Книга Неизвестный венецианец - Донна Леон

— Само собой разумеется.

— А за чей счет, позвольте узнать, производится ремонт квартиры?

Синьора Ратти улыбнулась и сказала:

— Пока что ремонт ей не требовался.

— Но в вашем контракте обязательно должен быть пункт — если с вами заключали контракт, — в котором говорится, кто оплачивает расходы по ремонту.

— Это все они сами, — подал голос Ратти.

— Лига?

— Да.

— То есть это не обязанность жильцов?

— Нет.

— А вы, значит, — Брунетти поглядел в бумагу у себя под рукой, будто там были записаны цифры, — всего два месяца в году проживаете в квартире? — Ратти хранил молчание, так что Брунетти переспросил еще раз: — Так, что ли, профессор?

— Да, — процедил тот сквозь зубы.

Точно священник на уроке в гимназии, Брунетти сцепил пальцы и аккуратно положил руки перед собой, поверх списка.

— Ну что же, я думаю, настало время сделать выбор.

— В смысле?

— Если вы не понимаете, я вам объясню. Первое, вы должны будете повторить сейчас ответы на мои вопросы для записи на пленку, либо я вызову секретаря, чтобы она их застенографировала. В любом случае вам придется подписать ваши показания и обоим поставить свои подписи, поскольку вы говорите одно и то же. — Брунетти сделал долгую паузу, чтобы они как следует прониклись смыслом его слов. — Либо вы могли бы — а я рекомендую вам это сделать — рассказать мне всю правду. — Оба напыжились, готовясь выразить возмущение, особенно синьора Ратти. — Так или иначе, — спокойно продолжал Брунетти, — я вам обещаю, что квартиру вы потеряете, хотя, может быть, и не скоро. Это по меньшей мере. — Занятно, что они сразу притихли и не потребовали объяснить, что он имеет в виду. — Нам известно, что многие квартиры сдаются незаконно и что кое-кто, связанный с Лигой, годами незаконно собирает с жильцов арендную плату. — Профессор Ратти открыл было рот, но Брунетти упреждающе поднял ладонь, призывая к терпению, и снова сцепил руки. — Если бы речь шла об одном мошенничестве, то вам, возможно, имело бы смысл и дальше упираться и говорить, что вы, мол, ничего не знаете. Но, к несчастью, все оказалось гораздо серьезнее. — Здесь он замолчал. Он заставит их признаться, черт возьми.

— А в чем дело? — осторожно поинтересовался Ратти.

— Произошло убийство. И не одно, а целых три. Причем в числе убитых — наша сотрудница. Я вам это сообщаю, чтобы вы поняли, что мы этого так не оставим. Одного из нас убили, и мы отыщем виновных. И накажем. — Брунетти многозначительно помолчал. — Если вы продолжите упорствовать, то вы в конце концов будете привлечены к следствию по делу об убийстве.

— Об убийстве мы ничего не знаем, — всполошилась синьора Ратти.

— Теперь уже знаете, синьора. Кто бы ни стоял за этой аферой с арендой квартир, он несет ответственность за три убийства. Отказываясь назвать нам лицо, принимающее от вас арендную плату, вы сознательно чините препятствие следствию. Я должен вам напомнить, что в этом случае положено гораздо более суровое наказание, чем если бы вы пособничали простым мошенникам. И я вам обещаю лично позаботиться о том, чтобы это наказание было к вам применено, если вы по-прежнему будете упираться.

Ратти вскочил:

— Нам с женой нужно переговорить наедине.

— Нет, — сказал Брунетти, впервые повышая голос.

— Я имею право, — заявил Ратти.

— У вас есть право посоветоваться с вашим адвокатом, синьор Ратти, и я вам охотно это разрешу. Но вы и ваша жена ответите мне немедленно, здесь и сейчас. — Брунетти отлично знал, что сильно превышает определенные ему законом полномочия. Оставалось только уповать на то, что этого не знают Ратти с женой.

Они смотрели друг на друга так долго, что он потерял надежду. Но она вдруг кивнула своей головой цвета бургундского, и оба сели обратно.

— Хорошо, — сказал Ратти, — но давайте сразу условимся, что об убийстве мы ничего не знаем.

— Об убийствах, — поправил его Брунетти, и Ратти вздрогнул.

— Три года назад, — начал Ратти, — один наш знакомый в Милане сказал нам, что у него на примете есть человек, готовый помочь нам с квартирой в Венеции. К тому времени мы уже полгода искали квартиру, но все без толку, потому что свободного жилья тут нет совсем, а мы еще так далеко живем. — Брунетти вовсе не улыбалось выслушивать еще и жалобы. Видимо, почувствовав его нетерпение, Ратти стал наконец говорить по существу: — Он дал нам номер телефона, телефон был местный, венецианский. Мы позвонили и объяснили, чего мы хотим, и тот человек поинтересовался, какая квартира нам нужна и сколько мы готовы платить. — Ратти умолк, будто навсегда.

— И что? — спросил Брунетти голосом священника, понукающего тупого ученика ответить на простой вопрос.

— Когда я все ему объяснил, он обещал перезвонить через несколько дней. И он действительно перезвонил и сказал, что нашел для нас три квартиры на выбор и чтобы мы приехали в ближайшие выходные в Венецию и посмотрели. Когда мы приехали, он показал нам эту квартиру и еще две.

— Это был тот же человек, с которым вы разговаривали в первый раз?

— Я не уверен, но точно тот, который перезванивал.

— Вы знаете его имя?

— Мы отдаем ему деньги, но он не представлялся.

— Как вы передаете ему деньги?

— Он звонит нам в последнюю неделю месяца и назначает встречу. Обычно это происходит в каком-нибудь баре, хотя летом бывает и на улице.

— Где? В Венеции или в Милане?

Вмешалась синьора Ратти:

— Он, кажется, всегда знает, где мы находимся. Если мы в Венеции, то он звонит сюда, если в Милане — то туда.

— А потом что вы делаете?

— Я встречаюсь с ним и отдаю ему деньги, — сказал Ратти.

— Сколько?

— Два с половиной миллиона лир.

— В месяц?

— Да. Хотя иногда я плачу вперед за несколько месяцев.

— И вы совсем ничего не знаете об этом человеке?

— Нет. Я несколько раз видел его тут на улице, и все.

Решив про себя, что описать его внешность он попросит их позже, Брунетти продолжил:

— А Лига? Какое отношение он имеет к Лиге?

— Когда мы сказали, что квартира нам подходит, он назвал цену, которую нам удалось сбить до двух с половиной миллионов. — Ратти не удержался от того, чтобы похвастаться.

— Ну а Лига что?

— Он сказал, что мы получим анкеты от Лиги. Нам нужно будет их заполнить и отослать обратно, и недели через две мы сможем въезжать в квартиру.

— И он велел нам никому не говорить, как мы получили эту квартиру, — добавила синьора Ратти.

— А кто-нибудь интересовался?