Книга Король пепла - Мэтью Гэбори

Но его разум был слишком незрел, чтобы справиться с обступившим его ужасом. Надежда на победу уступала место безумию.

Ликорнийцы задержали дыхание, ожидая прибытия Аспида к границе Темной Тропы.

Окрестные земли пепельно-серого цвета были изрезаны черными шрамами. Это была периферическая Тропа, что гарантировало им относительную безопасность. Она служила поддержкой основным Черным Тропам. Ни один харонец не мог появиться оттуда.

Мэл атаковал несколько воинов, бродивших неподалеку. Точнейшим ударом он поверг первого харонца на землю и прижал лезвие меча к его выпученным глазам. Они тотчас вскипели и взорвались. Затем Мэл резко развернулся и ринулся на двух харонцев, вооруженных трезубцами. Он ранил того, что стоял ближе к нему, затем повернулся и разбил трезубец второго, прежде чем прикончить его, ударив плашмя.

Первый воспользовался этим и вонзил свой трезубец в бок Мэла. Тот вскричал от боли и обрушил меч на плечо своего противника. Харонец ослабил хватку, упав на одно колено, чтобы отразить удар фениксийца. Мэл хотел было нанести ему удар в голову, но, утратив равновесие, упал в грязь.

Харонец поднялся и двумя руками схватил трезубец, чтобы обрушить его на Мэла. Юный монах откатился в сторону и вонзил меч в ногу харонца.

Тот согнулся пополам. Мэл поднялся и со всего размаха отрубил голову врага.

Смех безумия вырвался из его горла. Его зрачки приобрели красноватый оттенок.

На поле битвы выстроились семь неподвижных отрядов. Ликорнийцы дрожали при мысли, что в толще песка у них под ногами струятся гигантские змеи. Это казалось им насилием над пустыней.

По окончании атаки армия аспидян сильно потеснила харонцев. Те бездействовали, ожидая подкрепления, обещанного королевством мертвых. Темные Тропы, покрывавшие пустыню, должны были вот-вот изрыгнуть новых воинов.

Внезапно темные вонючие рвы сжались. Тела харонцев в одно мгновение подернулись разложением.

Пустыня, дрогнув, огласилась криками радости.

Фениксы, прибывшие из зала Кланов, по приказанию фениксийских монахов сложили свои крылья. Они крутили великолепными головами из стороны в сторону, внимая волшебным движениям песков.

Аспиды покинули рога-кристаллы в черных звездах, куда они их вонзили яростным ударом головы. Разворачивая свои кольца в толщине ликорнийской пустыни, они посылали Фениксам эхо своих действий.

Волны потекли по телам потрясающих птиц, струясь по огненным перьям. Под действием этой мощной волны Фениксы увеличились вдвое, взорвав дворец Эль-Задина и уничтожив вместе с ним пятерых фениксийцев. Их обостренное зрение разорвало преграды реальности и устремилось в зияющие раны Темных Троп.

Сознание Фениксов покинуло их оболочку и проникло в вены Миропотока в поисках стены Пепла. По дороге оно предало огню смертоносные выделения Харонии, которые сгорели, словно газ, в который попала искра.

У врат королевства мертвых души пяти Фениксов растворились в голубоватой дымке.

От полчищ харонцев, захвативших Ликорнию, остались лишь горы зловонной плоти, а от кровавой резни — ужасное воспоминание, пронзившее историю Миропотока словно ониксовый кинжал, обагренный кровью.

Эль-Задин выстоял и был наречен городом-мучеником.

Союз Единорогов, Фениксов и Аспидов победил.

Сильвиэль после долгих поисков нашел тело Мэла. Необъятное поле битвы застилал черный туман. Солнце едва проникало сквозь него. Невероятная жара лишь ускоряла разложение трупов. Запах был невыносимым.

Со слезами на глазах Сильвиэль склонился над юным фениксийцем. Его меч больше не давал желтых отблесков. Его обломки валялись неподалеку. От ударов Мэла полегло двенадцать харонцев, и лишь смерть Феникса, который создал его меч, оставила его без оружия.

Генерал Зоран потерял в битве руку, но жизнь его была вне опасности, в его прищуренных глазах пульсировала радость окончательной победы.

Покинув изголовье его кровати, Фатум подошел к Коуму, возле которого уже сидел Сильвиэль.

— Итак… выжили лишь мы с тобой, — сказал Коум, узнав о смерти Мэла.

— И целая лига, которую нужно восстановить, — сказал юный пегасиец. — Мы можем использовать Священный Пепел, который оставили в мастерской, и вновь основать Алую Башню.

— А Януэль?

Сильвиэль тяжело вздохнул, проведя рукой по платиновым волосам.

— Я не знаю.

— Помолимся, — сказал Коум, протянув ему здоровую руку.

Сильвиэль протянул свою, и они вместе сотворили в воздухе знак Завета.

Ни одна искра…

ГЛАВА 19

Поскольку такого раньше никогда не случалось, властители столпились вокруг тела короля. Никто не знал, какая судьба ожидала Харонию, лишившуюся своего правителя. Сначала все удивлялись отсутствию морибонов. Элитная стража, чьим долгом было охранять короля днем и ночью, исчезла. Арнхем, до этого державшийся поодаль, около мумифицированного трупа Черного Лучника, наконец подошел к харонцам, словно отвечая на их вопрос. По его мнению, король самолично отпустил охрану, чтобы в одиночку насладиться триумфом. Властитель предполагал, что теперь морибоны в свою очередь размышляют о том, как им быть.

Затем Арнхем попросил всех выживших подойти к нему. Он видел, как драконийка Шенда, приземлившись в проходе, вошла в потайную дверь, ведущую в королевские покои. Она несла на руках Мать Волн. Прежде чем принять какое-либо решение относительно будущего Харонии, надлежало как можно скорее догнать двух женщин. Несмотря на участие, которое Арнхем принял в заговоре старой гвардии, юные властители подчинились ему и бегом направились к королевским покоям. Арнхем так и не счел нужным рассказать им о тревожных донесениях гонцов, которых удерживали у входа в крепость.

Мать Волн тихо постанывала на руках Шенды. Боль разрушила гармонию ее воплощения: ее кожа растянулась, и через нее стала видна прозрачная сеть мускулов и нервных окончаний. Темно-синие отсветы легли на ее мертвенно-бледное лицо, длинные волосы волочились по полу. Здоровой рукой она сжимала другую, сожженную пламенем Феникса.

Ее мужество и самоотречение перед лицом смерти внушали драконийке восхищение. Она безмолвно подчинилась, когда Мать Волн велела ей пересечь королевские апартаменты. По ее приказу она остановилась перед большим круглым окном, из которого открывался захватывающий вид на дорогу Слоновой Кости и на темные крыши королевства. Через мертвый глаз Тараска они различали пустынные улицы и слышали, как вдалеке нарастает гул растерянной харонской армии.

Затем Мать Волн указала драконийке на закрытую дверь.

— Там, — сказала она, и ее лицо исказилось от боли.

Волны, которые так долго поддерживали в ней жизнь, перестали струиться в ее венах, понемногу они превращались в стоячую воду, что означало для нее смертный приговор. Она сознавала, что с ней происходит, но не могла этому воспротивиться. Ее мускулы превращались в кристаллы, и вскоре ее должно было полностью парализовать.