Книга Солдат - всегда солдат - Ерофей Трофимов

— Ты где так готовить научился? — не удержавшись, спросила она, когда парень закончил колдовать и загасил костёр.

— Я же говорил, мать на трёх работах корячилась, а отец пил сильно. Вот мне и пришлось научиться, чтобы хоть как-то и ей жизнь облегчить, и самому с голоду ноги не протянуть. На отца-то надежды особой не было. Он однажды чуть всю квартиру не спалил. Собрался чайник ставить, газ открыл, а зажечь забыл по пьяни. Хорошо, что я дома был. Вышел посмотреть, чем он там гремит, и успел газ перекрыть и окно открыть, чтобы проветрить. Только с подоконника слез, и батя входит с сигаретой. Помню, я тогда чуть не поседел от страха.

— А сколько тебе лет-то было? — неверящим голосом спросила Настя.

— Двенадцать. Вот тогда я и понял, что если хочу жить в собственном доме, а не на улице, и не впроголодь, а сытым, нужно всё самому делать. Так и научился.

— Странно, — задумчиво протянула женщина.

— Что именно?

— Другой на твоём месте на улицу бы ушёл, из дома сбежал. А ты наоборот.

— Был и такой период, — грустно улыбнулся Димка. — Да только отец ведь не всегда пьяницей был. Лет до десяти всё нормально было. И в доме всё как у всех, и семья хорошая, можно сказать дружная. А потом, когда он работу потерял, покатилось. Он слесарем-инструментальщиком был. Специалист, каких поискать. А когда завод развалили, так устроиться и не смог. Не умел он торговать. Да и нечем было. Вот и сломался. Десятые доли миллиметра на глазок улавливал, любую заусеницу пальцами чувствовал, а оказалось, никому не нужен. Грузчиком в магазин устроился, там пить и начал.

— А что с твоим побегом было? — не удержалась Настя.

— С каким побегом?

— Ну ты сказал, что из дома уходил.

— А, ты про это. Да нет, не из дома. Просто надоело всё. Пацаны на улице в футбол играют, с девчонками гуляют, а я как проклятый, со школы к плите, от плиты к столу, уроки делать, потом за матерью, помочь ей котомки до дому донести и приглядеть, чтобы не ограбили и продукты не отняли. Вот так и крутился. А в какой-то момент меня словно переклинило. Чуть школу не бросил. Подумалось вдруг: а что у меня впереди?

— И что?

— А вот сама подумай. В институт? Только за бабки, которых нет? В путягу? А кому все эти специалисты липовые нужны? Работы-то всё равно нет. Если помнишь, в те времена вообще ничего не работало, кроме магазинов, бутиков и тому подобных супермаркетов.

— Поэтому ты решил в армию идти?

— Ну меня-то особо никто и не спрашивал. Школу закончил, и забрили. Это уже потом, когда осмотрелся, прижился, понял, что к чему, решение и пришло. Для таких, как я, это выход. Не самый лучший, конечно, но в моей части жить можно было. Тихо, спокойно. Знай себе ходи через день на ремень, склады сторожить. От горячих точек бог миловал, и ладно. Обмундирование, паёк, деньги платят. Не большие, конечно, и не всегда регулярно, но жили. А теперь вот очередная напасть.

— Так ты из дома-то ушёл или нет? — не выдержала Настя его лирических отступлений.

— Нет. Загулял просто. По три-четыре дня домой не приходил. А однажды явился под утро, смотрю, а в нашем окне свет горит. Думал, отец опять выключить забыл, а оказалось, мать не спит, меня ждёт. Я ввалился, полупьяный, злой, а она вышла, посмотрел на меня молча и тихо так заплакала. Без крика, без воя, только слёзы покатились. Во мне тогда словно что-то перевернулось, аж протрезвел разом. Это ведь я не отца, я её наказываю. А за что, спрашивается? С тех пор все мои загулы как отмолило. Вот тогда у меня мечта и появилась.

— А какая, если не секрет? — не сдержала женщина любопытства.

— Квартиру купить и мать к себе забрать. От отца подальше. Он не буйный, но сам остановиться уже не сможет. Так и будет пить, пока окончательно не сопьётся, — грустно вздохнул парень.

— А дома их обоих не было?

— Да. Мама у меня аккуратистка. Вещи и её, и его были собраны, значит, оба живы и ушли. Да ещё та записка от неё. Написана относительно спокойно, по существу. Значит, прежде чем уйти, всё обдумали и взвесили. Я успел квартиру осмотреть. Похоже, там тоже трясло, но не так сильно, как у нас. В общем, приедем в Питер, буду искать.

— А служба?

— Что-нибудь придумаю, — пожал плечами солдат.

За разговором он успел наготовить солидную стопку сладких сухарей, заварить чай и, затушив костёр, осторожно направился к прицепу, в дверях которого уже давно приплясывала от нетерпения Нюська. Султан, которого парень так и не отпустил с поста, давно уже устроился под прицепом, при этом чутко принюхиваясь к витающим над импровизированной кухней ароматам. Широкие ноздри кобеля раздувались, улавливая запах горячих сухарей. Заметив его внимание к своей стряпне, Димка рассмеялся и, взяв из миски верхний, уже остывший сухарь, протянул его псу.

— А рожа у него от таких деликатесов не треснет? — сварливо поинтересовалась женщина. — Тут самим есть всего нечего, а он крокодила угощает. Ему же этот сухарь на один зуб. Только аппетит раздразнить.

— Отвянь. Если бы не он, нас бы давно уже просто прирезали, — весело огрызнулся Димка. — И вообще, научись ладить со всеми, с кем тебя жизнь сводит.

— Это в смысле, если тебя насиловать собрались, расслабься и получи удовольствие? — тут же ощетинилась Настя.

— Дура ты. Я тебе про Ивана, а ты про болвана. Я же не про нынешнюю обстановку говорю, а вообще про жизнь. Ты мне вон всю дорогу хамила. А за что? Я ведь тебе ничего плохого не делал. Наоборот, советом помочь пытался. Так зачем было грубить, ругаться? Я, конечно, понимаю, страх и всё такое, но если человек тебе не угрожает, так зачем грубить? Неужели непонятно, что таким образом ты сама на грубость нарываешься.

— Ну если забыть, что меня регулярно обманывали, то ты, наверное, прав, — пожала плечами Настя.

— А кого в этой жизни не обманывали? — вздохнул Димка. — Помню, года три назад я в отпуск приехал, а маму аж трясёт. Месяц отработала, а её уволили и ни копейки не заплатили. Пришлось сходить к этому бизнесмену.

— И как? Получилось деньги вернуть? — с интересом спросила Настя.

— С трудом. Показал ему свой военный, сообщил, что два дня как из горячей точки, и пообещал спалить вместе с его кабаком, если денег не вернёт. А если не поможет, то сказал, что выслежу и из армейского винтаря всю семью положу, начиная с детишек. Мол, его самого напоследок оставлю. Соврал, конечно, но главное, подействовало.

— Сурово.

— А что делать было? Утереться и смолчать? Я человек не злой, но если мне кто-то пытается в рожу плевать, плевательницу вместе с башкой откручу.

— Вот в это я поверить готова, — быстро кивнула женщина. — Ладно, хватит разговоров. Пошли завтракать.

* * *

В дорогу они отправились ближе к полудню, когда все участники похода от души наелись и напились свежего, хоть и не очень душистого чая. Ещё через три дня маленький караван вкатился в Ленинградскую область. По незнанию местности, Димка так бы и гнал трактор до самого города, но в районе Колпино они наткнулись на блокпост. Подъехав к шлагбауму, Димка остановил трактор и, выбравшись из кабины, повесил автомат на плечо. Начальник караула, молодой лейтенант, явно уставший от творящегося вокруг бардака, с интересом осмотрел Димкино транспортное средство и, покосившись на автомат, спросил: