Книга Принцип четности - Станислав Гимадеев

— Кир, ты в норме? — спросил Сергей. — Вид у тебя, надо сказать…

— Не, все в порядке… — пробормотал Кирилл. — Пошло оно все к черту…

Потом он медленно открыл глаза и хотел было прикурить, но на полпути рука с зажигалкой замерла и опустилась обратно.

— Я тут подумал, Серега, — серьезным тоном сказал он, — и решил!.. И знаешь, что я решил?

Он развернулся к Сергею и его сильно шатнуло.

— Я решил, что с завтрашнего дня… ты будешь жить у меня, — сказал он заплетающимся языком. — Это лучше… И для тебя и для твоих этих… Галушко, да?

— Но… — удивленно произнес Сергей.

— Молчи! — рявкнул Кирилл, тыча пальцем его в грудь. — Решение окончательное и это… Обжалованию, короче, не подлежит… Ты понял? — спросил он, грозно надувая щеки.

— Но… — снова попытался что-то сказать Сергей.

— Не сопротивляться решению… э-э, представителя правопорядка! — выдохнул Кирилл и снова икнул. — А то я тебя арестую и доставлю силой. Понял? Вот и все.

Узкий длинный ноготь Тининого пальца прочертил на его груди белесую полоску. Она приподняла голову с подушки и заглянула ему в глаза.

— Ну, вот о чем ты опять думаешь? — спросила она с вздохом.

Он не ответил.

— Ну, скажи: о чем? — Тина подперла щеку ладонью. — Проснуться не успел и уже о чем-то думает… Скажи, а то укушу!

— Да так… — отозвался Сергей.

— Наверное, о своей семье переживаешь, да? — сказала она.

— Почему обязательно о семье? — сказал Сергей, не сводя взгляда с трещины на потолке. — Почему ты решила, что мне больше не о чем подумать?

— Ну, тогда скажи, о чем! — упрямо сказала Тина. — А то уставился в потолок! Там ничего интересного нет… Его белить давно пора, а вот все руки не доходят. Слушай!.. — ахнула она. — Такой позорный потолок, оказывается… Я чего-то давно внимания не обращала. И обои в большой комнате ужасные. Ты видел какие там обои? Видел?

Он снова промолчал.

— Мы ремонт последний раз делали, наверное, лет пять назад. Еще с моим дорогим. Слушай, а обои-то ведь снаружи заказывать придется — значит опять с наценкой… Ну, все равно же ремонт делать надо, так ведь? Тебя тоже запрягу на это дело. Сережка, ты же поможешь старой одинокой женщине? Да ведь? Э-эй!..

— Обои… Потолки… — вздохнул Сергей, переводя взгляд на окно. — Скажи, неужели тебе никогда не хотелось отсюда вырваться? За столько лет — и не хотелось?

— Мне? — спросила она. — Отсюда? А зачем?..

— Что значит «зачем»? Свобода есть свобода… Или она тебе тоже не нужна?

— Ну, а куда мне вырываться-то? — сказала она слегка недоуменно. — Кто мне разрешит-то вообще?

— Допустим, разрешили, — сказал Сергей. — И тебе и Дениске твоему. Не уйдешь?

— А куда? — искренне удивилась Тина. — Мне кто-то жилье, что ли, предоставит… обстановку и остальное!? Да кому мы вообще нужны-то!

— Ну, отыщешь своего муженька… Поможет, наверное.

— Ха-ха, — произнесла она. — Его теперь найдешь! А помощь мне его не нужна. Помощничек… Не напоминай мне про него, ладно?

— Ладно, — смиренно согласился Сергей.

Он повернулся к ней и стал теребить цепочку на ее шее.

— И про свободу такую твою, — сказала она с вздохом, — это несерьезно, Сережка. Такая свобода никому не нужна.

— Так уж и никому?

— Во всяком случае, женщине. Дур-рашка, — Она щелкнула его по носу. Разве ты не знаешь, что женщине не нужна свобода? Ей нужен ласковый и надежный присмотр. И опора. Не знал что ли? Ну, не щекочись…

— Да знал, — сказал Сергей. — Бывают же исключения, тем не менее. Хорошо, — сказал он. — Если тебе нужен присмотр и опора, почему ж ты тогда столько лет одна?

Лицо ее стало серьезным. Она села, натянув на себя одеяло.

— Привыкла, — ответила она, сдунув волосы со лба. — И потом, мне хватило моего дорогого. Я теперь разборчивая.

— Понятно, — сказал Сергей.

— Чего тебе понятно? — беззлобно проворчала Тина и снова щелкнула его по носу. — Если б в резервации была достойная кандидатура, тогда — другое дело.

— В конторе вон сколько мужиков, — сказал Сергей. — Выбирай — не хочу.

— Вот и не хочу, — сказала она. — Зачем строить серьезные отношения с человеком, который тут временно. Сегодня он здесь, а завтра его нет. Не игрушки же, правда?

— А я, Тина? — спросил Сергей.

— Что — ты?

— Я же тоже отношусь к рангу временных явлений. Сегодня я здесь, а завтра — нет. Зачем со мной связалась?

— А бог его знает… — после некоторой паузы ответила она. — Сама не понимаю.

Тина замолчала, внимательно посмотрела на Сергея своими голубыми бездонными глазами и поджала упрямые губы. Между бровей ее образовалась небольшая складка. Он нежно разгладил ее пальцем.

— Да не хмурься ты, — сказал он. — Я что-то не то сказал?

— Ты знаешь, — тихо произнесла она, — мне иногда кажется, что в твоем появлении здесь есть что-то мистическое… Я, почему-то, сразу обратила внимание на тебя. В самый первый раз, как только ты в магазин зашел.

— Да просто новое лицо, — сказал Сергей. — Это вполне объяснимо.

— Не знаю… — пожала плечами Тина. — Э-эй!.. Какая разница, в конце концов? Ты, что ли, уже пожалел, да?

— Ну вот, — сокрушенно заметил Сергей. — Совершенно нельзя задать абстрактный вопрос. Вот весь ваш брат такой! Или ваша сестра…

— Барков меня, наверное, заколдовал, — сказала она. — Ходил и бухтел над ухом: «Смотри, какой парень! За полцены уступлю…» Этот кого хочешь уболтает.

— Это точно, — согласился Сергей.

— Слушай! — сказала она. — Я поняла. Твой зеленоватый оттенок глаз, видимо, воздействовал мне на подсознание. Я же балдею от всего зеленого! Как в тот первый раз, неделю назад в баре глянула тебе в глаза — так и все.

Она потеребила его за нос и, вытянув шею, посмотрела на будильник, стоявший на прикроватной тумбочке.

— Так уже одиннадцать часов! — воскликнула она и присвистнула. — Ну ты и даешь! Ну ты и монстр спать!

— Почему сразу я? — сказал Сергей удивленно.

— Да я сроду так поздно не вставала! — сказала она. — Это все твое влияние. Ты как мой Денис — тот тоже до полудня по выходным дрыхнет. Слушай, надо же чего-нибудь поесть сделать, а то встанет — ничего не готово… Сережка, а ты хочешь есть?

— Не хочу, — сказал Сергей. — Кофейку попью и пойду.

Тина стремительно выскочила из постели и набросила на себя халат.

— Хватит валяться, — сказала она. — Поимей совесть.