Книга Похититель школьных завтраков - Андреа Камиллери

– Ладно, забудьте, – сказал Монтальбано и в благодарность крепко обнял чудесного повара.

За прошедшие пять дней, доложил Фацио, ничего важного не произошло. Кармело Арноне, тот, что держит табачную лавку возле станции, пустил четыре пули в Аньело Канниццаро, владельца галантереи, – не поделили женщину. Мими Ауджелло, случайно оказавшийся поблизости, отважно противостоял преступнику и обезоружил его.

– Значит, – заключил комиссар, – Канниццаро отделался легким испугом.

Как известно всем и каждому, с пистолетом Кармело Арноне управиться не мог, он не попал бы и в корову на расстоянии десяти сантиметров.

– Да нет.

– Его задело? – удивился Монтальбано.

Нет, Арноне, конечно, промахнулся, объяснил Фацио, но пуля попала в фонарный столб, а затем рикошетом угодила Канниццаро между лопаток. Она была уже на излете и искорежена. Но по всему городку мгновенно распространилась весть, что Кармело Арноне подло выстрелил Аньело Канниццаро в спину. Тогда кузен его, Паскуалино, тот, что торгует бобами и носит линзы в два пальца толщиной, взял пистолет, нашел Кармело Арноне и выстрелил в него. Оказалось, что он промахнулся дважды: не просто не попал, но и мишенью ошибся. На самом деле он принял за Кармело Арноне его брата Филиппо, зеленщика, обманувшись некоторым внешним сходством. Что же касается промахов, так первая пуля улетела куда-то, ищи свищи, а вторая поранила мизинец на левой руке торговца, по делу прибывшего в Вигату из Каникатти. И тут пистолет заклинило, а не то бы Паскуалино Арноне учинил бы еще одно избиение младенцев. Да, еще два ограбления, четыре карманные кражи, и три машины сожгли. Все как обычно.

В дверь постучали, и она распахнулась от удара ногой. На пороге стоял Торторелла с трехкилограммовой кипой бумаг в руках.

– Изволите посмотреть, пока вы здесь?

– Торторе, ты так говоришь, будто меня лет сто не было!

Монтальбано никогда не подписывал документ, сперва тщательно не изучив его; поэтому к часу дня он разделался только с одним килограммом. К этому времени у него уже бурчало в желудке, но он решил не идти в ресторанчик Сан-Калоджеро: не хотелось так скоро изменять памяти о божественном даре Танино. Пусть предательство будет оправдано хотя бы полным упадком сил.

К шести вечера, когда с подписями было наконец покончено, болели не только пальцы, но и вся рука.

Домой он приехал, когда желудок уже свело от голода. И что прикажете делать? Открыть духовку и холодильник, посмотреть, что ему приготовила Аделина? Поразмыслив, Монтальбано решил, что переход от одного ресторатора к другому технически следует считать изменой, а переход от Танино к Аделине можно рассматривать как возвращение в лоно семьи после нарушения супружеской верности. В духовке не нашлось ничего, в холодильнике – десяток оливок, три сардины и немного лампедузского тунца в стеклянной баночке. Сверток с хлебом лежал на столе, рядом с запиской от горничной:

Вот вы не сказали мне, когда воротитесь, так я и стряпаю, и стряпаю, а потом должна выкидывать в корзину милость Божью. Больше стряпать не стану.

Она не хотела бросать деньги на ветер – это понятно, а вернее, еще и обиделась, что ее не предупредили, куда уезжают («Ну и бог с ним, что я, вишь, горничная, но вы, синьор, порой и обращаетесь со мной как с горничной!»).

Он неохотно съел две оливки с хлебом и подумал, хорошо бы запить их отцовским вином. Потом включил «Свободный канал», по которому в это время обычно шли новости.

Николо Дзито заканчивал репортаж об аресте члена городской управы Фелы за спекуляцию и взяточничество. Потом началась хроника происшествий. На окраине Сомматино, городка между Кальтаниссеттой и Энной, был обнаружен сильно разложившийся труп женщины.

Монтальбано мгновенно выпрямился в кресле.

Женщина была задушена, ее тело засунули в мешок и бросили в глубокий пересохший колодец. Рядом обнаружен чемоданчик, содержимое которого позволило опознать жертву: это Карима Муса, тридцати четырех лет, уроженка Туниса, вот уже несколько лет проживавшая на Сицилии.

На экране появилась та фотография Каримы и Франсуа, которую комиссар дал Николо.

Помнят ли телезрители, что «Свободный канал» сообщал о розыске пропавших? О ребенке до сих пор ничего не известно. Комиссар Дилиберто, занимающийся расследованием этого дела, считает, что убийца мог быть неизвестным следствию покровителем девушки. Так или иначе, предстоит еще многое прояснить в этой темной истории.

Монтальбано выключил телевизор и улыбнулся. Лоэнгрин Пера сдержал слово. Комиссар поднялся, походил по комнате, снова сел в кресло и мгновенно заснул глубоким животным сном. Ему ничего не снилось.

На следующее утро он позвонил с работы начальнику полиции, чтобы напроситься к нему на ужин. Потом позвонил в комиссариат Сомматино.

– Дилиберто? Это Монтальбано. Звоню из Вигаты.

– Привет, коллега. Слушаю тебя.

– Я по поводу той женщины, которую нашли в колодце.

– Карима Муса.

– Вы уверены, что правильно опознали ее?

– Ни тени сомнения. В чемодане, кроме всего прочего, нашли карточку Монтелузского сельскохозяйственного банка.

– Извини, что я тебя прерываю, но кто угодно мог подложить…

– Дай договорить. Три года назад с этой женщиной произошел несчастный случай, и ей в больнице в Монтелузе наложили на левую руку двенадцать швов. Все сходится. Рубцы видны, несмотря на сильное разложение тканей.

– Слушай, Дилиберто, я вернулся в Вигату только сегодня утром – был несколько дней в отпуске, совсем отстал от жизни и о том, что обнаружен труп, узнал только из новостей по местному телевидению. Там упоминалось, что у тебя еще остаются сомнения.

– Это не касается опознания. Я уверен, что эту женщину убили где-то в другом месте и похоронили, но не в том колодце, где мы ее нашли по анонимному доносу. Вот я и думаю: почему труп откопали и перенесли в другое место? Зачем это могло понадобиться?

– Почему ты в этом уверен?

– Понимаешь, сначала чемодан Каримы лежал рядом с трупом, на нем остались частицы органической материи. И когда его переносили – обернули в газету, которую мы и нашли в колодце.

– И что?

– Газета трехдневной давности. Женщина же была убита минимум за десять дней до того. За нашего патологоанатома я ручаюсь. Вот я и пытаюсь понять: зачем ее перенесли? И ничего в голову не приходит, ни мысли, ни полмысли. Представления не имею.

Монтальбано представление имел, только не мог рассказать о нем коллеге. Он думал, сколько таких представлений постоянно устраивают эти сволочи из спецслужб! Как тогда, в 1980 году, когда им надо было заставить всех поверить, что на Силу упал ливийский самолет, – и уж они устроили фейерверк. А потом вскрытие показало, что пилот умер за две недели до катастрофы. Летающий мертвец.