Книга Шаги в глубину - Сергей Цикавый

Дюпон подумал и кивнул. Он смотрел на заходящее солнце и ухитрялся не моргать. Кровавые глаза выжившего в червоточине казались совсем черными. Я увлеклась, мне самой нравилась моя история:

— И ты придумываешь игру. Приходит к тебе гость с голыми руками — и пока он тебя не заставит, ты ему не контракт, а шиш.

Да. Хороша игра: валятся твои гости, твои сородичи, из раза в раз отстраивается порушенный дом, каперы и просто неудачники сами вписываются к тебе в рабы, а ты смотришь на это и понимаешь, что вокруг может твориться какая угодно вакханалия, но тебя самого не заденет никто. Потому что нужен. Потому что ты добрый дух, награждающий смельчака. Все рвутся к тебе, чтобы чмокнуть носок твоего бронированного ботинка.

— Он интересный, — задумчиво сказал Олег. — Скучающий разум.

— Скучающий гений, — поправила я. — Это хуже.

— А откуда ты знаешь, что он все придумал от скуки? Досье инквизиции?

Я фыркнула:

— На кого? На него? Я про этого Яуллиса только слышала.

— Тогда откуда?

— Н-ну… Скажем так. Баронианцы иногда довольно предсказуемы.

Дюпон наконец посмотрел на меня, оторвавшись от своего любезного заходящего светила.

— То есть ты это все выдумала?

— Ты разницу между словами «придумала» и «просчитала» знаешь?

— Много работала с ними?

— Неа. Допрашивала нескольких контрабандистов.

Олег повертел между пальцами гибкий провод шлема и смотрел теперь уже на меня — с интересом.

— Тогда откуда ты знаешь их язык?

— Оттуда же, откуда и строение кораблей, и звездные карты, и много всего прочего. Гипнотренинги и все в таком духе.

Нельзя научиться разговаривать без практики, нельзя сесть в рубку и сразу полететь без тренажеров. Зато все, что зависит от памяти, запихивается туда экономно, быстро и грамотно. Грамматика, словари, терминология, схемы, топография галактики — святое небо, сколько бы лет своей жизни я потратила, не будь у нас мнемотехник?

Я видела даже стерео этого мира — прямо у себя в памяти. Уже смотрела на этот недолгий пышный закат. Вот ведь, повезло раскрасить ненастоящий опыт — настоящим.

Степь уходила в тень — недолгую ночь. Скоро планету нагонит восход Заррадана, и все пойдет по новой. Вечный круг, вечная ерунда, которую можно игнорировать только в космосе. Космос тоже по-своему вечен. Как надстройка над восходами и закатами.

Философия — это, конечно, хорошо, но валяться становилось холодно.

— Знаешь, я когда-то прокладывал маршрут в баронианский сектор, — вдруг сказал Олег. — Надо было доставить какого-то их дипломата. Нас остановил их линкор, затащил в трюм, и выяснилось, что этого дипломата родина видеть больше не хотела. Наших всех засунули в корабль, а я относил маршрутные документы к старшему, опоздал и увидел баронианскую казнь.

…Есть у котов такой метод нападения, что-то среднее между высадкой и бомбардировкой, когда солдатами просто стреляют. По кораблю. По планете. По станции. Спецкапсула прошибает защиту, атмосферу и раскалывается, высвобождая тяжеловооруженного бойца в экзоскелете.

Два ряда таких супердесантников в силовой броне стояли лицом к лицу, держа двухамперные боевые стеки наизготовку. А бывшего пассажира человеческого суденышка подвели к ним и толкнули между строями, держа за загривок. Через пять проходов шкура с дипломата лезла лоскутьями, но он шел.

— Ты понимаешь, Алекса? Шел. На девятом заходе капитан лично испарил его скорчером.

Я зевнула. Да, зрелище дико поучительное, особенно для приматов, которые до сих пор восторгаются патологической честностью баронианцев, забывая о том, что это прямота крупного хищника. Конечно, стоило бы ответить Дюпону парочкой историй из личного опыта, но потом до меня дошло.

— Ты что, видел это все?

Олег кивнул и всмотрелся куда-то вдаль.

— Едут.

Я встала и оглянулась: с холмов спускался глиссер, и нам стоило бы разогреть турбины, а заодно постучать Рее и Марии, чтобы пристегивали ремни. Мне пора было в пилотское кресло, но на это все наплевать, потому что сейчас или Дюпон врет, или исчадие зазеркалья снова травит меня чужой памятью.

— Мне к турелям?.. — Он нахмурился, а я искала в этом бледном лице хоть какой-то признак чужеродности. — Алекса? Что-то не так?

— Да, Олег, — тяжело сказала я. — Что-то не так. Ты ведь не имел права видеть баронианскую казнь.

Лицо Дюпона разгладилось.

— А… Ты об этом. Ну да. Глаза мне новые сделали уже после возвращения к Гамме Гадеса.

Клево. Хорошая у тебя биография, парень. И главное — рассказал в тему.

— Еще вопрос, Дюпон. Почему не сделал себе нормальные глаза?

Олег криво улыбнулся и принялся натягивать шлем. Гибкие излучатели, гривой обрамляющие забрало, встопорщились, заискрили и опали.

— Нормальные — это не красные?

Да, идиот. Я ксенофоб, ага.

— Именно.

— Просто не смог выбрать, какой цвет хочу, — крикнул Олег, перебивая вой приближающегося транспорта.

Удаляющийся верданец был мне в высшей степени подозрителен. Вот что-то с ним не так — и все. Я вздохнула, прихватила рукой развевающиеся волосы и пошла навстречу глиссеру. Машина заложила неширокую дугу, снижаясь, и я увидела обормота. Дональд сидел в распахнутых дверях десантного отсека, свесив ноги наружу, а за его спиной сидели коты с турболазерами на бронированных коленях. Баронианцы напоминали статуи звероголовых божков, по которым закат щедро мазнул кровью.

Я вспомнила рассказ Дюпона, представила себе штурмана, лишившегося глаз.

Обормот был озабочен, хмур, но явно и безошибочно невредим.

«Ну и слава небу».

* * *

— Олег, посвети.

Освещение во вспомогательном силовом отсеке я выключила: мне совсем не улыбалось влезть в запитанный контур. По понятным причинам техдокументации «Телесфора» у капитана не водилось, а виртуальный интеллект выдал настолько запутанную энергосхему, что я заподозрила его в покушении на меня. Это само по себе не слишком печалило, а вот то, что я по-прежнему не знаю, где сделать отсек для боевых дронов…

Короче говоря, когда Дюпон снова посветил не туда, я готова была отломать ему руку.

— Алекса, может, обойдемся без переоборудования? При Сатмериуке, кажется, в засаде использовали дополнительно форсированную «линейку». Просто ускоренная перезарядка…

Первый контракт был не особо сложным. Две корпорации решили устроить драчку за жирное астероидное поле, и задача наемника сводилась к обеспечению внезапного решающего преимущества «Алмех Ванадий Консьюминг». Говоря проще, от нас требовалось просидеть в стелс-режиме большую часть сражения, а потом жахнуть.