Книга Дракон Фануил - Дэниел Худ

Лайам задержался на мгновение на ступенях, чтобы рассмотреть барельефы, вырезанные на дверных створках. Там были изображены группы непонятно чем занятых людей. Лайам попытался разобраться в одной из сценок, потом сдался и спустился к подножию лестницы, где его уже поджидал Кессиас.

— Это ваша знакомая?

Лайам постарался, чтобы вопрос прозвучал как можно небрежнее, хотя его изрядно мучило любопытство. Судя по всему, Гериону с эдилом связывало что-то помимо служебных отношений. Но что? Эдил груб, флегматичен, мадам проницательна и остра на язык.

— При чем тут Неквер? — поинтересовался в ответ Кессиас, предпочитая пропустить вопрос Лайама мимо ушей. — Это не тот ли торговец, за чьей женой увивается Лонс?

— Да, это он, но я полагаю, что к убийству он не причастен. Я задал этот вопрос… из личных соображений.

Исходя из того, что Кессиас не стал больше ничего говорить о Неквере, Лайам понял, что эдил таким образом хочет закрыть разговор и о Герионе. Ну что ж, все нормально. В конце концов, Гериона — личное дело эдила, а Неквер — личное дело Лайама. И этот визит помог Лайаму кое-что прояснить. Если бы торговец и впрямь изменял жене, как на то намекал Лонс, он бы непременно бывал в заведении Герионы — несомненно, самом роскошном изо всех саузваркских заведений подобного рода и, судя по отсутствию подобающей вывески, самом привилегированном.

«Настолько привилегированном, — подумал Лайам, — что за четыре месяца жизни в городе я ни разу о нем не слыхал. Интересно, а о чем еще я прежде никогда не слыхал? О компании „Золотой шар“, о ритуалах в честь Урис, о кабачке комедиант». Я, видно, из тех скучных типов, которые сами обедняют свою жизнь!

С головой уйдя в эти мрачные мысли, Лайам прослушал, что говорит Кессиас, и ему пришлось просить его повторить последнюю фразу. Тот повторил, предварительно громко откашлявшись.

— Я сказал, что да, в некотором смысле — знакомая. Герцог требует, чтобы подобные дома со стояли на строгом учете. Это входит в мои обязанности, я должен повиноваться.

Лайам отозвался на это напряженное объяснение невнятным хмыканьем и благоразумно предпочел воздержаться от замечаний. Кессиас размашисто шагал по улице и грозно хмурился.

Владелец предпоследней в их списке таверны, слегка нервничая, сказал, что да, у него действительно имеется служанка по имени Доноэ. Когда Кессиас, пытаясь развеять его страхи, заявил, что девушка — не преступница и что они просто хотят задать ей несколько вопросов, тот засуетился и засеменил к кухне.

— Фортуне надоело смеяться над нами, — проворчал Кессиас, глядя в удаляющуюся спину владельца таверны. — Она все-таки избавила нас от посещения последнего заведения, за что ей и хвала.

Лайам рассеянно кивнул.

Таверна, казалось, вполне могла отвечать вкусам Тарквина. Она была тихой и уютной, без той нарочито крикливой роскоши, которая в это утро уже намозолила Лайаму глаза. Стены, обшитые светлым деревом, имели широкие окна, хорошо пропускающие утренний свет. Все это чем-то напомнило Лайаму дом старого мага. Да, это было как раз такое местечко, где человек, предпочитающий уединение, мог без помех пропустить рюмку-другую, если его вдруг посещала охота к тому.

Вскоре обеспокоенный владелец таверны приволок с кухни упирающуюся Доноэ. Она и вправду оказалась той самой девушкой, которую видел на побережье Лайам. Сейчас, комкая руки под мокрым фартуком, краснея и заискивающе поглядывая на Кессиаса, Доноэ являла собой лишь бледное подобие смешливой юной резвушки, с которой так галантно заигрывал на своей террасе Тарквин. Однако ошибки быть не могло — это была она. Маленькая служанка — ей, пожалуй, не стукнуло и семнадцати — обладала той миловидностью, что в целом свойственна юности и невинности, но бросается в глаза лишь тогда, когда она озарена счастьем. Сейчас, в таверне, под хмурым взглядом эдила, красота девушки сильно поблекла. Вряд ли кто захотел бы взглянуть дважды на такую вот Доноэ.

Лайаму вспомнилось, как счастливо она улыбалась в тот летний денек, и он от души пожалел бедняжку. А тут еще и Кессиас чуть совсем не испортил дело, недовольно и грозно фыркнув.

— Эта? — спросил он и, получив утвердительный кивок, проворчал: — Тогда приступайте. Это Вы ведь считаете, что она нам нужна.

Заметив, что девушка перепугалась вконец, Лайам откашлялся и, указав на один из столиков, как можно любезнее произнес.

— Присаживайтесь, пожалуйста. Кессиас, вы не принесете нам чего-нибудь выпить?

Эдил, все так же хмурясь, кивнул владельцу таверны и двинулся вместе с ним к стойке, а девушка тем временем неохотно присела к столику, глядя на Лайама круглыми от испуга глазами. Тот успокаивающе улыбнулся:

— Вы меня помните?

Девушка неистово замотала.

— Вы уверены? Вы ведь бывали в маленькой бухте на морском берегу. Вы бывали там несколько раз.

Шире глаза девчонки не стали — это не представлялось возможным, — но в них вспыхнул огонек узнавания, и Доноэ всплеснула руками:

— На берегу! У мастера Танаквиля? Вы ведь тоже бывали там!

Затем секундное просветление вновь сменилось испугом, и Доноэ робко, вполголоса запричитала.

— Ох, господин, так вы пришли из-за этой ужасной истории? Клянусь вам, я тут ни при чем! Клянусь, господин!

— Я знаю, знаю, — поспешно заверил ее Лайам. — Я только хочу вас кое о чем расспросить.

— Я так горевала, когда узнала, что мастер Тарквин умер, господин, так горевала!

— Да-да, я понимаю. Но я просто хочу с вами поговорить.

Лайам ласково погладил девушку по руке.

Кажется, это чуть-чуть ее успокоило. Тут Кессиас с неуклюжей грацией принес два бокала с вином, и у Доноэ появилось время, чтобы прийти в себя.

Эдил вернулся к стойке, предоставляя Лайаму свободу действий.

— Так вот, Доноэ, я просто хочу с вами потолковать, — повторил Лайам, желая подбодрить девушку. — О мастере Танаквиле, которого вы навещали. Мне просто нужно знать: может быть, вам что-то известно о том, чем он занимался в последнее время?

— Ох, нет, господин! Я никогда не сплетничаю и не сую нос в чужие дела! Клянусь!

— Давайте я поставлю вопрос иначе. Вы, случайно, не знаете, виделся ли он с какой-нибудь другой женщиной?

— С другой женщиной?

Кажется, этот вопрос удивил Доноэ.

— Ну, приводил ли он к себе домой какую-нибудь другую женщину… потихоньку от вас? Или, возможно, встречался с кем-нибудь в каком — то другом месте?

Доноэ на мгновение задумалась, затем потрясенно взглянула на Лайама:

— Господин!

— Что?

— Вы думаете, что я… я… вы думаете, что я с ним спала?!

Доноэ прошептала это так яростно и с таким негодованием, что Лайам мгновенно залился краской. Да, он видел, что ведет эту беседу из рук вон плохо, и утешал его лишь тот факт, что Кессиас, возможно, справился бы с этим еще хуже.