Книга Принцип карате - Данил Корецкий

— Повторяем, опля! Без осечки, как часы!

Колпаков вертел одинаковые бумажки. Замысловатые узоры, завитушки, уточки — это понятно.

— А почему «рубль»?

— Не обязательно, — добродушно пояснил изобретатель, — можно выдавать трояки, пятерки… Клише поменять пара пустяков.

Он снова загорелся энтузиазмом.

— Это пробный образец, дальше я думаю усложнить конструкцию: на поворотном барабане несколько штампов, нажал кнопку — и печатай что тебе надо!

— Но почему именно купюры?

— Если делать монеты, то их надо закладывать заранее. А так интересней — вставляешь чистую бумагу, опля!

Он опять нажал кнопку, снова застрекотала машинка, замигала огоньками, звякнула и выплюнула «детский рубль».

— Я не понимаю, почему ребенок должен изготавливать именно деньги? Ну, картинки, портреты зверей, буквы, слова…

— А детские игры? В магазин, дочки-матери! Без денег не обойтись! Так что пусть приучаются!

— К чему? Печатать денежные знаки?

Илья Сергеевич помрачнел.

— А ведь верно, тут могут нехороший смысл отыскать! Как же я не подумал… — Он встряхнул головой. — Впрочем, недоброжелатели всегда найдут к чему прицепиться, не одно, так другое. Интересная игрушка, зачем о плохом говорить…

Приборчик снова был тщательно упакован и упрятан в сумку. Илья Сергеевич задумчиво потягивал коньяк, машинально набрасывая что-то остро заточенным карандашом.

— Можно, конечно, оставить одних уточек, зайчиков всяких, картинки веселые, — вслух рассуждал он. — Но интерес пропадает, верно ведь?

Колпаков сделал неопределенный жест.

— А как у вас появилась идея такой игрушки?

Илья Сергеевич поскреб затылок, как бы раздумывая — говорить или нет. В конце концов природная общительность победила.

— Была одна история…

Он отставил раскрытый блокнот. На глянцевом листе рельефно выделялись прорисованные в деталях два государственных герба. Совершенно одинаковые, будто оттиснутые искусно изготовленной матрицей.

— В деревеньке под Киевом жил одинокий старик… — Илья Сергеевич допил светло-коричневую жидкость, аккуратно убрал пустую бутылку под столик. — Справный хозяин — куры, индюки, корова, сад… Прижимистый — зимой снега не выпросишь… Как-то пустил на постой двух приезжих, молодые ребята, симпатичные, студенты… Те три дня прожили, сдружились с хозяином — в саду помогали, водку покупали, за жизнь разговаривали. Собрались уезжать, дед от полноты чувств отвальную устроил: кур порезал, из подпола горилку выставил, сало копченое, отродясь за ним такого не водилось, сам себя не узнает!

Выпили, расчувствовались, студенты переглянулись, пошептались и говорят: «Ты нам, дедусь, как родной, а потому сообщим тебе большой секрет, только сначала закрой ставни, занавесь окна да двери запри покрепче!»

Достают машинку навроде моей, раз — червонец выскочил, раз — другой, третий… «Это, дедусь, — говорят, — мы в институте наук много изучили и изобрели самопечатный станок. Хотели сами пользоваться, но раз ты такой хороший человек, то продадим тебе недорого — тысяч за десять. А себе новый сробим…»

У деда аж ум за разум зашел, но проверку все же сделал: взял те червонцы — и в сельпо, на почту, в сберкассу… Везде меняют без звука, никаких подозрении, дед и сам видел, что деньги от настоящих не отличаются, а теперь окончательно убедился…

Колпаков скрывал улыбку: он несколько раз слышал эту байку. Рассказывали ее по-разному — чаще с иронией в адрес темноты и глупости жадного старика, иногда — с плохо скрытым огорчением от того, что чудесная машинка оказалась обычной мошеннической залепухой. Уж не является ли игрушка Ильи Сергеевича попыткой компенсировать его собственное разочарование?

— …Раскопал он свои кубышки, корову продал, птицу — и ударили по рукам. Студенты, когда прощались, говорят: «Не спеши, дедусь, пусть стоит станок в захоронке, как понадобятся деньги — отпечатай, сколько нужно, а впрок не запасай от греха. Тебе и так на всю жизнь хватит!» — Илья Сергеевич невесело улыбнулся. — И точно б хватило — дед только на хлеб, соль, сахар да спички тратился… Но уж натура человеческая такова… Короче, решил он вначале свое вернуть, кубышки опять наполнить, чтоб спокойней было.

Заперся, все щели законопатил — и за работу! Станок трещит, звенит, лампочки мигают, и выбрасывает десятки одну за другой, деду аж в голову шибает… Он каждую осматривает, обнюхивает, с другими сравнивает — все без обмана!

Десять купюр напечатал, перетянул резинкой, еще десять — опять перетянул резинкой, еще десять — опять перетянул и в мешок бросает, здоровенный такой чувал приготовил…

Так бы и не остановился, пока его не набил, да по-другому обернулось…

— Дальше я знаю, — не сдержался Колпаков. — Отказала машинка, запас кончился. Ребята-то не изобретатели-специалисты, а обыкновенные мошенники. Сколько туда купюр зарядишь, столько назад и получишь. Старая байка! Только в чем тут мораль?

— А ты не спеши, милок. С таким концом эта история для дураков, я б ее и пересказывать не стал. А в жизни по-другому было, посложнее… Не выдержал дед волнений, какой-то сосудик крохотный в мозгу лопнул, тем для него все и кончилось… — Илья Сергеевич с сожалением повертел пустую стопку. — Если бы старикан выдержал испытание богатством, еще пару минут продержался — был бы живехонек… Вот тебе и мораль! — Рассказчик прищелкнул языком. — Правда, остаток дней чувствовал бы себя обманутым. А так наоборот — умер на верху блаженства… Что лучше?

— Вам, конечно, не деда жаль, а машинку сказочную?

— Почему так? — быстро глянул Илья Сергеевич.

— Раз взялись воссоздавать ее в детских игрушках…

Попутчик молчал.

— У каждого есть увлечение. У тебя — карате, у другого — автомобили, у третьего — женщины…

Он замялся. Выпитый коньяк оказал свое действие, но не снял барьера, запрещающего касаться определенной темы. Той самой, о которой Колпаков начал догадываться.

— Я вижу, вы увлекаетесь графикой, — он показал на блокнот. — В первую очередь официальной символикой.

Илья Сергеевич быстро прикрыл листок, но тут же отдернул руку.

— Верно, — он тяжело вздохнул. — У меня уникальное хобби! Ты вот давеча похвалился: вас-де, тренеров карате, двое на область…

— Да не хвалился, к слову пришлось…

— А таких мастеров, как я, было двое на всю страну! Ваську деревом придавило, остался я один! Признанный специалист: восемь лет дали да еще ссылка… Дали… Это только говорится так, на самом деле отобрали кусок жизни… Ну, ладно, приехали, хорошо, мать еще жива была, обустроился, художественным промыслом занялся: кукол расписываю, ложки всякие… Каждый день гости: то участковый, то опер из обэхаэс — здравствуйте, Илья Сергеевич, как живете-можете? Вежливые ребята, молодые, ученые — с ромбиками, глазами как рентгеном просвечивают: что, мол, старый сыч, у тебя на душе?