Книга Дневник грабителя - Дэнни Кинг

— Там и пристрелить человека никому ничего не стоит, — говорит Олли. — Разрешено законом. Даже если ты скажешь, что сдаешься, тебя все равно не раздумывая убьют.

— Ага, — соглашаюсь я. — Вот почему все грабители в Штатах вынуждены постоянно таскать с собой оружие. В противном случае их всех давно перестреляли бы. И за подобные дела там никого не наказывают.

— А по-моему, и там наказывают, — возражает Зверь. — Это называется у них непредумышленным убийством или чем-то вроде того. Разве не так?

— Не-а, — говорю я. — Если ты проникаешь в дом янки, в тебя палят без предупреждения. И ты ни на кого потом не сможешь пожаловаться.

— Да ну, чушь какая-то, — произносит Зверь. — Не верю.

— Недавно именно эту тему обсуждали по телеку. — Олли поворачивается ко мне. — Помнишь, Бекс? В «Панораме» или какой-то другой передаче. Если без приглашения появляешься в Америке в чужом доме, тебя имеют право пристрелить и глазом не моргнув. У них это считается самообороной.

— Но ведь это неправильно, — опять возражает Зверь. — Такого не может быть.

— Расскажи-ка поподробнее, — прошу я.

Я сам нахожу подобное положение вещей просто возмутительным. Я прекрасно понимаю: когда парень возвращается домой и видит, что его обчистили, он приходит в бешенство, загорается желанием отомстить грабителю, звонит в полицию. Это логично, справедливо даже. Но чтобы без разбора убивать человека, если застаешь его в своем доме, — такое никак не укладывается в моей голове. В нашей стране оружием можно лишь припугнуть. Если выстрелишь в кого-то, непременно попадешь за решетку. Грабитель, видя в руках хозяина дома пушку, сам даст деру, если, конечно, хозяин не заставит его дождаться копов.

Каждый человек обязан знать свое место в этом мире. Так должно быть.

Только представьте себе, что и мы живем в государстве, в котором, если ты забрался в чужой дом, любой недоделанный придурок вправе не только выгнать тебя, но сделать с тобой все, что ему заблагорассудится.

По-моему, закон должен служить на благо всего человечества — защищать невиновных и в то же время учить совершающих ошибки.

И потом, как доказать, незаконно ты пробрался к какому-нибудь чудаку в дом или он сам пригласил тебя на чай, а потом, рассердившись на что-то, взял и пристрелил? Ему ничего не стоит в любом случае заявить, что ты проник на его территорию без приглашения, да еще и вооруженный ножом.

Нет, в Америке я жить определенно не согласился бы. Пошла она ко всем чертям!

— Если бы я был американцем, тогда имел бы приличный ствол, — говорит Олли.

— Я в этом ни капли не сомневаюсь, — отвечаю я. — Уверен также и в том, что очень скоро ты был бы вынужден сесть на электрический стул.

— Вот мы заговорили об американцах, — произносит Зверь, — и я сразу вспомнил одну историю, которую мне рассказал о них Снежок. Он ведь когда-то жил недалеко от одной из американских баз ВВС. К атомному оружию база не имела никакого отношения, хотя точно я не знаю. Но это не столь важно.

Зверь делает большой глоток пива, громко причмокивая, вытирает подбородок и протягивает руку к моей пачке с сигаретами. Я позволяю ему угоститься, такой вот я сегодня добрый.

— Двое его друзей обычно ходили с некоторыми из американцев в какую-то пивную на территории той базы, — продолжает Зверь. — Пили там пиво, отдыхали, ну, как это обычно бывает. Однажды наши ребята немного перебрали и начали шуметь. Так эти придурки американцы тут же вытолкали их вон из пивнушки и хорошенько отделали дубинками. Что называется, от души отделали.

— Сукины дети, — говорит Олли.

— Полностью с тобой согласен, — отвечает Зверь. Мне смешно. Эти двое не знакомы с теми парнями из рассказа, даже толком не знают, за что конкретно их поколотили, но автоматически принимают их сторону только потому, что те — британцы. А не исключено ведь, что ребята вполне заслуженно получили, что вели себя действительно чрезмерно буйно.

— В общем, эти парни решили американцев проучить. Подослали пару приятелей в ту пивнушку, попросили их угостить янки пивом, поболтать с ними о спорте, прийти туда еще разок-другой, а в третий раз сказать, что оба они — члены любительской бейсбольной команды и что ищут вторую команду, с которой можно было бы поиграть. Янки мгновенно клюют на наживку и просят взять в качестве соперников их. Приятели друзей Снежка дают им название и адрес кабака, где они обычно собираются, и говорят им приехать туда в воскресенье во время ленча.

В воскресенье дюжина янки в шортах и гавайках припираются вместе с женами, детьми, корзинами со снедью для пикника в назначенное место, полные надежд классно отдохнуть. О том, что в пивнушке их встретят двенадцать мощнейших мордоворотов, вооруженных мотоциклетными цепями, кастетами и, естественно, бейсбольными битами, никто из американцев, конечно, и подумать не мог.

В общем, отделали этих несчастных, ни о чем не подозревавших болванов по полной программе. Набросились на них в первую же секунду и избили до полусмерти.

— А дети и жены? Они не попытались остановить эту бойню — позвонить в полицию, позвать кого-нибудь на помощь? — спрашиваю я.

— А как бы они это сделали? Ребята и им показали, где раки зимуют.

— Что? Женам и детям? — удивляется Олли.

— Ага! — Зверь смеется. — Этим чертям было все равно, кого лупить, вот они и обработали всех подряд. Зато после того случая у местных парней, посещавших пивнушку на американской базе, никогда больше не возникало никаких проблем.

— И никто больше никогда их не трогал? — спрашивает Олли.

— Насколько я знаю, нет, — отвечает Зверь.

— А что насчет жен и детей? — говорит Олли.

— О чем ты?

— Что с ними стало?

— Ничего. Наверное, вернулись в свою Америку, когда базу закрыли. Почем я знаю?

Зверь пожимает плечами.

По выражению лица Олли я вижу, что ему этого недостаточно, что сейчас он задаст очередной тупой вопрос.

— Базу закрыли? — спрашивает Олли.

— Да, но, разумеется, не из-за той расправы, — говорит Зверь. — Не потому что дюжина здоровых ребят отметелила их бойцов на том пикнике, а потому что закончилась чертова холодная война.

— А как генерал с той базы отнесся к мордобитию? Неужели ничего не сказал?

— Может, и сказал что-нибудь, только не мне.

— А полиция почему не вмешалась в это дело?

— Я не знаю, Олли, не знаю. Не исключено, что несчастные жертвы и позвонили в полицию, а может, и нет, решили, что все справедливо.

— Да, но генерал-то не мог никак не отреагировать на происшествие. И не мог посчитать, что его бойцов отлупили по справедливости.

— Согласен с тобой, вряд ли он воспринял это как что-то само собой разумеющееся. Но о генерале я ничего не знаю.