Книга Возвращение повесы - Джо Беверли

Она кивнула и принесла его вещи. Через несколько минут вновь зазвонил колокольчик – зазвонил уже более настойчиво. Саймон рассмеялся и, взяв щетку, принялся расчесывать волосы Дженси. Она молча улыбалась, наслаждаясь этой процедурой.

– Кажется, все, – пробормотал он и тут же поцеловал ее в затылок. Потом заплел косу и перетянул ее ленточкой. – Оставь так. Очень красиво.

– Но это как-то… по-детски. Я хочу выглядеть как твоя жена.

– Ты замечательно выглядишь, уверяю тебя.

Она повертелась перед зеркалом.

– Все догадаются, что это твоя работа.

– Верно, догадаются. – Саймон подтолкнул жену к двери. – И будут тебе завидовать.

Глава 22

«Эверетта» спускалась вниз по реке Святого Лаврентия, и теперь Дженси, встречаясь с другими пассажирами, почти не нервничала. Отчасти этому способствовало и то обстоятельство, что миссис Рэнсом-Браун больше не появлялась в блистательных нарядах.

Правда, эта леди по-прежнему докучала Дженси вопросами о ее происхождении; судя по всему, она была из тех, кому «щит с гербом следовало бы прибить ко лбу», как в шутку заметил Саймон. Очень скоро Дженси уже знала, что Рэнсомы – весьма влиятельная в Ратленде семья, состоящая в родстве с Маннерзами и Уоллопами. Вечером Дженси спросила у Саймона, кто они такие, и он с усмешкой ответил:

– Маннерз – герцог, а Уоллоп – граф.

– Неужели важная персона думала, что я должна об этом знать? – удивилась Дженси.

– Именно так она и думала. – Саймон снова усмехнулся. – Полагаю, ей даже в голову не приходило, что ты можешь не знать таких важных вещей.

Дженси принялась раздеваться, потом вдруг сказала:

– Все-таки странная она, эта дама.

– Таких, как она, – великое множество. – Саймон начал вынимать шпильки из ее волос.

Она весело рассмеялась.

– Значит, на свете очень много странных людей.

Саймон тоже засмеялся и поцеловал ее. Дженси ответила на его поцелуй, потом сказала:

– По-моему, мне нужно разбираться в людях. К сожалению, я слишком мало знаю о графах и герцогах. Знаю так же мало, как ты, например, о рукоделии. Ты должен многому меня научить. Понятно?

Он энергично закивал:

– Понятно, моя милая, понятно…

Вытащив последнюю шпильку, Саймон провел ладонью по ее распущенным волосам.

– У тебя чудесные волосы. А губки…

Он впился поцелуем в ее губы, и Дженси, запрокинув голову, ответила на его поцелуй со всей страстью. Минуту спустя она скинула платье, и Саймон тут же стащил с нее нижнюю рубашку.

– Так вот, английские графы – наши самые древние дворяне, правившие страной до завоевания.

Его губы коснулись ее груди, и Дженси тихонько застонала.

– А разве английские графы какие-то особенные? – спросила она.

Он поднял голову и снова закивал:

– Конечно, особенные. А вот французские графы – просто ничтожества.

– А графини? Нравятся ли тебе английские графини?

– Ты, моя милая, будешь очаровательной графиней. – Он опустился на колени и принялся покрывать поцелуями ее бедра.

Дженси почувствовала, что у нее подгибаются колени.

– А виконты и бароны… – продолжал Саймон. – О, они просто не заслуживают внимания!

– По-моему, я поняла. С баронами и виконтами можно совершенно не считаться, не так ли?

– Совершенно верно. Было бы глупо считаться с этими выскочками. – Развязав ее подвязки, он добавил: – Знаешь, мы ведь чуть не забыли про награды. Про орден Подвязки, орден Бани, например.

Она вцепилась ему в плечи.

– Ох, Саймон…

Он выпрямился и, взяв ее за руки, поцеловал ладони. Отступив на шаг, с улыбкой сказал:

– Дорогая, но ведь я-то еще одет. Так что тебе придется повторить урок.

Она тотчас же взялась за дело и показала себя прекрасной ученицей.

На следующий день «Эвереста» подошла к Квебеку, столице Канады. Город стоял на высоком утесе, у которого шестьдесят лет назад были разгромлены французы. Дженси очень хотелось хотя бы ненадолго сойти на берег, но капитан Стоддард запретил, так как все еще беспокоился, что река замерзнет.

На судно погрузили продукты и пресную воду, а затем на борту появились последние пассажиры – мистер Дакр и его супруга. Они оказались довольно симпатичной парой примерно того же возраста, что и Дженси с Саймоном. Одеты были неброско, но со вкусом. Мистер Дакр был полный, румяный, улыбчивый, а его жена являлась полной противоположностью – бледная, худощавая и застенчивая, она ужасно смутилась и потупилась, когда ее муж сказал, что они новобрачные. Молодые супруги направлялись в Англию, чтобы миссис Дакр познакомилась с родственниками мужа. Он прожил в Квебеке пять лет, занимал довольно высокий пост в правительстве и надеялся подняться еще выше. Она же была из зажиточной семьи роялистов, из тех, кто перебрался на север, когда американцы взбунтовались против власти Англии.

Новые пассажиры Дженси сразу понравились. Особенно понравилось то, что мистер Дакр, судя по всему, обожал свою молодую жену и выполнял малейшую ее просьбу. За обедом они разговорились, и Саймон, рассказав о себе, добавил:

– А моя жена из Карлайла.

Дакр тотчас же оживился.

– Неужели?! – воскликнул он. – Замечательно! Ведь и я из тех же мест!

Дженси похолодела; ей казалось, что она вот-вот лишится чувств. Внимательно посмотрев на нее, Дакр проговорил:

– Вы считаете, мы могли где-нибудь встречаться? – Ошеломленная его словами, Дженси молчала, а он продолжал: – Нет-нет, не припоминаю. А у меня очень хорошая память на лица. Я родом из Пенрита, но неплохо знаю Карлайл. Вы ведь именно туда сейчас направляетесь?

Судорожно сглотнув, Дженси пробормотала:

– Нет, сэр, на севере у меня никого не осталось.

– В таком случае мы с вами будем обмениваться воспоминаниями, – сказал Дакр с добродушной улыбкой. Потом он заговорил о своих планах и сообщил, что сначала должен поехать по делам в Лондон, а уже после этого сможет отправиться домой.

Взглянув на жену, Саймон спросил:

– Ты побледнела, дорогая. Тебе плохо?

– Нет, просто я… Хотя ты прав, меня немного мутит. Думаю, это из-за качки.

Качка была не больше, чем в предыдущие дни, но Саймон принял это объяснение и проводил Дженси в каюту.

– Дорогая, тебе что-нибудь нужно?

Чувствуя себя презренной лгуньей, она покачала головой:

– Нет, ничего не надо. Я просто пораньше лягу спать, и завтра утром все будет хорошо.