Книга Готический роман. Том 2 - Нина Воронель

«Значит, он где-то поблизости. Может быть, даже и сейчас он наблюдает за мной», – подумал Ури, оставляя в ящике свое письмо. Можно было бы, конечно, это предположение проверить, затаившись на часик где-нибудь за углом, но не стоило пропускать ужин ради сведения ребяческих счетов с Меиром.

Ури вернулся к себе в комнату и аккуратно переложил в свою рабочую сумку все содержимое коробки – фонарик, отвертки, прибор для обнаружения микрофонов. В оставшийся пустым угол сумки поместился купленный по дороге на почту бутерброд с яйцом, а поверх всего ему удалось втиснуть копии избранных страниц из красной тетради. Он был уверен, что ночью ему предстоит довольно долго просидеть без дела в запертом читальном зале, так что у него будет отличная возможность расшифровать еще какую-то часть дневника Гюнтера фон Корфа.

Он не захотел оставлять у себя комнате пустую коробку, а сбегал на улицу и сунул ее в мусорный бачок ближайшей бакалейной лавочки. Несмотря на всю эту суету он все-таки успел до ужина провести полчасика за своим рабочим столом в читальне. Главным образом для того, чтобы убедиться, что ключ от аннекса на месте. Но неотступный японец не дал ему это сделать. Он, конечно, сидел за своим столом в тапочках и без пиджака, надежный, как шуруп, ввинченный в доску, и, продолжая без перерыва строчить на компьютере, все время искоса следил за Ури. Поэтому Ури не стал заглядывать за корешок истории мозаик, а, притворясь, что он листает ее в поисках какой-то страницы, попытался нащупать ключ сквозь кожу корешка. Кожа на корешке оказалась слишком толстой и прощупать ничего не удалось, и Ури отправился на ужин, не до конца уверенный, что все в порядке.

Оглядев перед ужином втекающую в трапезную толпу, Ури протиснулся вперед, бесцеремонно оттеснив французскую чету и важного Господина с отвислыми щечками, чтобы успеть занять место рядом с Джерри. Он сделал это не столько, чтобы избежать обычных вечерних бесед, предполагающих дальнейшее светское общение после рабочего дня, сколько потому, что у него появились новые соображения в противовес заранее составленному Меиром плану. Он считал, что Джерри куда благоразумней не исчезать после ужина, а остаться ночевать в библиотеке – на случай, если встревоженный сумятицей последних событий Брайан вздумает ночью проверить, спит Ури у себя в комнате или нет. Сердце почему-то подсказывало Ури, что возможность такой проверки не исключена. После истории с туфлями во всем облике маленького библиотекаря появилось что-то пугающе патетическое. А если Брайан обнаружит, что Ури в комнате нет, то лучше всего дать ему повод сопоставить это с таинственным исчезновением ветреной Лу Хиггинс, а не с ключом от аннекса, который она позабыла вернуть.

Хотя Джерри, размечтавшийся уже было, как он разгуляется в этот вечер на полученные им казенные деньги, был разочарован, он вынужден был признать разумность доводов Ури.

– И откуда ты на мою голову взялся такой шустрый? – пожаловался он, со вздохом соглашаясь провести этот вечер, как и все прошлые, в гостиной за чашкой чая. – Мало того, что я терпеть не могу пить чай по вечерам, мне еще придется сочинить приемлемую версию легенды о том, куда девалась моя жена. Ведь все будут приставать с вопросами.

– А ты подумай, как бы ты нервничал, если бы она и впрямь была твоя жена, – убедившись, что их никто не подслушивает, утешил его Ури на прощанье и поспешил в читальный зал.

До закрытия читальни оставалось полтора часа, и затененные абажурами лампы были зажжены лишь на нескольких столах, рассеянных на разных ее ярусах. Но трудолюбивый японец в войлочных тапочках по-прежнему неустанно перебирал клавиши своего верного компьютера. У Ури даже возникло подозрение, что он ни разу за весь день не сходил в туалет пописать, и он с трудом удержался, чтобы не заглянуть через плечо японца на экран компьютера. Очень уж хотелось проверить, пишет тот что-нибудь или только притворяется.

Первоначальный план Ури был прост: перед самым закрытием, когда в читальном зале почти никого не останется, погасить свою лампу и затаиться наверху, пока дежурный библиотекарь не запрет дверь снаружи. Но за полчаса до закрытия он окончательно понял, что пересидеть японца ему не удастся. Нужно было срочно придумать что-то другое. Менять стол было уже поздно, да и бесполезно – ведь любая зажженная лампа была хорошо видна со стратегического пункта дотошного японца.

И Ури решил разыграть спектакль ухода. За четверть часа до закрытия зала, он поднялся с места и, громко шурша страницами, начал старательно закрывать свои книги и складывать их в аккуратные стопки на краю стола, даже не пытаясь извлечь спрятанный в корешке ключ.

Покончив с книгами, он вежливо пожелал японцу спокойной ночи и громко топая, благо, кроме японца, библиотекаря и двух пожилых дам на третьем ярусе в зале никого уже не было, – сбежал вниз. Внизу он быстрым шагом подошел к двери, резко отворил ее и со стуком затворил, оставшись при этом в зале. Затаившись в полутьме возле двери, Ури осторожно огляделся, обдумывая, куда бы ему теперь спрятаться.

Никакого удобного закоулка вблизи от двери не было, но Ури вспомнил, что слева между шкафами начиналась одна из винтовых лестниц, ведущих на верхние ярусы. Мягко ступая, он неслышно проскользнул на нижнюю ступеньку лестницы, тускло освещенной редкими цветными фонариками.

Теперь нужно было добраться до первого яруса, прежде чем библиотекарь в знак окончания рабочего дня включит верхнюю люстру, чтобы через минуту выключить ее и уйти. Ури уже почти достиг первой площадки, как где-то над головой, совсем близко, послышался громкий топот бегущих вниз ног, многократно усиленный волноводом полой лестничной трубы. «Японец!» – сообразил Ури и, мощным рывком выскочив на первый ярус, упал на пол и покатился к одной из рабочих ниш, где затаился в зазоре между столом и стулом. Как раз вовремя, – на лестничной площадке на миг сверкнула очками тень японца и устремилась вниз к выходу. И в ту же секунду под потолком ослепительно-ярко вспыхнул свет в люстре и зазвучал птичий щебет сходящих вниз по лестнице запоздалых читательниц. Через бесконечно долгую минуту гулко хлопнула дверь, голоса замолкли и свет погас. Еще через секунду опять, но потише, хлопнула дверь, закрытая привычной хозяйской рукой, и в наступившей тишине стало слышно, как в замке повернулся ключ.

«Замуровали!» – подумал Ури, чувствуя, как внезапно стиснулось сердце, то ли опасаясь неведомого, то ли возбуждаясь охотничьим азартом. Пару минут он полежал тихо, прислушиваясь к неясным шорохам и вздохам, заполнившим пронизанное таинственными токами пространство между рабочими ярусами и книжными шкафами. Можно было подумать, что незримые души книг, весь день заточенные между створками переплетов, вырвавшись, наконец, на свободу, безмолвно порхают в абсолютной тьме, окутавшей безлюдный зал. Ури даже невольно плотнее прильнул к полу, представив себе, что одна из этих душ, нечаянно наткнувшись на него во мраке, завоет от неожиданности, как сирена тревоги.

Через несколько мгновений шорохи смолкли и в зале воцарилась настоящая тишина, – может быть, это перестук сердца Ури, постепенно возвращаясь к нормальному ритму, перестал отдаваться в его ушах барабанным боем. Убедившись в своем полном одиночестве, Ури нашарил в сумке фонарик и распорол темноту острым лезвием его луча. Ступая как можно мягче, он поднялся на верхний ярус, вытащил из стопки книг историю мозаик и с облегчением вытряхнул ключ из-под корешка, – ему все-таки удалось перехитрить японца.