Книга Пожиратели огня - Луи Жаколио

В коридоре послышались торопливые шаги. Над дверью откинули слуховую форточку, в которой блеснул яркий свет, и чей-то резкий голос спросил:

— Кто тут?

— Джон Джильпинг, эсквайр, член Лондонского Королевского общества по отделению геологии, минералогии и ботаники.

— Что же вам угодно?

— Я желаю видеть господина португальского консула.

— Зачем он вам нужен в такой поздний час?

— Один из соотечественников умирает в «Восточной гостинице» и желает сделать завещание по всей форме. Состояние у него огромное, несколько миллионов.

— Подождите, я ему доложу! — сказал голос на этот раз гораздо мягче.

Прошло минут пять, показавшихся Джильпингу целой вечностью. Шаги послышались снова, и дверь осторожно отворилась. На пороге появился молодой человек, лет двадцати восьми, вполне одетый, несмотря на позднюю пору, и, быстро оглядев англичанина и его провожатого, сказал:

— Входите, сударь; консул согласен вас принять. Только он просит подождать, покуда он оденется.

Джильпинг хотел было отпустить рассыльного, но раздумал. Ему пришло в голову, что за ними обоими непременно будут тщательно следить, а непринужденные манеры рассыльного, который ничего не подозревал, должны были, произвести успокаивающее впечатление.

Ждать пришлось недолго, и впечатление, вероятно, было благоприятным, потому что вскоре вошел барон де Функаль с любезной улыбкой на лице.

Джильпинг с первого же взгляда убедился, что барон еще и не думал ложиться спать.

— Это вы, сударь, зовете меня к умирающему соотечественнику, который хочет написать завещание?

Сыщик говорил медленно, пытливо вглядываясь в незнакомое ему лицо. Джильпинг отвечал:

— Я, господин консул, и если вы согласны, то я бы попросил вас поторопиться, так как минуты умирающего сочтены, а он непременно желает сам распределить свое состояние между наследниками.

— Желание вполне понятное. А как зовут вашего знакомого?

Вопрос был неожиданный. Джильпинг не догадался подготовиться к нему. Он понимал, что если проявит хотя бы минутное колебание, то все пропало. У сыщика, видимо, еще не было никаких подозрений, но достаточно было малейшего повода, чтобы они возникли.

Поэтому Джильпинг быстро собрался с мыслями и отвечал не колеблясь, на ура:

— Его зовут… Мигель-Нуньес-Хоакино-Луис-Педро-Карвахал…

А сам в это время думал: «Уф! Кривая, вывези!»

— Вы, кажется, сказали, что у него очень большое состояние? — спросил консул.

Но тут Джильпингу пришла в голову гениальная мысль. Он встал с нетерпеливым видом и торопливо проговорил:

— Большое, большое… Только извините меня, господин консул, я ждать не могу. Если вы не желаете посетить моего больного, то я обращусь к здешнему нотариусу. Мой друг может умереть с минуты на минуту, и тогда его состояние перейдет к лицам, которых он не терпит.

— С чего вы взяли, что я отказываюсь от исполнения своих обязанностей? — возразил задетый за живое консул.

— В таком случае нечего медлить и терять время на праздные разговоры, не во гнев будет вам сказано, господин консул.

— Я сейчас, сэр, сию минуту. По дороге мы захватим с собой еще итальянского консула. Португальские законы вообще очень требовательны относительно формы, но когда заграничное завещание засвидетельствовано двумя консулами, то оно превращается в бесспорный акт.

— Не возражаю, — отвечал Джильпинг и мысленно прибавил: — Великолепно! Это значит, на одну удочку будут пойманы две рыбки!

Сыщик постарался взять с собой как можно больше народу. Он был человек осторожный и в силу особенности своего положения не желал рисковать.

— Дон Кристобаль, — обратился он к секретарю, — идите, пожалуйста, вперед и предупредите его превосходительство.

Молодой человек раскланялся и вышел.

— Дон Педро де Сильва, — продолжал консул, обращаясь к другому помощнику, стоявшему все время в передней, — вы тоже пойдете с нами.

— Стало быть, теперь четверо, — подумал про себя Джильпинг, — если только и итальянскому консулу не придет в голову фантазия взять с собой провожатых.

Джильпинг и консул с доном Педро, предшествуемые рассыльным, вышли из дома и направились к зданию итальянского консульства. Итальянский консул не заставил себя ждать, но он явился в сопровождении двух здоровых молодцов.

Джильпинг пришел в ужас.

— Вот уже и шесть, — пробормотал он, — столько же, сколько дикарей.

Его утешало только то, что ни у кого из этих людей как будто не было оружия, и он возложил все надежды на ловкость нагарнуков.

Во всяком случае, дело очень усложнялось, и почтенный британец, не будучи театральным героем, начинал уже каяться, что дал себя впутать в чужую беду. Но отступать было поздно.

Благодаря обильным возлияниям сборище в общем зале «Восточной гостиницы» дошло до апогея. Все шумели, кричали, некоторые даже клевали носом, так что на вошедших никто не обратил внимания.

— Точно заседание парламента! — пошутил итальянский консул.

Опасаясь, что уединенная беседка внушит консулам подозрение, Джильпинг заметил вслух, что больного перенесли в беседку лишь на время праздников, так как его беспокоил шум.

Объяснение было весьма правдоподобное, и консулы доверчиво углубились в сад.

Подходя к беседке, Джильпинг призвал на помощь всю свою силу воли. Перед глазами у него мелькала мистрис Джильпинг, дети и будущий его замок Воанго-Холл. Он постучал в дверь.

Коридорный отворил.

— Пожалуйте, господа! — сказал Джильпинг, пропуская гостей вперед.

Посетители, ничего не подозревая, вошли в комнату, слабо освещенную ночником. Коридорный ушел.

На постели неподвижно лежал какой-то человек.

— А ему должно быть очень плохо! — тихо заметил де Функаль.

— Должно быть, он спит. Перед моим уходом доктор давал ему какое-то лекарство. Подойдите к нему и поговорите с ним.

Барон подошел к кровати, а его спутники толпились позади него, побуждаемые любопытством. Таким образом, они совершенно не могли видеть, что делается в комнате.

Вдруг Джильпинг оглянулся и вздрогнул: по ковру, точно змеи, ползли пятеро нагарнуков.

— Ну, мой друг, — сказал лже-барон, наклоняясь над умирающим, — вы, кажется хотели сделать завещание.

Под одеялом кто-то тихо шевельнулся. Все наклонились к постели.

В ту же минуту раздался грозный военный клич нагарнуков: «Вага!» Виллиго, как тигр, подпрыгнул на постели, схватил консула за горло, повалил на землю и сел на него. Прочие воины кинулись на спутников консула и тоже подмяли их под себя. Послышалось хрипение удушаемых.