Книга Железные игрушки - магнитный потолок - Юрий Невский

Ему рассказал об этом один… ну, они лежали вместе… С одним летчиком. Тогда, когда муж находился в психушке. Его там «подлечили», можно сказать. Едва не закололи насмерть. Но зато мы переждали, пока все на убыль пошло, стало затихать… Да, его комиссовали, списали из летчиков. Но это уже потом, задним числом. И то, все документы восстановить невозможно. А тогда… либо суд, либо психушка. И если не там, то, уж точно, где-нибудь между тем и этим — он мог запросто пропасть, исчезнуть.

Когда он служил — летал на истребителе. Выполняя приказ, сбил самолет, нарушивший границу. Конечно, когда вернулся с боевого вылета, его встречал весь полк, поздравляли. Главное тогда, что не промахнулся, техника сработала хорошо. А потом… самолет-то пассажирский… Из-за этого разразился международный скандал. Все и началось! Из самого настоящего героя его сделали отщепенцем.

Двести шестьдесят девять душ на нем.

Часть стояла в Приморье, уже тогда там проживало почти двести тысяч корейцев. У них всех родственники, знакомые, понятное дело. На нас началась самая настоящая охота. Тут бы в живых остаться! Нас вывезли в центральную Россию. Ну и командованию ведь так проще. Нашли «выход из положения». Объявили его… не совсем адекватным.

Он лежал в психушке. А с ним молодой летчик, он угробил машину в учебном полете, авария, катапультировался над теми болотами, оказался на островке. И что он там увидел? Но «крыша» после этого у него съехала капитально. Несколько дней просидел там, в болотах, пока его оттуда с вертолета зацепили.

— Э-э… постой, Карамелла… твой муж сбил южнокорейский «Боинг»?

— О боже! Да это не «Боинг» — а проклятие какое-то! Ведь никто не знает на самом деле, была это провокация или, правда, с курса сбился. Все сведения по этому делу засекречены.

…Готовность номер один объявили в пятом часу утра. Он набрал восемь с половиной высоты, когда получил команду: «Впереди самолет-нарушитель». На удалении тридцати километров увидел огни. Самолет мигал. Но вокруг темно, серая дымка. Два ряда светящихся иллюминаторов просматривались четко. Его запросили с земли: «Горит мигалка?» — «Горит». Мигалка бывает только на транспортных и пассажирских самолетах. Пересекли береговую границу, ему дали команду: «Цель нарушила государственную границу, цель уничтожить». Вдруг новый приказ: «Отставить атаку. Принуди его к посадке». Вышел на одну с ним высоту, чтобы тот его видел. Начал мигать бортовыми огнями, есть специальный международный код, который предупреждает, что самолет нарушил границу. Но он не отвечал. Тогда ему передали: «Постреляй из пушки». Он сделал четыре очереди — никакой реакции. Они уже подходили к Невельску, когда дали команду: «Цель уничтожить». Повернул свою машину, зашел снизу. Ракеты ушли. Одна, тепловая, попала в двигатель; другая, радиолокационная — под хвост. Огни в самолете погасли. Он доложил: «Цель уничтожена».

«Двести шестьдесят девять душ! — Ему стало не по себе. — Вообще-то, двести шестьдесят восемь, надо полагать. А мою-то душу они, что же, внесли в свой секретный протокол, черный реестр, поминальный список?»

— Потом мы скрывались, жили почти нелегально. Он вбил себе в голову услышанное от того свихнувшегося пилота: решил во что бы то ни было попасть на тот островок в болотах.

Несколько лет прошло. Он все продумал, просчитал. Даже немецкий язык выучил: с учебником, словарем. Я думала: специальную литературу читать, документацию, инструкции к немецким машинам. Тогда хлынули иномарки, он мог бы в любом автосервисе работать, получать нормально. Но подрабатывал только частным образом, если кто попросит. Очень заинтересовался дельтапланами, особенно мотодельтапланами. Хорошо разбирался в механике, в летательных аппаратах, в чертежах. Сам спроектировал, изготовил и собрал конструкцию, испытал. Я не знала, что он замышляет. В разобранном виде этот его летающий мотодрандулет можно очень просто перевезти в прицепе, на раздолбанном жигуленке, который был у него. Сборка несложная, машина управляема в воздухе.

А в том месте, на болотах — надо ориентироваться на одну скалу. Там есть сухой мыс, он вдается в топи. На нем каменный останец, скальный зуб, «чертов палец», как говорят. Он выбрал старую заброшенную дорогу для разбега — в общем, смог перелететь на островок. Много раз бывал там. Собирал останки, ну… одним словом, черепа десантников, специально их обрабатывал. Документы у многих сохранились, войсковые жетоны, письма, фотографии. Да и оружие, он говорил, личные вещи… Все это раскидано, рассыпано в густом травяном сплетении, словно какой-то безумец разбил музейную витрину, да так все и осталось. Брошенное, забытое. Наверное, это самое тихое место на земле. Белеют черепа в траве, будто футбольные мячи, внезапно оставленные убежавшей куда-то командой.

Его постоянно преследовал один звук, тончайшее серебристое тиканье… Начинало казаться — неумолимый ход времени, слышимый наяву. Можно сойти с ума от этого тиканья, сочащегося из ядовитой капельницы, проникающего и отравляющего кровь. Но источник был вполне определенным, он потратил несколько дней на поиски, и наконец нашел оплетенные корнями трав, ставшие донышком гнезда какой-то пичуги старинные немецкие часы известной марки. У них еще не кончился завод.

Он никогда не связывался с оружием. Но все же десантные ножи, эсэсовские кинжалы привозил оттуда, не мог удержаться. Была у него к ним страсть. Ну, и все отмечал, наносил на карту, делал захоронения, фотографировал.

Однажды возвращался, летел ранним утром, потерял направление в тумане… Врезался в эту одинокую скалу. И сам разбился, и мотодельтаплан — вдрызг! Чудом в живых остался. Завис, зацепился на самой вершине. Весь изранен, для него это конец. Ни одна живая душа не знает о нем, в окрестностях нога человека не ступала. Спуститься невозможно. Так и подыхал там. Шли дожди, в каменном углублении скапливалась вода, он пил. Днем жарило солнце, а ночью жуткий холод. Прошла неделя, больше бы он не выдержал.

Но нашел выход. Какие-то обломки от аппарата все же остались. Из этого собрал… что-то вроде планирующего парашюта. Или воздушный змей, можно сказать. Однако подъемная сила «крыла» была очень мала, не могла выдержать его вес. В любом случае рухнул бы на острые камни внизу. И все же — это шанс на спасение. Один из тысячи, но попробовать стоило. Он стоял перед выбором — сделать ЭТО или сгинуть насекомым, наколотым на булавку дьявольского коллекционера. Он же конструктор, с математикой у него все в порядке. По подсчетам выходило… в общем, ему необходимо избавиться от «лишнего» веса. Тогда его конструкция, по размерам не больше обычного зонтика, возможно и выдержит. Хотя бы минимально спланирует. Можно будет спастись. С собой у него было — и остались при крушении — пара отличных золлингеновских ножей. Как волк попавший в капкан, бывает, отгрызает себе лапу, чтобы уйти на свободу, так и он…

О чем она говорит?! Его охватили усталость и равнодушие. Хотелось, чтобы уж как-то это скорее кончилось. «Ты хочешь сказать, он… отсек СЕБЕ все лишнее?»

Ее ответ прозвучал, словно бы из той дали, из болот в ядовитом тумане. «Да». — «Одну руку? И одну ногу?» — «Именно так. И он летел. Летел на этом подобии парашюта. Затерянная точка в небе. Черный треугольный зонтик».