Книга Сострадание к врагу - Сергей Герасимов

— Обратите внимание, что трава стала гораздо плотнее именно к вечеру, — сказала Вера. — И эти колючки, которые на ней появились, помните? Должно быть, так она приспосабливается к такому огромному количеству мышей. Если здесь часто такое творится, то мне планета совсем не нравится.

Около двух часов ночи они снова поджарили зайчатину и поели. Мыши продолжали волнами бросаться на корабль, так, словно их маленькие зубки могли справиться с боразоновой броней обшивки.

— Не хочу вас пугать, но в этой зайчатине или что она там есть абсолютно точно содержатся гормональные вещества, причем в большом количестве, — сказала Вера. — Я в этом уверена. Посмотрите на Кешу, у него растет борода.

— Я становлюсь мужчиной, — отозвался Кеша. — Давно пора.

— Да, но не в один же день! Кроме того, волосы на моих руках тоже потемнели. Если так пойдет дальше, то через несколько дней женщинам тоже придется бриться.

— Точно, я тоже это заметила, — сказала Йец. — А наши голоса? Они становятся грубее.

— Я ничего не замечаю, — возразил Капитан.

— Потому что вы мужчина. В зайцах, которых мы едим, скорее всего, содержится мощный заряд мужского гормона, и он сразу же действует на наши тела. Пусть это не настоящий человеческий гормон, но это вещество, которое действует точно так же. Я больше не буду есть это мясо.

— По-твоему, лучше умереть от голода? Кроме зайцев здесь ничего нет. Чем ты собираешься питаться? Травой? Или мышами?

— И тем, и другим, — заявила Йец. — Здесь обязательно должны быть съедобные фрукты или коренья. А мыши — такая же живность, как и всё остальное. Я не брезгливая и согласна питаться мышами. Наш кухонный робот сделает из них отличный зельц, вы и не поймете, что это мышиное мясо. У нас не будет недостатка в пище. Смотрите, сколько их. Можно кормиться вечно, и меньше их не станет. Нужно только придумать способ, как их ловить.

— А если попробовать есть только зайчих, то есть самок? Тогда вы будете потреблять меньше мужских гормонов и больше женских, — внес предложение Денисов. — В конце концов, мужчины могут есть самцов, а женщины самок. Так мы сохраним гормональный баланс.

— Излишек гормонов вреден в любом случае, — сказала Вера. — Поначалу нужно взять пробу этого мяса. И разложить ее по молекулам, чтобы знать всё. Гормоны гормонами, но кто поручится, что в мясе нет чего-нибудь похуже гормонов? Мы постоянно едим, и мы постоянно голодны. Вам это не кажется странным?

Несколько секунд было тихо.

— Я снова хочу есть, — сказала Йец. — Хватит пустых разговоров! Давайте лучше наловим мышей.

* * *

Но это была не лучшая идея.

Стоило чуть приоткрыть дверь шлюза, как волна мышей хлынула внутрь корабля. За несколько секунд шлюзовая камера наполнилась мелкими пушистыми созданиями. В шлюзовой камере было несколько систем экстренной дезинфекции. Теперь оставалось только использовать эти системы, чтобы убить пленников, потом собрать их, отнести и загрузить в холодильники.

Однако через пять минут после того, как камера наполнилась инертным газом, мыши продолжали шевелиться как ни в чем не бывало. Им не нужен был кислород, а аргоново-криптоновая смесь не была для них смертельной.

— Опаньки, — сказала Вера. — Любое земное животное, кроме черепахи, умерло бы максимум за две минуты. Черепаха бы продержалась десять, а ее сердце выключилось бы через час. Но это ведь мыши, а не черепахи. Обмен веществ у них гораздо быстрее. Они должны погибать мгновенно. Такие мелкие зверьки не могут жить без кислорода дольше нескольких секунд.

— А если у них есть внутренние запасы кислорода? Может, они его накапливают под кожей, как жир?

— Дикая идея.

— А что, есть другие?

После того как не сработал инертный газ, применили еще три ядовитых смеси. Всё с тем же успехом, точнее, безо всякого успеха. Мыши выдерживали воздействие любых ядов, изобретенных человеком.

— В конце концов, можно использовать радиацию. Мы убьем их потоком нейтронов, — предложил Денисов. — Но после этого их нельзя будет съесть. Их тела станут слегка радиоактивными. Не так, чтоб очень, но когда радиация попадает прямо в желудок…

Ничего хорошего. Поначалу язвы и внутренние кровотечения. А если и дальше придерживаться такой диеты…

— Тогда зачем мы их ловили?

— Чтобы убить и съесть. Убить-то мы их убьем, а вот съесть уже не получится. Других путей не остается. Обратите внимание, что они уже полностью обгрызли дюралевую внутреннюю обшивку шлюза. Их зубы способны разгрызать мягкий металл. Этот шлюз — наш единственный выход наружу. Пока они сидят здесь, мы заперты. Поэтому их надо уничтожить. А утром выбросим их тела.

Когда включился нейтронный поток, мыши забегали быстрее. Чем сильнее становился луч, тем быстрее они двигались. Казалось, что радиация только придает им бодрость и силы. Однако так не могло продолжаться долго. Спустя два или три часа первые мыши начали умирать. К утру лишь считаные зверьки вяло шевелились. Люди победили в первой схватке с природой. Но каждый понимал, что это только начало.

* * *

Утром Денисов включил погрузчик, сделал пробный круг по высокой траве, которая к утру стала еще плотнее. Идти по такой траве без каких-либо вспомогательных средств сейчас казалось невозможным. Однако колеса Маши без труда справлялись с этой задачей, они просто подминали упругие стебли под себя. Позади машины трава снова распрямлялась, словно была резиновой.

— Ты куда-то собрался? — спросила Йец.

— Да. Пора заняться исследованием этой планеты. У нас слишком много вопросов и ни одного ответа.

— А ты не боишься ответов?

— Смотря на какой вопрос.

— А вопрос такой: «Что-то на этой планете убило строннеров, а если оно убило даже строннеров, то нас уничтожит за секунду. И эта штука совсем рядом. Что ты будешь делать, если на нее наткнешься?»

Денисов спрыгнул с погрузчика, подошел к девушке и обнял за талию.

— Если нас действительно все тут держат за сладкую парочку, то почему бы и нет? — Йец положила руки ему на плечи. — Пора бы мне уже втянуть свои колючки, как ты думаешь?

— Пора. Но ведь это так не просто.

— Не просто, — она слегка отстранилась. — Будь осторожен. Я за тебя волнуюсь и не хочу потерять. Давай поедем вместе?

— Нет. Ты можешь понадобиться здесь. Ты единственная, кто может принять решение. Ты отвечаешь за жизнь остальных.

— Знаешь, — сказала она, — в Галактике миллионы хорошо обжитых планет. На каждой — миллиарды разумных существ. Когда я думаю, сколько раз они, например, целовались или стояли вот так, как стоим мы, мне просто становится тошно. Но, с другой стороны, когда я об этом не думаю, мне кажется, что мы единственные и всего этого никогда не происходило. Может быть, мне нужно поменьше думать?