Книга Метроленд - Дмитрий Сафонов

Он немного помолчал, прислушиваясь к тому, что творилось в его душе. Для себя он все уже решил. Значит, надо стоять на этом до конца.

– Я думаю, – он старался тщательно подбирать слова, – что так будет лучше для вас. Для вас обоих, – сказал он, кивнув на девушку.

– Почему? – допытывался парень. Он не слышал предупреждения Константинова и вряд ли догадывался о том, что может сделать обезумевший от страха человек, если начнет тонуть.

«Почему? Да потому, что я не умею плавать, и не могу сказать наверняка, как поведу себя, оказавшись в воде». Михаил чуть было не произнес это вслух, но вовремя сдержался. Он знал, что парень ему не поверит. Да он бы и сам на его месте не поверил, решил бы, что это слепленная на скорую руку отмазка, а причина скорее всего корыстная.

Он думал, что его порыв благороден и очень бы хотел, чтобы эти трое по достоинству его оценили, но…

– Потому что, если ты не прыгнешь сам, я тебя вышвырну! – сказал он и ужаснулся: «Боже, что я говорю?! Эти несчастные ребята и так напуганы, а я…» – Схвачу за шиворот и выкину на фиг! А потом и ее! – он ткнул пальцем в девушку.

– Эй, жирдяй! – завопила Галочка. – Может, ты и меня вышвырнешь?!

– И тебя тоже! Вслед за ними! – заорал Михаил. Он удивился – голос не дрожал. Видимо, он и впрямь решился это сделать.

Его поразила реакция парня. Тот оглядел его с ног до головы и презрительно процедил:

– Во, блин! Еще один спецназовец… Михаил не мог знать, что парень вспоминает эпизод на крыше погибающей Башни. Там капитан спецназа в черной форме раскидал Дениса и двоих девчонок, как котят, и все лишь для того, чтобы освободить место в вертолете для своей штурмовой группы.

На всякий случай Михаил неумело принял боксерскую стойку и сказал:

– Да, я служил в спецназе. Это точно.

На самом деле он вообще не служил – из-за плоскостопия, но, если это поможет парню решиться, почему бы и нет?

– Валите отсюда, – Михаил шагнул вперед и отобрал у парня факел.

Парень усмехнулся и подошел к девушке.

– Сделаем, как эти, – он ткнул большим пальцем через плечо, в сторону тоннеля. – Я – первый, ты – за мной. Поплывем вместе. Не бойся. Со мной ничего не бойся.

– А она? – спросила девушка и подняла собачку.

– Она?

– Засунь ее в папку, – посоветовал Михаил.

– Засунь свой язык себе в задницу! – отозвался парень.

Он развернулся к толстяку, ожидая удара. Глаза его сверкали злобой.

– Нет, правда, – миролюбиво сказал Михаил. – Засунь ее в папку и завяжи. Никуда она оттуда не денется. А папку повесь на шею.

– Надо же, какая трогательная забота о животных, – с иронией сказал парень и взял у девушки папку. Он постоял, прикидывая, стоит ли послушать толстяка. И решил, что стоит.

Денис развязал папку.

– Клади!

Девушка положила собаку. Собака забеспокоилась. Она пробовала сопротивляться, но Денис быстро захлопнул папку и крепко завязал тесемки.

Ручки папки были достаточно длинными; Денис без труда просунул в них голову.

Собачонка визжала и скулила, но у нее не было выбора. Как и у всех прочих.

Денис взял Алису за руку и подвел к дверному проему.

– Спускайся сразу вслед за мной! Ты поняла?

Алиса закивала.

– Не бойся, не бойся! – говорил Денис и сам не мог разобраться: кому он это говорит? Алисе? Или себе?

Он, повторяя движения уже скрывшихся мужчин, сел на пол и, придерживаясь за дверь, осторожно спустился в воду.

– Иди, солнышко! Иди скорее!

Алисе стало страшно. Она подняла на толстяка испуганные глаза, но тот грозно выступил вперед.

– Иди за ним!

Алиса медлила, хотя понимала, что другого выхода у нее нет.

– Иди! – повторил толстяк, покачав головой.

И девушка сделала шаг вперед.

– Теперь что, я? – спросила Галочка, когда двое ребят скрылись в темноте тоннеля.

– Я тебе посвечу, – сказал Михаил.

Галочка скривилась. Губы ее задрожали, и она вдруг громко, в голос, зарыдала.

– Пошли вместе, а, жирдяй?! Чего, они все вместе, а я – одна? Я не хочу! Я боюсь одна! Пошли вместе!

– Да на хрен ты мне сдалась?

Галочка поняла, что последняя надежда тает без следа. В одиночку… В темном тоннеле… Это было по-настоящему страшно, хотя, казалось бы, она повидала в своей жизни разного под завязку. Что еще может ее испугать? Оказалось, что-то еще может.

Пол под ногами – в который уже раз! – задрожал, вагон качнуло, и он прополз несколько метров вперед.

Едва вагон остановился, толстяк переложил факел в левую руку, а правой схватил бродяжку за шиворот. Галочка отбивалась и даже пробовала его укусить, но толстяк не обращал на это внимания.

Он вытащил ее в дверной проем и медленно опустил в воду.

Женщина визжала и цеплялась за дверь.

Михаил присел рядом с ней.

– Не ори! Слышишь? Не ори!

Галочка замолчала.

– Теперь набери побольше воздуха!

Она послушно открыла рот так широко, словно хотела проглотить Михаила целиком, и вдохнула. Не отрываясь смотрела ему прямо в глаза с отчаянием, но больше с мольбой. Казалось, она говорила: «Может, не надо? Может, я просто выпила чуть больше, чем следовало? Или не того, что следовало? Может, я просто сплю и ты меня сейчас разбудишь?»

Михаил улыбнулся настолько ободряюще, насколько мог. Улыбка вышла натянутой.

– Удачи! – сказал он и отцепил ее побелевшие пальцы от двери.

Течение подхватило женщину и унесло в темноту.

– Вот так это обычно и бывает, – непонятно почему, сказал Михаил и распрямился.

Вода уже дошла ему до колен.

– Ну а что? Он был прав. Я же трус. Я бы обязательно стал за кого-нибудь хвататься.

Он опустил факел и стал разглядывать черную воду.

– Надо было мне идти первым, – сказал он и заплакал.

Он больше не мог сдерживаться. Да и не перед кем было теперь. Он остался один в этом чертовом вагоне, и вода быстро прибывала.

Михаил положил факел на сиденье. Еще сантиметров пять, и сиденье тоже скроется под водой.

Дерматин зашипел и стал пузыриться, распространяя удушающее зловоние. Непонятно, зачем он оставил факел гореть? Михаил все равно не мог заставить себя посмотреть на эту страшную черную воду, плещущуюся в тоннеле.

Он развернулся и стал медленно отступать к дверям. Подошел к проему и, раскинув руки, нащупал кончиками пальцев края.