Книга Варяжский меч - Андрей Максимушкин

Днем небо затянуло тучами, начал накрапывать мелкий моросящий дождик. Славомир слушал ворчанье воинов и только усмехался в усы. Дождю он был рад. Лето кончается, скоро пойдут нескончаемые осенние дожди, дороги развезет и реки вздуются. Все как отец и рассчитывал. Еще три-четыре дня — и можно будет поворачивать назад, кратчайшей дорогой идти на Русь.

К полудню ободритской дружине повстречался купеческий обоз. Подъехав к встречным, князь окинул цепким, пристальным взглядом полудюжину груженых возов, жавшихся к лошадям слуг и самого купца, пожилого пейсатого иудея в цветастой свитке и смешной шестиугольной шапочке, стоявшего на дороге в ожидании своей участи. Вокруг обоза невозмутимо восседали на лошадях воины дозорного отряда. Они и задержали купца.

— Стой, я сказал! Не рыпаться! Старший решит!

— Куда путь держим? И что везем? — проговорил по-саксонски князь.

— Я мирный купец Иегуда из Вердена. — Из-под бровей иудея блеснули темные недобрые глаза. — Еду в славный Мекленбург и Велиград. Везу товар на торг графа Белуна.

— Мы не трогаем купцов. Никто тебя не обидит. Расскажи, что в мире слышно. Бродим мы тут по лесным дорогам, славу ищем, а что на земле творится и не ведаем.

— Неспокойное время сейчас, владетельный граф, на гамбургскую марку норманны напали, говорят. Герцог Бернард войско собирает, на викингов идти хочет.

— Понятно. — Славомир еле сдержал смешок. — А много ли у него рыцарей? Норманны сильны.

— Мне рассказывали, у герцога полтысячи воинов, из них две сотни конных, — поклонился купец, сцепив пальцы на животе.

Тут у него за спиной возникло шевеление. Один из возниц, коренастый светловолосый мужик в поношенном плаще, схватил окованную железом дубину и, подскочив к купцу, с размаху проломил тому череп. Иегуда рухнул мешком, во все стороны брызнула кровь с мозгами вперемешку.

Еще двое слуг схватили оружие и бросились выпрягать из возов лошадей. Работали они быстро, со сноровкой. Попытавшегося было вмешаться толсторукого, хорошо одетого сакса, по виду приказчика, быстро успокоили копьем под ребро. Остальные слуги и не пытались им помешать, наоборот, попрятались под телеги. Русы не вмешивались, они с интересом наблюдали за разыгравшимся у них на глазах действом.

— Князь, извини, не знаю твоего имени, мы русы, полабяне, рабами этого кровопийцы были, — вежливо, но с чувством собственного достоинства поклонился Славомиру бывший слуга. — Терпеть его не могли, только и мыслили, как из рабства вырваться. Тут и случай вышел.

— Я Славомир, Белунов сын, ни в чем тебя не виню. Это не моя земля и не мой человек. Что у тебя с ним было, мне дела нет.

— Меня Улебом называют, а это Хром и Невер, — полабянин кивнул в сторону своих товарищей. Сейчас они стояли рядом с Улебом, крепко сжимая в руках оружие. По глазам было видно: обретя свободу, просто так они с ней не расстанутся.

— Иегуда врал тебе, князь Славомир. Все знают, что вы на Саксонию в набег пошли. О норманнах и речи нет. Саксонский герцог, чтоб ему плесневелой коркой подавиться, собрал около тысячи воинов, сегодня-завтра тебе навстречу пойдет.

— Я понял, что он врет, — кивнул Славомир. Дружинники вокруг недовольно зароптали. Двое гридней подъехали к возам, внимательно приглядываясь, не прячется ли под рогожей еще какой иудей, коего с пристрастием допросить можно.

— Князь Славомир, разреши с тобой идти. Оружие и кони у нас есть, а брони в бою добудем. Служить будем верно: куда ты — туда и мы следом.

— Нет, — жестко оборвал князь, — не возьму. Лучше домой возвращайтесь. А если хотите, идите к Лабе навстречу дружине старшего князя Белуна. Он возьмет. Скажете, я просил.

— Благодарим, — поклонились полабяне. Дружинники расступились в стороны, освобождая дорогу бывшим холопам, а ныне обретшим второе рождение свободным русам.

— Смотрите, на дорогах неспокойно! — крикнул им вслед Славомир и, хлопнув лошадь по крупу, поехал дальше, по дороге мимо обоза.

— Лошади у них плохие, — негромко, но так, чтобы все слышали, заявил князь через пару перестрелов пути, — отстать могут. Если живыми до наших доберутся, значит, не зря ярмо сбросили.

Поход продолжался три дня с момента переправы через Лабу. Дружина не дошла до Бремена, да Славомир и не стремился. Он не хотел рисковать попасть в ловушку и быть прижатым к побережью. После долгих споров князь и бояре решили идти навстречу герцогу Бернарду Биллунгу. Пока саксонец силы не собрал, можно постараться его разгромить. Герцог Биллунг воевода хоть и молодой, горячий, но уже опытный, не одну битву прошел. Рассказывают, рыцари его любят, уважают, в огонь и воду за ним пойдут. Отец Бернарда Герман в несчастной битве при Раксе отличился и во многих походах с Оттоном первым был. Молодой тоже не промах, знатным воеводой будет, если выживет. Голова этого молодого сакса будет хорошим подарком старому князю. Но сначала ее добыть надо.

15. Спор железа

— Идут, — ощерился в злобной усмешке Славомир. Вдалеке из-за леса выползла сверкающая железом широкая черная змея саксонского войска. Впереди тяжелая конница, следом пехота: копейщики и стрелки.

Поле для битвы князь выбрал подходящее. Ровный луг, справа глубокий овраг, на такой обрыв и пешие не поднимутся. Слева смешанный лес с густым подлеском, чуть позади гряда пологих оплывших холмов. Болотин и топких мест на поле нет, как раз удобно для сокрушительного удара стальных кулаков конных дружин.

— И коршун парит, — хмыкнул Мочила, опуская полумаску шлема и натягивая латную рукавицу на правую руку.

— Это к саксам, — вмешался в разговор полусотенный Вилинец.

— Добро, если за ними, — злобно бросил Мочила. Настроение у сотника было сумрачным. Сегодня утром дозорные донесли, что у саксов больше воинов, чем рассчитывали. Насчитали четыре сотни рыцарской конницы и больше тысячи пеших кнехтов. Ободритов же всего семь сотен. Пусть все конные и в бронях, перевес-то у саксов.

— Может, сразу ударить? — предложил боярин Гром, с невозмутимым видом наблюдавший, как разворачивается вражеская рать.

— Не получится, они строем идут: к сече изготовились. Если ударим, под обстрел попадем, пешие нас в копья примут, а рыцари сбоку прижмут, — ответил князь. — Подождем, пока подойдут. У нас две сотни с луками.

Гром после этих слов возмущенно фыркнул, но промолчал. Он считал лук оружием недостойным честной сечи. Много ли славы врагов издали, как оленей, бить? Вот мечом, когда глаза в глаза, щит против щита — это другое дело. Многие мечники разделяли это мнение. К сожалению, как полагал Славомир.

Рагнар краем уха прислушивался к разговору старших. Старые опытные воины, от них можно много хорошего и полезного услышать, но, сейчас было не до этого. Больше всего Рагнара занимал его десяток, его люди.

Хорошо ли запомнили, чему их старшие дружинники учили? Не испугаются ли? Не собьются ли с шага?