Книга Притворщик-2, или Сага о «болванах» - Александр Шувалов

Целых шесть месяцев он лез из кожи вон, чтобы попасть сюда на прием. Потратил уйму нервов и не так уж и мало денег, но без толку. Скромный чиновник Сергей Ильич был для него не доступен как выключенный мобильник на дне океана. Было от чего впасть в панику, если учесть тот факт, что самый богатый и влиятельный, в недавнем прошлом, бизнесмен России, стал по-настоящему равноудаленным после того, как позволил себе поговорить с этим самым Сергеем Ильичом через губу и проигнорировать нечто, высказанное в виде просьбы.

— Ну, зачем вы так, — ласково проговорил хозяин кабинета, — я действительно очень вам рад.

Олигарха пробил крупный пот, совсем как тогда, тридцать лет назад, когда он впервые попался под валютной «Березкой» со ста сорока долларами (страшная по тем временам сумма) на кармане. Он вздрогнул, извлек из кармана платок и принялся торопливо вытирать лицо, шею и очки. «И как здесь жить?» — платок тут же насквозь промок, воротник скромного, «от кутюр» пиджака изменил цвет с темно-серого на просто черный, стекла очков утеряли первоначальную прозрачность. «В любой приличной стране…»

«В любой приличной стране ты, друг любезный торговал бы тапочками на рынке», — хозяин кабинета нажал кнопку интеркома.

— Два чая, пожалуйста.

Гость, не чувствуя вкуса, залпом осушил принесенный чаек в подстаканнике, еще раз вытер лицо, превратившимся в мокрую тряпку, платком и преданно уставился на сидящего перед ним и на портрет на стене.

— Может, включить кондиционер?

— Спасибо, не надо — а, вот, теперь его бросило в холод.

— Как вам чай? — любезно поинтересовался хозяин кабинета.

— Прекрасный.

— Вот и… — тут он показал пальцем вверх и себе за спину. — Тоже очень его любит, хотите еще?

— С удовольствием, — спертым голосом ответил Малкин, хотя на самом деле ему хотелось валидолу или, еще лучше, стакан водки.

Этот проклятый Сергей Ильич играл с ним как сытый кот с мышонком. Что, что, черт подери, он сделал не так? На Партию, какую указали, денег давал? Давал и без скрипа. С налогами химичил? Химичил, так, ведь, все химичат. В Куршавель с девками ездил? Ездил, как, опять же, все. Может, тут его опять пробило жаром, то интервью в Швейцарии?

— Ну, что вы, Семен Борисович, — хозяин кабинета допил чай и отставил в сторону стакан, — так разнервничались, успокойтесь, здесь вы среди друзей.

«Таких друзей…» — промелькнуло в потной голове.

— Между прочим, могли и не приезжать, — вдруг сменил тон чиновник, — кто я для вас?

— Как российский бизнесмен, — торопливо забормотал вконец обалдевший Малкин, — считаю своим долгом, по первому зову… — сам не понял, что сказал и умолк.

— Вот! — хозяин кабинета воздел вверх указательный палец. — Вот именно, российский, а не какой другой. И я всем говорю, Семен Борисович, — настоящий российский бизнесмен и патриот. А то, знаете, есть люди… Или не патриот? — вдруг строго спросил он.

— Патриот, — твердо ответил гость. Собрался было перекреститься, но воздержался. Он никогда не был особенно религиозным, но если уж и посещал, то синагогу.

— Верю, — радостно сообщил тот. — Верю и одобряю. Скажите, Семен Борисович, вы часто ходите в кино?..

— Редко, — ответил совершенно обалдевший патриот. — Все дела…

— Да и снимают сейчас всякую муть, — на лету подхватил тему собеседник. — Вот, раньше, фильмы были!

— Совершенно с вами согласен.

— Как вам «Кавказская пленница» Гайдая?

— Прекрасно, — поспешил откликнуться тот. — Самый мой любимый фильм, — уже много лет Малкин не смотрел ничегошеньки кроме жесткого немецкого порно на ночь, но хозяину кабинета знать об этом не стоило. Впрочем, он и так был в курсе.

— И мой тоже, — радостно засмеялся Сергей Ильич. — Помните, как там: «У меня для вас маленькое, но очень ответственное поручение»?

— Конечно же, помню, — радостно рассмеялся гость. — Потрясающе.

— Так, вот, уважаемый Семен Борисович, — хозяин кабинета вдруг стал очень серьезен. — У меня для вас есть одно маленькое, но очень ответственное поручение…

Глава 28

Байки из схрона, ягоды в ягодицах

— Господи! — простонал Грек. — Почему, ну почему ты такой осел, Стас?

— Сам не знаю, — честно признался я, — наверное, виноваты семья и школа.

— Не пойму… — он глубоко вздохнул, вернее, попытался и тут же охнул и схватился за бок.

— Береги себя.

— Пошел в жопу! — заорал он громким шепотом. — Нет, — оглянулся, призывая четыре стены, пол и потолок в свидетели. — Мне кто-нибудь объяснит, какого черта тебе еще надо? Даже до Центра уже доперло, что ситуация критическая, а ты…

— А я уйду только вместе с изделием.

— Ну, почему?!

— Потому, — искренне ответил я.

— Идиот, — молвил он и почему-то успокоился.

— Сам постоянно от этого страдаю.

— Подумай, — с полной безнадегой в голосе проговорил он, — ведь можно взять этот тубус, засунуть в «Четыре орла»…

— Он занят, в данный момент в нем разлагается Костя.

— Достанем и присыплем. Слушай, все забываю спросить, как ты все-таки вышел на того деда?

— Все ждал, когда же поинтересуешься. Помнишь, я говорил, что в качестве подсказки номер три тот опер оставил билет в музей сопротивления?

— Говорил.

— Вот, — я достал сигарету и взял со стола не свою зажигалку. — Билет я потом обработал, и на нем проступили три цифры: единица, восьмерка и тройка.

— Этого ты не говорил.

— А ты и не спрашивал. Слушай дальше, — я, было, сунул зажигалку в карман, но натолкнулся на укоризненный взгляд Толи. Развел руками и вернул огниво на стол. — Будучи почти гениальным российским военным разведчиком, я догадался… — Грек хмыкнул, — попрошу не перебивать, — и продолжил, — так, вот, я решил, что эти три цифры означают номер экспоната в музее.

— Гениально.

— Согласен, — я скромно поклонился. — Номер сто восемьдесят три представляет собой фото местного порта, экспонатов под номерами восемьсот тринадцать и восемьсот тридцать один просто нет, музей-то крохотный. Поэтому я обратился к экспонату номер сто тридцать восемь, и это была…

— Фотография того старика.

— Стена Хаммера, в глубокой юности и еще кое-что.

— И, все-таки, ты собираешься…

— Да, ничего я такого не собираюсь, — в сердцах молвил я, — если не придет еще одно сообщение, едем ночью на Гарнизонное и прячем изделие в склепе. Там есть один неподалеку.

— А я уже, признаться, решил…

— Что я любитель силового экстрима?