Книга Я - паладин! - Виктор Косенков

– Леон из Выселок. Войди, – донесся громкий, хотя и чуть приглушенный голос.

Толстая и тяжелая занавесь скользнула по лицу. Леон вдохнул свежий, чистый воздух. Ему показалось, что он вышел на улицу из затхлого, душного помещения. Сквозь черный платок не проникал свет, поэтому Леон двигался осторожно, но твердо, памятуя слова Лакруа.

– Стой, – снова раздался все тот же голос.

Леон послушно остановился. Послышались шаги. Кто-то подошел сзади. Еще двое встали по бокам. Недалеко, но определить более точно не получилось. Прохладный ветер дул в лицо, шумел в ушах.

– Леон, кадет школы паладинов, веруешь ли ты во Всевышнего?

– Верую, – громко ответил Леон.

– Отрицаешь ли ты власть Бетрезена?

– Отрицаю. – Слова были обычными, но обстановка, эхо, ветер – все это наполняло их особенным смыслом и такой торжественностью, что по спине то и дело прокатывались мурашки.

– Знаешь ли ты о том, что предназначение каждого человека – сопротивляться воле демона Бетрезена?

– Знаю и сопротивляюсь.

– Все помыслы свои человек должен направлять на то, чтобы возвысить власть Всевышнего в этом мире и не дать миру впасть в хаос и разрушение. И если допустит человек к себе в душу Бетрезена, то сгорит его душа, а разум его будет пожран демонами страсти и порока, ненависти и вражды. А значит, должен такой человек умереть. Ибо лучше быть мертвым, нежели служить демону зла. Согласен ли ты с этим?

– Согласен.

– Если на землю нашу пришла смерть и разорение, если чужие племена топчут наши поля, если гибнут люди и реки полнятся кровью и все демоны хохочут от радости, то не должно нам сидеть по домам, закрывшись на засовы. Наш долг искоренять зло и гнать чужаков прочь, хотя бы и приведет это нас к гибели. Согласен ли ты погибнуть, защищая земли Империи, жизнь и право на нее?

– Да. Согласен.

– Нет власти превыше власти Всевышнего. Ему покоряются все. Но по правую руку от него сидит император, а значит, нет для нас власти иной, нежели власть Императора, ибо в нем воплощается воля Всевышнего. Знаешь ли ты это?

– Знаю.

– Готов ли ты служить императору до последнего вздоха?

– Готов!

К груди Леона прикоснулось что-то острое и холодное.

– Вот копье. И держат его шестеро. Имена им Страх, Боль, Смерть, Болезнь, Нужда и Голод. Готов ли ты пойти за своим господином, как верный оруженосец, если он пойдет против них? Готов ли грудью пасть на копье, коли таков приказ твоего господина?

– Готов!

Наконечник копья проколол кожу.

– Ну так иди!

Копье еще глубже вошло в тело, терзая плоть!

Но Леон все же сделал шаг вперед, надавливая грудиной на острие.

На какой-то миг давление усилилось, но потом оружие исчезло, и он едва не упал.

– Протяни свою правую руку, Леон из Выселок.

Леон вытянул руку. Чьи-то крепкие пальцы схватили запястье, закатали рукав рубахи. Кожи коснулось что-то холодное, и Леон понял, что это клинок.

– Пусть твоя кровь навеки вольется в колодец нашего братства и понесет свет истины в сердца людские.

Последовал короткий укол. Остро резануло, но нервное возбуждение погасило боль. По руке потекла кровь, показавшаяся Леону обжигающей.

К ране прикоснулось еще что-то, может быть, чаша.

– А ты, Тристан Лакруа, паладин, готов ли ты принять Леона из Выселок своим оруженосцем? Готов ли ты заботиться о нем, как подобает господину?

– Готов! – услышал Леон голос наставника. – И хочу этого.

– Тогда смешай свою кровь с его…

Послышался звук, будто ножом полоснули по шелку. Затем что-то полилось в чашу тонкой струйкой, и Леону показалось, что волосы на его голове встали дыбом. Кровь!!!

– А теперь ты, Леон из Выселок, выпей эту чашу. Чтобы кровь твоего господина стала твоей кровью. И чтобы его ноша сделалась твоей ношей. А его тяготы, уменьшились вдвое, потому что ты взял на себя половину. Пей!

В его ладони вложили чашу. Леон, дрожа всем телом, поднес ее к губам, наклонил. В рот полилось вино. С тонким железистым привкусом крови.

Леон допил до дна.

С его глаз сняли повязку. Прямо перед ним стоял Тристан Лакруа.

Леон встал на одно колено, наклонил голову.

– Господин.

– Встань, оруженосец. – Наставник наклонился и поднял Леона за плечи. – Встань! И иди теперь вместе со мной.

Люди, что стояли вокруг, закричали, зазвенели мечами. А на глаза Леона навернулись глупые слезы.

– Ну-ну… – Лакруа протянул ему платок. – Кстати, рану лучше перевязать.

Он обернулся к тем, кто проводил ритуал.

– Благодарю вас, господа. Нынешний формализм мне чужд. Я рад, что вы, как и я, разделяете мои взгляды на древние ритуалы. Еще раз благодарю вас за то, что вы собрались сегодня в этой комнате.

Среди присутствующих Леон с некоторым удивлением разглядел графа Орви. Тот оживленно беседовал о чем-то с высоким, несколько полноватым брюнетом. Уловив взгляд Леона, граф неожиданно подмигнул. Это так не вязалось с его прежним обликом, что юноша заулыбался и от этого покраснел. В Леоне боролось детское желание смеяться, прыгать, делать глупости и одновременно благоговейный страх перед тем, что только что произошло с ним.

– Леон… – Лакруа поманил его к себе. – Посмотри. Это одно из самых старых помещений замка.

Леон огляделся. Большой зал с высокими сводчатыми потолками казался вырубленным в скальной породе. Вдоль стен возвышались рядами почти к самому потолку каменные скамьи.

– Тут когда-то давным-давно собирался весь орден Паладинов. Все-все, до единого, приходили сюда раз в год, где бы они ни были. Тут производили в паладины. Тут отпевали погибших. Выбирали магистра. Видишь балкон?

Леон обернулся и понял, откуда дул свежий ветер.

– Пойдем.

Они вышли на огромную террасу, и только тут Леон оценил масштаб. Большая площадка была частью скалы, на которой стоял весь город! Фервал, огромная столица Империи! И зал паладинов был вырублен в этой скале, которая возносилась над землей, над всей Империей.

– Сюда прилетали на грифонах… – сказал Лакруа. – Легендарные герои.

– На грифонах?! – Леон выбежал на середину площадки. – Это разве не сказка?!

– Мальчишка, – засмеялся Тибальт.

Глава 13

Как положено оруженосцу, Леон собирался ехать рядом с кучером. Но наставник молча указал внутрь кареты.

– Не все так просто, Леон. – Лакруа захлопнул дверцу кареты. – Жизнь в Верхнем городе подчиняется определенным правилам. Чаще всего неписаным. Если рядом с кучером будет сидеть оруженосец в таком наряде, я буду неправильно понят.