Книга Тузы и шестерки - Михаил Черненок

– А накануне ЧП Вараксин никому не звонил?

– Накануне ему звонила заполошная женщина. Трубку снял я. Не поздоровавшись, она раздраженно приказала: «Ну-ка, позови мне Глеба!» Вараксин нехотя подошел к телефону. Недолго послушал и со злостью рубанул: «Мадам, не зарывайтесь! Заказывая киллера, заказываешь смерть себе. Бывает, что шестерка бьет туза». Резко повесил трубку, замкнул свою комнату и торопливо ушел.

Голубев воодушевился:

– Твоя техника не записала этот разговор?

– Для хохмы я, в основном, писал разговоры деда, – потупившись, ответил Веня.

– Если не секрет, где раздобыл записывающую аппаратуру?

– На барахолке купил подслушивающий «жучок». Посоветовался со студентами института связи и по их подсказке смонтировал схему с магнитофоном.

Голубева словно осенило:

– Тебе не приходилось слышать фразу: «Ваша безопасность в опасности»?

– Это Глеб придумал.

– Для чего?

– Когда Глеба выставили с шоферской работы, он зазвал меня к себе в комнату и предложил: «Сейчас позвоню одной даме и сразу передам трубку тебе. Как только она ответит, ты начинай бубнить голосом автоответчика одно и то же: „Ваша безопасность в опасности“. Бубни до той поры, пока дама трубку не бросит. Сам это сделал бы, но голос не умею менять». Я на такое предложение сказал, мол, если у дамы телефон с определителем номера, то хоть меняй, хоть не меняй голос, она увидит, откуда ей звонят. Глеб на меня уставился, будто я невероятное открытие сделал: «Ну, Венька! Ты, блин, умнее чукчи. Посоветуй, светлая башка, как предупредить даму, что ее жизнь в опасности?»

– Что посоветовал?

– Давай, мол, запишем «автоответчика» на магнитофон, и звони сам с телефона-автомата.

– Записали?

– Запросто. Глеб, наверное, недели две держал у себя мой портативный маг и кассету с этой записью.

– Запись сохранилась?

– Нет. Я на той кассете после телефонные разговоры писал.

– Зачем?

– Просто так, для забавы. Вечерами, бывало, когда делать нечего, врублю маг на прослушивание записи и, как разведчик, получаю полную информацию, кто с кем и о чем болтал без меня по телефону.

– Долго так забавлялся?

– Пока телефон у нас не сняли.

– Разговоры Вараксина попадали на запись?

– Пустяковые. Главным образом ему алкаши звонили.

– Насчет выпивки?

– Конечно. Говорили, примерно, так: «Глеб, ты дома? Есть бутыльброт, желание, но нет друга. Не возражаешь, если зайду?» – «Не возражаю. Шустри по-быстрому!» – «Готовь стаканы». – «Они всегда у меня на боевом дежурстве». – «Зажевать найдется?» – «Ты, блин, жрать идешь или выпить?» – «Понял, курятиной закусим». На закуску у них всегда денег не хватало. Поэтому обходились, в основном, куревом, – Веня снисходительно усмехнулся. – В общем коротко и ясно разговаривали. А вот Глеб несколько раз звонил какой-то женщине и чего-то туманил. Называл ее «мадам» и предлагал ей хорошенько подумать, пока не поздно. Женщина сразу бросала трубку.

– Неужели у тебя не сохранилось хотя бы коротенького отрывка «туманных» записей? – спросил Голубев.

– Я же их не коллекционировал. На одной и той же кассете по-новой писал. Вообще-то, надо посмотреть.

– Будь другом, посмотри.

Веня, чуть подумав, распаковал одну из приготовленных для перевозки коробок. Достал японский магнитофон «Шарп» и десятка полтора портативных кассет к нему. Перебрав кассеты, одну из них вставил в магнитофон и щелкнул клавишей. Под оркестровый аккомпанемент послышался тихий голос певицы: «В заброшенной таверне давно погасли свечи»… Сделав короткую перемотку, Веня вновь включил прослушивание. «И ожидала нас с тобой карета у обочины»… – продолжала та же певица. Веня сделал перемотку подольше. После очередного включения громко плеснул задорный голос певца: «Смеялась Русь и плакала, и пела во все века, на то она и Русь!» Следом за песней без всякого перехода раздался взвинченный женский голос: «…изображаешь мафиозного туза, а сам последняя карта в затасканной колоде! Сейчас же поеду к человеку и закажу, чтобы отправил тебя туда, куда ты, подонок, отправил несчастного…» – «Мадам, не зарывайтесь! Заказывая киллера, заказываешь смерть…» – не дал женщине договорить грубый мужской голос и внезапно оборвался.

– Вот все, что осталось на пленке от последнего разговора Глеба, – остановив магнитофон, сказал Веня.

– Почему запись так неожиданно оборвалась? – спросил Голубев.

– Дедуля хотел послушать свои разговоры, да не на ту клавишу нажал и стер концовку.

– Откуда я знал, какая клавиша на меня работает, – смущенно проговорил старик Окушко. – Потыкал, потыкал пальцем, а он молчит, как рыба.

– Афанасий Иванович, – обратился к нему Слава, – после смерти Вараксина было какое-то следствие?

– Сразу-то большая делегация следователей нагрянула. И прокурор был, и милицейские начальники в погонах с крупными звездами. Считай, всех соседей допросили, да никто из нас ничего не знал. И Венька тогда ясности не мог внести. Ушмыгнул пострел на две недели к родителям.

– Почему? – спросил внука Слава.

– Боялся, что за телефонное подслушивание нагорит, – ответил подросток.

Окушко кашлянул в кулак:

– Вот, значит, сразу-то здорово следователи загоношились, а как только выявилось, что Вараксин сгорел от водки, сразу утихли. Видать, поступили по старой присказке: «Помер Максим, ну и Бог с ним».

По просьбе Голубева Веня прокрутил кассету до конца. Но на ней не было больше ни слова. Оформив свидетельские показания и изъятие кассеты протоколами, Слава направился в рекламно-издательское агентство.

В двухэтажном офисе «Фортуны» царила траурная тишина. Мрачные сотрудники, словно сговорившись, на все вопросы лишь пожимали плечами. Убийство шефа для них оказалось полной неожиданностью. С чем это связано, даже предположительно никто не знал.

Обойдя впустую несколько кабинетов, Голубев решил обстоятельно поговорить с секретаршей Надежницкого. В роскошной директорской приемной Славу неожиданно встретила высокая молодая брюнетка, одетая по формуле «ноги секретарши – лицо фирмы». Поначалу девушка тоже отвечала пожатием плеч, но, когда Слава попросил ее вспомнить посетителей, побывавших на приеме у директора в последние дни, задумалась. Чтобы облегчить задачу, Голубев разложил на столе набор фотографий:

– Вот из этих никто с глазу на глаз не беседовал с Надежницким в его кабинете?

Секретарша внимательно оглядела все лица и длинным наманикюренным пальцем ткнула в фото Шерстобоева:

– За неделю до гибели Юрия Денисовича вот этот парень назвался представителем банка «Феникс» и минут десять пробыл в директорском кабинете один на один с Надежницким. После его ухода Юрий Денисович сразу пригласил меня и строго предупредил, чтобы я больше никогда ни под каким предлогом «этого хмыря», как он выразился, к нему в кабинет не впускала.