Книга Последнее королевство - Бернард Корнуэлл

Не многие захотели лезть в бассейн: датчане боялись воды, хотя и обожали свои корабли, но мы с Бридой пошли, и оказалось, что она плавает как рыба. Я держался за бортик, наслаждаясь странными ощущениями, когда обнаженное тело полностью погружено в горячую воду.

Здесь нас и нашел Беокка. В центре Батума действовало перемирие, значит, никто не имел права приходить сюда с оружием. Англосаксы и датчане вели себя на улицах вполне дружелюбно друг с другом, и ничто не мешало Беокке меня отыскать. Он подошел к купальне в сопровождении двух других священников, мрачного вида сопливых личностей, и эти двое наблюдали, пока Беокка со мной говорил.

– Я видел, что ты сюда пошел, – начал он и тут заметил Бриду, которая плыла под водой, – за ней струились длинные темные волосы.

Когда она вынырнула, Беокка не мог не увидеть ее маленькие груди и дернулся, словно перед ним предстала прислужница дьявола.

– Это же девушка, Утред!

– Знаю, – ответил я.

– Обнаженная!

– Господь милостив.

Он шагнул вперед, чтобы дать мне пощечину, но я оттолкнулся от борта, и он едва не свалился в воду. Два других священника глазели на Бриду. Бог знает почему. Скорее всего, у них были жены, но священников, как я заметил, очень волнует вид женщин... Как и воинов – только воины не дрожат словно осиновый лист при виде голых женских грудей. Беокка старался не замечать Бриду, хотя это было непросто: она подплыла ко мне сзади и обхватила меня за талию.

– Ты должен бежать, – зашептал мне Беокка.

– Куда?

– От язычников! Приходи в нашу часть города, мы тебя спрячем.

– Кто это? – спросила меня Брида по-датски.

– Священник, который когда-то служил у моего отца, – пояснил я.

– Уродливый, правда?

– Ты должен прийти, – прошипел Беокка. – Ты нам нужен!

– Нужен?

Он наклонился еще ниже.

– В Нортумбрии неспокойно, Утред. Должно быть, ты слышал, что случилось. – Он перекрестился. – Сколько монахов и монахинь убито! Их безжалостно перерезали! Ужас, Утред, но Бог не простит такого святотатства. В Нортумбрии будет восстание, его готовит Альфред. Если мы скажем, что Утред Беббанбургский на нашей стороне, мы победим!

Я сомневался, что это хоть как-то поможет. Мне было пятнадцать, вряд ли я сумел бы вдохновить людей и убедить их отправиться в гибельный поход на датские крепости.

– Она не датчанка, – сказал я Беокке: священник наверняка не стал бы всего этого говорить, если бы знал, что Брида понимает по-английски. – Она из Восточной Англии.

– Из Восточной Англии?

Беокка уставился на Бриду.

Я кивнул и, поддавшись искушению, соврал:

– Она племянница короля Эдмунда.

Брида захихикала и пробежала пальцами по моему телу, стараясь заставить меня засмеяться.

Беокка снова перекрестился.

– Бедняга! Мученик! Несчастная девочка!

Он нахмурился.

– Но... – начал он и осекся, явно не в силах понять, почему злобные датчане позволяют своим пленникам резвиться нагишом в горячей воде. Потом закрыл глаза, потому что увидел, где задержалась рука Бриды.

– Мы должны вытащить вас обоих отсюда, – проговорил он поспешно, – и отвезти туда, где вы могли бы изучить законы Господа.

– Я бы с радостью... – начал я, но Брида вцепилась в меня с такой силой, что я едва не заорал от боли.

– Мы стоим на юге отсюда, – сказал Беокка, – за рекой на вершине холма. Приходи, Утред, мы тебя увезем. Приходите оба.

Разумеется, я никуда не пошел. Я рассказал обо всем Рагнару, который хохотал над моей выдумкой, будто Брида племянница Эдмунда, а при вести о волнениях в Нортумбрии пожал плечами.

– Постоянно ходят слухи о каких-то восстаниях, – сказал он, – но все эти восстания заканчиваются одинаково.

– Он говорил очень уверенно, – заметил я.

– Это означает лишь то, что они отправили монахов баламутить народ. Сомневаюсь, что за ними кто-нибудь пойдет. И в любом случае, как только мы разберемся с Альфредом, отправимся назад. Поедем домой, а?

Но разобраться с Альфредом оказалось не так просто, как полагали Хальфдан с Рагнаром. Да, Альфред сам попросил о переговорах и хотел мира, потому что датские войска слишком глубоко вторглись на земли Уэссекса, но он не собирался сдаваться, не то что Бургред в Мерсии. Когда Хальфдан предложил оставить Альфреда правителем при условии, что датчане займут главные англосаксонские крепости, король пригрозил прервать переговоры и снова приступить к военным действиям.

– Вы меня оскорбляете, – сказал он спокойно. – Если вы хотите занять крепости, приходите и возьмите.

– Так и будет, – пригрозил Хальфдан, но Альфред просто пожал плечами, словно приглашая датчан попробовать.

Хальфдан знал, как и все датчане, что эту войну уже не выиграть. Мы действительно хорошо поживились в Уэссексе: захватили много ценностей, перебили много народу, взяли пленных, сожгли мельницы, дома и церкви, но какой ценой! Многие наши лучшие воины погибли или получили такие ранения, что теперь им оставалось до конца дней жить за счет своих ярлов. Нам не удалось взять ни одной крепости, значит, когда придет зима, нам придется возвращаться в Лунден или в Мерсию.

Но если датчане были измотаны войной, то и у англичан дело обстояло ничуть не лучше. Они тоже потеряли многих отличных воинов, лишились богатств, и Альфред волновался, как бы давние враги, бритты, побежденные его предками, не хлынули из своих крепостей в Уэльсе и Корнуолуме. Но Альфред ничем не выдавал своих страхов и не поддавался на угрозы Хальфдана, хотя понимал, что некоторые из этих угроз могут осуществиться. Торг длился целую неделю, и я изумлялся упрямству Альфреда.

Внешне он не впечатлял – хилый, с вытянутым зеленоватым лицом, но первое впечатление было обманчиво. Он ни разу не улыбнулся, говоря с Хальфданом, не сводя умных карих глаз с лица врага, и ни разу не повысил голоса, даже когда датчане принимались на него орать.

– Все, чего мы хотим, – повторял он снова и снова, – это мира. Он нужен и вам, и мой долг дать мир своей стране. Значит, вам придется уйти.

Его священники, в том числе Беокка, записывали каждое его слово, заполняя драгоценные листы пергамента бесконечными рядами букв. Должно быть, они собрали чернила со всего Уэссекса, чтобы записать эти переговоры, но я сомневаюсь, что кто-нибудь когда-нибудь прочитал все их записи.

Переговоры длились не весь день. Альфред настоял, чтобы они начинались только после того, как он посетит церковь, и делал перерыв в полдень на очередную молитву, а заканчивал дела до захода солнца, чтобы снова вернуться в храм. Как он молился! Но в своем терпеливом торге король не делал уступок, и в итоге Хальфдан согласился оставить Уэссекс – если ему выплатят шесть тысяч серебряных монет.