Книга Браслет пророка - Гонсало Гинер

– Ловкий венецианец не только смог решить серьезную проблему, он и воспользовался этой возможностью, чтобы продать еще один ковер, причем полностью удовлетворил клиента. Кроме того, он остался весьма доволен собой, заставив покупателя думать, что тот совершил удачную сделку и что у него самая прекрасная жена и самые чудесные дети во всем Риме. Какой урок ловкачества! – Гильом решил, что наступил момент посвятить Армана в свой план. – Де Эскивес должен понять, что ситуация абсолютно противоположна той. какую он себе представлял. Сейчас он считает, что наша реакция на смерть Урибе будет очень жесткой и что его положение весьма критическое, а мы заставим его думать, что мы очень довольны его поведением, и объявим ему о его возможном повышении до сана магистра провинции.

– Твоя идея кажется мне удачной. Но как же быть с совершенным им преступлением, ведь он знает, что нам известно о нем?

– Я об этом уже подумал! Вспомни, наш информатор только рассказал нам, что видел де Эскивеса и катара рядом с трупом Урибе; но он ведь не понял, на ком именно лежит ответственность за его смерть. Мы убедим его в том, что наши подозрения никогда не падали на него и что мы подозреваем катара. – Гильом считал свои доводы убедительными. – Я также думаю, что будет лучше, если я поеду к нему один. Иначе он удивится приезду магистра провинции вместе с Великим магистром ордена, и наши старания убедить его в том, что мы ему полностью доверяем, окажутся тщетными. И наоборот, визит магистра провинции без вооруженной охраны, только в сопровождении секретаря, а также хорошие новости и понимание с нашей стороны столь прискорбной ситуации помогут нам добиться желаемого эффекта.

– Отлично, Гильом! – Арман похлопал его по спине в знак одобрения. – Я думаю, это может сработать! – Он задумчиво почесал бороду. – Но у меня остается одно сомнение. Даже если он будет тебе доверять, как ты сможешь получить эти три предмета?

– Я выражу желание провести у них две-три недели. За это время я попытаюсь наладить более доверительные отношения с де Эскивесом, чтобы он не чувствовал неловкости в моем присутствии, попробую расспросить монахов и попытаюсь определить вероятное место тайника. Из всех вопросов подмена реликвария меня менее всего беспокоит. А поиски сундучка и папируса могут оказаться чуть более сложным делом.

Де Кардона рассеял все сомнения Армана, и тот согласился с его планом, считая его вполне жизнеспособным. Кроме того, был еще один положительный момент: ему не нужно было ехать в Сеговию, а значит, он сможет отправиться в Святую землю, где без его присутствия наверняка пришлось бы отложить новые кампании. Он искренне сожалел, что вся ответственность за успех или провал дела ложится на Гильома, но лучшего варианта у него не было.

Довольные, они вышли с базара и направились к резиденции ордена в Риме. Они должны были расстаться на неделю: один из них в Риме должен был решить самые срочные для ордена дела и ускорить отправку необходимого продовольствия; второй уезжал в Неаполь, где проживала его семья, воспользовавшись короткой передышкой, на которую он не рассчитывал.

Они договорились встретиться до отъезда Гильома, чтобы вместе посетить знаменитую церковь святого Павла и посмотреть мозаики, которыми Папа Онорио III велел ее украсить и которые так заинтересовали его преемника на папском престоле. Они попрощались и разошлись: один пошел по своим делам, а другой – к своим близким.

Арман де Перигор и Гильом де Кардона снова встретились по прошествии недели у паперти внушительной церкви святого Павла. Они были потрясены ее величием. Церковь была разделена на три прямоугольных нефа, центральный из которых был самым широким, рядами внушительных мраморных колонн. Тамплиеры направились к арке, которая отделяла центральный неф, в поисках часовни с таинственной мозаикой, изображающей Святую Деву с младенцем и появившейся здесь по приказу Онорио III.

– Посмотри, Гильом, вот она! Именно такая, какой нам ее описал Святой Отец! Обрати внимание на контраст цветов! Бирюзовый на платье Марии и красный на одежде младенца, и все это на золотом фоне. Какой великолепный ансамбль!

Великий магистр подошел, чтобы с близкого расстояния рассмотреть серьги Девы Марии, которые привлекли внимание Папы. Видна была лишь одна серьга, потому что Мария наклонила голову к младенцу. Правая рука младенца символически указывала на нее, что для христиан было символом пути к Нему – посредством своей Матери.

Если бы не комментарий Папы, такая деталь, как серьги, осталась бы ими не замеченной. И наверняка многие люди, посещавшие храм ежедневно, даже не подозревали о ее существовании. Арман попытался запомнить ее вид, хотя это было сложно, ведь речь шла об очень маленьком предмете, к тому же мозаика не могла достоверно передать детали, потому что являлась материалом, позволяющим составлять изображение из фрагментов. Если эта драгоценность когда-то и существовала, а может быть, существует и сейчас, спрятанная в каком-то месте, Арману о ней ничего не было известно. Правда, из сказанного Папой, несмотря на то что он не захотел открыть все, что знал, можно было сделать вывод, что предмет, который он ожидал найти в реликварии, имел какое-то отношение к этой мозаике, вернее, к серьгам.

Нужно быть слепым, чтобы не найти связь между двумя историями, которые им рассказал Папа. И хотя полной уверенности быть не могло, Арману казалось, что он не ошибается в своих предположениях.

Они осмотрели церковь и могилу святого Павла, восхищаясь красотой монументальной мозаики, украшавшей апсиду и тоже выполненной по заказу Онорио. Затем они покинули церковь и направились к папской резиденции в Летране, чтобы забрать поддельный реликварии. Накануне к ним прибыл посыльный и известил, что реликварии готов.

Им передал его тот же секретарь Папы. Реликварии был предусмотрительно упакован в деревянный ящик, в какие пакуют бутылки с вином.

– Завтра я выезжаю, Великий магистр! Я узнал, что на рассвете из порта в Остии отправляется корабль в Барселону. Морем я доберусь быстрее, а значит, смогу уладить дома, в Барселоне, некоторые срочные дела, после чего направлюсь в Сеговию, – сказал Гильом.

Прежде чем попрощаться, Арман пожелал ему удачи в его миссии и дал ему личное поручение к королю Хайме I.

– Я уверен, что у нас все получится, мой дорогой Гильом! Я с нетерпением буду ждать новостей от тебя. Как только вернешься из Сеговии и найдешь какой-нибудь корабль, следующий из Барселоны в Акру, дай мне знать обо всем, что с тобой произошло.

В тот же день, вдали от Рима, Гастон де Эскивес созвал собрание в Сигуэнсе, пригласив некоторых членов тайного общества. Он сообщил им о том, как получил ценный медальон Исаака, который он спрятал в церкви Подлинного Креста. Он подробно описал, как медальон попал в его руки, и что для того, чтобы медальон перешел во владение ордена, пришлось пожертвовать жизнью носившего его Пьера де Субиньяка. Похоже, никого из присутствующих не поразила смерть этого человека, и де Эскивеса не упрекнули в том, что ему пришлось прибегнуть к такой мере, чтобы овладеть ценной реликвией. Это был не первый и, безусловно, не последний случай, когда ему приходилось с помощью таких методов достигать какой-то цели, важной для его дела. Кроме рассказа об этой смерти он очень грустным тоном объявил также о смерти тамплиера Педро Урибе, старого знакомого некоторых из присутствующих, секретаря Хуана де Атарече, основателя их группы. Де Эскивес поведал о том, как бежал помощник Урибе, и они обсудили возможные действия со стороны епископата, когда там узнают об этих событиях. Они решили отложить все встречи на некоторое время, чтобы не вызывать лишних подозрений.