заглушая лязг выгружаемой техники, русскую мать и грохот сваливаемых в кучи десантниками ящиков. Самолеты так же споро, как садились, взлетают друг за дружкой.

— Ну, кому тут башку отвернуть? — спрашивает один из офицеров-десантников. — Это мы разом, — добавляет, подхохатывая.

Теперь понимаю, в чем тайный смысл нашего присутствия здесь. Ласково говорю:

— Пока никому. Располагайтесь. С прибытием вас на гостеприимную афганскую землю!

Летит вторая партия самолетов, третья, четвертая… сбиваюсь со счета. Хожу, знакомлюсь, придерживаю особо ретивых: настрой у всех решительный, так воспитали — с неба и в бой. К утру сказывается бессонная ночь, проведенная при минусовой температуре на голодный желудок. Кажется, что замерзли даже суставы — перестают гнуться. Спрашиваю водки. «Нет, — говорят, — сухой закон. Но вот тебе банка тушенки, буханка хлеба и нож. Грейся!» Заваливаюсь на какие-то мешки между ящиками и энергично греюсь, двигая челюстями. Помогает.

Выкатилось солнце. Сразу стало и теплее, и веселее. С интересом наблюдаю, как на веранде аэропорта выстраиваются западные военные атташе и иные дипломатические работники с биноклями, опередившие вездесущих репортеров. Сам не разглядел, но потом рассказывали, что американский посол якобы даже слезу пустил. С расстройства, наверное.

За день оглох от рева авиационных моторов. Самолеты продолжают прибывать. Но техника уже организованно отгоняется и строится ровными рядами. Натянуты палатки. В штабной над картой склонился комдив 103-й дивизии. В углу какие-то парни стягивают с себя джинсы и влезают в десантные комбинезоны. Вот так встреча — это же наши переводяги из Военного института иностранных языков. Спрашиваю:

— Вас что, ускоренно выпустили?

— Да, — отвечают, — ловили по коридорам, чтобы дипломы и лейтенантские погоны вручить. И сразу сюда, даже форму офицерскую пошить не успели.

— А остальные где?

— С мотострелками через границу идут, дня через два здесь будут.

Вечером полк, в который меня определили, колонной выдвигается в город, в дворцовый комплекс Делькуша. Залезаю в БМД.[50]Ну и машина. Тесно. Как в ней помещаются здоровенные десантники — непонятно. У здания «Радио Кабула» инцидент. Охраняющие его афганские военные выводят танки и перекрывают дорогу. Я не востребован. Значит, в проводниках кто-то еще из переводчиков. Разобрались без пальбы. Прибыли. Устраиваемся на ночь.

Большое помещение, цементные полы. Раньше, похоже, здесь была кухня. На полу растягивают брезент, на нем укладываются десантники. Завидую им. Все в толстых куртках с цигейковыми воротниками, хоть на снегу ночуй. Отстегиваю тонкий капюшон своей куртки и сворачиваю его в комочек. Будет подушка. Складываю прямоугольником, чтоб потолще, подкладку. Можно уместиться бочком. Накрываюсь курткой. Справа и слева впритык, не особенно церемонясь, заваливаются десантники. «Вот молодцы! — думаю. — Хоть о них погреюсь».

На следующий день, 27 декабря, становится ясно, дело будет сегодня. Два парня из «Зенита» — Олег и Вадим, — я и Анатолий Андреевич, взвод десантников из 37 человек на четырех БМД, командира зовут Саша, — вот наши наличные силы. «Противник» — дислоцированные в казармах гвардии дворца Арк, примыкающего к Делькуша, батальон связи, транспортная рота и зенитный дивизион, вооруженный «ЗУ-23–2». Всего более 800 человек. Нужно их блокировать, заставить разоружиться и спокойно принять уход Амина. Думаем и так, и эдак, но ничего более путного, чем до смерти напугать, придумать не можем. Ведь если они предпочтут бой, то шансов у нас нет. За Сабура и батальон связи Андреич вроде бы ручается. Но вот командир и замполит зенитного дивизиона — ярые аминовцы, молодые выдвиженцы, всем обязанные своему кумиру. Они, правда, приглашены сегодня командиром нашего полка на банкет с водкой, но звонок уже прозвенел, а их нет. Видно, почуяли неладное. Оптимизм наш тает с каждой минутой.

Раздается мощный взрыв в районе телефонной станции — общий сигнал к выступлению. Все. Разговоры окончены. Выдвигаемся на трех БМД, как и было задумано, на территорию соседнего дворца. Четвертая машина выходит на площадь перед ним. Во дворе тихо, но за каждым кустом расставлены часовые. Да вот и «ЗУ-23–2» с расчетом, спрятанная на позиции под аркой, вот еще одна. Готовились к встрече, однако. Высовываемся с Олегом из заднего люка и подзываем ближайшего часового. Говорю ему, чтобы вызвал сюда командира дивизиона. Бежит исполнять указание.