Книга Неотразимая - Конни Брокуэй

– Ложись на спину. – Голос Томаса прозвучал совсем рядом. Фиа почувствовала, как рука Томаса поддержала ее, помогая лечь на камзол. – На спину, любовь моя!

«Любовь моя». Сколько молодых дев вот так же опрокидывались на спину с широко разведенными ногами, заслышав эти волшебные слова! И все же Фиа подчинилась жгучей настойчивости в его голосе. Необычная слабость охватила ее, слабость и жар одновременно. «Ложись на спину, Фиа, любовь моя».

Томас опять подложил одну ладонь ей под ягодицы, продолжая другой рукой ласкать ее обнаженные бедра, все ближе подбираясь к заветному черному треугольнику между ног. Когда рука Томаса будто нечаянно накрыла его, Фиа вздрогнула.

Томас вновь коснулся черного треугольника и задержал руку. Его указательный палец медленно погрузился в глубину, нащупывая и лаская самый чувствительный бугорок.

Боже! Фиа вцепилась ему в плечи – ей нужна была хоть какая-то опора, якорь, чтобы внезапно накатившая мощная волна необычных и неведомых ранее ощущений не смыла ее, не унесла в неизвестность. Свободной рукой Томас держал ее, а другой продолжал волшебство, невнятно нашептывая какие-то слова, полные страсти и нежности.

– Да-да! – вдруг вырвалось у Фиа. В этом коротком восклицании одновременно слились согласие, разрешение и мольба. – Да! – выдохнула она еще раз.

Бедра ее приподнялись, непроизвольно устремляясь навстречу его рукам. Одну ногу Фиа согнула в колене и отвела в сторону, целиком открываясь Томасу и его волшебным ласкам.

– Не бойся, Фиа, – прошептал он. Пальцы его спустились чуть ниже и вошли в нее.

Фиа выгнулась, словно туго натянутый лук, ее руки вцепились в Томаса. Она даже не подозревала о таком наслаждении. Слышала, но не испытывала и всегда радовалась, что ей повезло и она не относится к числу женщин с неуемным сексуальным аппетитом. Глупышка!

Длинные пальцы Томаса проникали все глубже. У Фиа кружилась голова, казалось, что кружится сама земля. Фиа приоткрыла глаза, ей хотелось видеть Томаса. Взгляд его серо-голубых глаз был прикован к ее лицу. От напряжения его загорелая кожа покрылась легкой испариной и блестела, напоминая отполированную бронзу.

Фиа все поняла. Он хочет ее. Он хочет большего, чем то, что происходит сейчас. Фиа тоже хотела большего. Она жаждала, чтобы он вошел в нее глубоко-глубоко.

– Прошу тебя, – с мольбой в голосе тихо произнесла она.

– О чем? – спросил Томас, голос его звучал хрипло. Он пристально посмотрел Фиа в глаза. – Чего ты хочешь? Скажи.

– Хочу, чтобы ты был во мне. Томас быстро лег рядом с ней.

– Я хочу, чтобы ты вошел в меня и еще... чтобы на тебе ничего не было.

Фиа выжидательно смотрела на него, у нее перехватило дыхание от собственной дерзости. Сейчас он подумает, что она ведет себя как дешевая уличная женщина.

Одним ловким движением Томас поднялся на ноги, попутно стягивая с себя льняную рубашку, и небрежно отшвырнул ее прочь. Затем снял и отбросил один сапог, потом другой. Немного отвернувшись, он скинул штаны и исподнее.

Томас выглядел необыкновенно мужественным. Широкую мускулистую грудь покрывали шелковистые темные завитки, сужаясь к животу до узкой полоски. Руки длинные и сильные, с прекрасно развитой мускулатурой, кожа чистая и гладкая. Ягодицы твердые и так же хорошо очерчены, как и вся фигура, узкие бедра, длинные ноги. Фиа подняла глаза к лицу Томаса. Он не спускал с нее пристального взгляда, словно собирался целиком проглотить ее.

Фиа опустила глаза к его плоскому животу, к гордо вырвавшемуся вперед твердому огромному члену. Страх вкрался в желание, сжигавшее Фиа. Взгляд Томаса упал туда, куда устремился ее несколько испуганный взгляд. Он улыбнулся одними уголками губ, отчего на его щеках появились очаровательные ямочки. В улыбке его сквозила уверенность в своей мужской неотразимости.

– Не бойся, больно не будет, – пообещал Томас.

– Я знаю, – тихо отозвалась Фиа. Она верила ему. Он не причинит ей боли, разве что бросит сейчас все вот так, на самой грани, на самом краешке того, о чем она и не подозревала раньше и что сейчас стало самым главным.

Он опустился рядом с ней на колени и осторожно снял с нее шелковую нижнюю сорочку, отделанную тончайшими кружевами.

– Ты прекрасна! – вырвалось у него, когда он увидел небольшие упругие груди.

Фиа никогда не понимала, что влечет мужчин к женской груди, но сейчас она радовалась, что ее грудь доставляет Томасу такое наслаждение. Рядом с ним Фиа чувствовала себя удивительно женственной, странно беззащитной и в то же время обладающей неожиданной властью над ним.

Она всегда знала, что красива, но только теперь, когда ей об этом сказал Томас Макларен, она почувствовала себя действительно красивой.

Томас склонился к ее груди и губами обхватил небольшой сосок. Поцеловал, провел по нему и вокруг кончиком влажного языка и принялся сосать... вытворяя с ним, бог знает что, однако нечто совершенно волшебное, восхитительно возбуждающее. Томас перекатывал сосок во рту, щекотал его кончиком языка, нежно покусывал и затем повторял все с другим соском. Мягкие и податливые вначале, соски набухли и стали теперь твердыми и упругими.

Фиа стонала от удовольствия, теребя его шелковистые кудри, притягивая к груди его голову. Томас еще глубже втянул в рот сосок, он сосал его уверенно и ритмично. Его рука накрыла другую грудь, пальцы нежно, но властно сжимали ее. Фиа уперлась пятками в землю и подняла бедра навстречу Томасу, умоляя и требуя того, чего хотела.

Она хотела его. Хотела ощутить его твердую плоть в себе.

Рука Томаса скользнула вдоль ее тела и крепко обняла бедро. Он осторожно прижал Фиа к земле, перекинул через нее ногу и навис над ней. Она ощутила, как его горячий, невероятно твердый и словно покрытый нежнейшей лайкой член, будто дразня ее, уперся в нижнюю часть живота.

Томас целовал ее в губы, обжигая своими губами. Он целовал ее так же, как тогда, когда усадил к себе в седло. Теперь Фиа поняла, что ему нужно. Она сразу же раздвинула губы, одновременно лаская руками его спину, наслаждаясь ощущением гладкой кожи и твердых мышц. А он все целовал и целовал ее...

Томас приподнял бедра, навис над ней, затем снова опустился. Было необыкновенно хорошо почувствовать тяжесть его тела, такого крепкого и настойчиво-требовательного, на своем мягком и послушном. Ощутив его твердую плоть, Фиа инстинктивно развела ноги, и Томас очутился между ними. Рука его скользнула вниз, ухватила член и медленно, словно дразня Фиа, направила его между влажных складок ее плоти, прижимая к маленькому удивительному бугорку, отчего по всему ее телу побежали волны необыкновенного наслаждения. Фиа громко застонала. Стон этот прозвучал для Томаса музыкой. Он медленно продвигался дальше, ощущая, как его жаждущая плоть входит все глубже и глубже...

– Фиа! – воскликнул Томас и одним точно рассчитанным движением вошел в нее до предела. Она резко вскинула тело ему навстречу. Томаса била дрожь. Он уже не целовал ее в губы, он просто ласкал ее. – Подожди, Фиа, замри, не двигайся, помоги мне, иначе я не выдержу, – хрипло шептал он. – Я не хочу кончать сейчас. Не двигайся!