Книга Час перед рассветом - Татьяна Корсакова

— Справимся, — пообещал Дэн.

Стоило только облюбованному Гальяно «Мерседесу» выехать за ворота, как из дому рука об руку вышли Туча с Ангелиной. Тоже нарядные, тоже при параде.

— В ресторан? — спросил Дэн с улыбкой.

— В театр! — хмыкнула Ангелина и рукой, затянутой в атласную перчатку, поправила сползший с обнаженного плеча палантин. — Не все же нам сидеть в этой дыре!

— Спектакль закончится в половине одиннадцатого. — Туча растерянно поглаживал серебряный набалдашник трости. — Спектакль закончится, и мы сразу обратно.

— Как знать. — Ангелина многозначительно улыбнулась. — На эту ночь у меня грандиозные планы.

— Все нормально! — усмехнулся Дэн. — Развлекайтесь!

Может быть, это даже к лучшему, что в поместье они останутся только вдвоем с Матвеем. Если, конечно, не считать Лесю и Алекс.

Когда мобильный мурлыкнул, сообщая о приходе эсэмэски, было уже девять часов вечера. Номер отправителя был незнаком. Сердце настороженно замерло…

«Шекспир 127. Нам нужно поговорить. Твоя Ксанка».

Дальше шел адрес, который не говорил Дэну ровным счетом ничего. Все самое главное сказала первая строчка. Эту эсэмэску написала Ксанка. Она хочет с ним встретиться, а где — неважно.

Уже запрыгивая в джип, Дэн набрал высветившийся на определителе номер, телефон Ксанки оказался отключен. Навигатор, в который Дэн забил адрес, вывел его на окраину города, к покосившемуся, по самые ставни вросшему в землю одноэтажному дому. Место для свидания было не самым романтичным, но его выбрала Ксанка.

Дэн шел по заросшей бурьяном дорожке, всматриваясь в пробивающийся из-под закрытых ставней свет; где-то поблизости лаяли собаки, в душе росло недоброе предчувствие.

Стоило лишь переступить порог, чтобы понять, что дом нежилой. По специфическому запаху давно заброшенного помещения, по оборванным обоям и клочьям паутины в углах. Об обратном намекал лишь электрический свет, льющийся из приветливо распахнутой двери.

Комната была чистой. Как будто кто-то заботливо вымыл в ней полы и смахнул пыль. Посреди комнаты стояло кожаное кресло. На подоконнике пристроился поднос с бутылкой дорогого коньяка. Дэн улыбнулся, Ксанка успела изучить его предпочтения.

Входная дверь захлопнулась в тот самый момент, когда Дэн опустился в кресло. Щелкнул замок, взревел двигатель его джипа…

Дверь оказалась подозрительно новой и подозрительно надежной для этого ветхого дома, такой же надежной, как и ставни на окнах. Тот, кто заманил Дэна в ловушку, позаботился о том, чтобы он не скоро выбрался на волю. Он упустил только один важный момент, не подумал про мобильный телефон.

Мобильный не работал… Оказывается, есть еще на земле места, где не ловится сеть. Дэн изо всей силы врезал кулаком в дверь, еще на что-то надеясь, но уже понимая, что самая темная ночь может начаться без него…

ТУЧА

Он не любил театр, и даже любовь к матери не могла изменить его предвзятого отношения к лицедейству. В театре все было фальшивым: и декорации, и слова, и люди. Особенно остро это чувствовалось в заштатном театре. Но Ангелина просила, а отказать он не мог. После того разговора, после посеянных Гальяно зерен подозрения жизнь Тучи превратилась в ад. Мир, выстроенный его собственными руками, встал вдруг с ног на голову. Верить больше нельзя было никому. Даже Ангелине. Особенно Ангелине…

Она исчезла после антракта, и всю вторую часть Туча не находил себе места от волнения. Даже порывался уйти. Только куда он уйдет без Ангелины?..

Она проскользнула в украшенную пыльным бархатом и дешевой позолотой ложу уже под занавес, чмокнула Тучу в щеку, сказала таинственным шепотом:

— У меня все готово! Пойдем!

Этот особнячок Туча прикупил по случаю год назад, но с тех пор, кажется, ни разу в нем не ночевал. Удивительно, откуда Ангелина знает про дом и откуда у нее ключи. Он не стал ни о чем спрашивать, Ангелина не дала ему такой возможности. Никогда раньше она не была с ним такой ласковой, такой отчаянно, безрассудно страстной, такой искренней…

— Хочу вина! — Они лежали поперек широкой кровати. Туча счастливо улыбался, Ангелина с нежностью ерошила его волосы. — Степка, принеси вина!

Вставать не хотелось, но если любимая женщина просит… Может быть, именно сегодня он найдет в себе силы сказать самые главные слова в своей жизни.

Вина в баре не оказалось. Пришлось спускаться в погреб. Вниз вела крутая лестница, под потолком тускло мерцала лампочка.

— Тебе белое или красное? — Туча шагнул на лестницу.

— Красное!

В погребе было пусто. Уже подходя к винному шкафу, Туча подумал, а есть ли тут вообще вино? Он не помнил.

В тот момент, когда на глаза ему попалась бутылка, дверь погреба бесшумно закрылась. Туча не придал этому особого значения. Он понял, что заперт, лишь когда дернул на себя дверную ручку. За дверью слышался какой-то шорох, телефон тоже остался за дверью. Доверять нельзя никому. Даже Ангелине. Особенно Ангелине…

Дмитрий. 1943 год

Дмитрий возвращался с фронта раньше срока. После тяжелой контузии и нескольких месяцев в госпитале его война закончилась. Можно было не рисковать, подождать, когда Макеевку освободят от фашистов. Ждать пришлось бы недолго, он знал это наверняка, но также наверняка он знал, что нужно спешить. Недоброе, с каждой минутой набирающее силы предчувствие заставило его позабыть об опасности, гнало через линию фронта в тыл врага.

Их дом был пуст. Настежь распахнутая дверь, давно нетопленная печь, поломанные, разбросанные повсюду вещи, порванная Анюткина кофта… Сердце сжалось от боли. Дмитрии знал: на фронте страшно, но здесь, в тылу врага может быть страшнее в разы. Здесь остались его самые близкие люди. Он сам их оставил, когда ушел защищать родину от фашистов.

Дмитрий не пошел в деревню, чутье погнало его в графское поместье. Еще со времен Чуда нечисть любила селиться в его отчем доме: сначала красные, теперь немцы. Смеркалось, и это было ему на руку. Ночью проще осуществить задуманное, ночью он может превратиться в невидимку. Только бы погреб оказался не заперт…

По подземному переходу его гнала с каждым шагом усиливающаяся уверенность, что случилось что-то не просто страшное, а непоправимое, что он опоздал. Потайная дверца поддалась легко, бесшумно сдвинулась с петель. В кромешной темноте он скорее почувствовал, чем увидел метнувшуюся к нему тень. Поймал нападавшего за узкие запястья, повалил на земляной пол и только потом понял, что это Анютка…

Его дочь извивалась и шипела, как кошка, от нее пахло кровью и самогоном, одежда на ней была порвана.

— Анюта! — Дмитрий прижал девочку к себе, она укусила его за плечо, но он даже не почувствовал боли. — Анютка, это я, папа! Тише, тише… Я пришел, я заберу тебя отсюда.