Книга Живая земля - Андрей Рубанов

«Убьют, – подумал Денис. – Хобота убили – и меня убьют».

– Взяли, – негромко скомандовал кто-то; раздались натужные выдохи, раму поставили вертикально, Денис сощурился и задохнулся от изумления: глазам открылась изумрудная даль под неярким солнцем, пологий распадок меж двух сопок, бесконечные волны шевелящихся ветвей. Вот, оказывается, откуда органный звук, понял пленник, – так гудит под ветром тайга. Странно, ведь считается, что всю Сибирскую тайгу свели под корень китайцы, еще до искоренения, а она, оказывается, вот – жива, цела, безбрежна. Или не всю ее свели? Или никому не под силу свести ее всю?

А далеко впереди, почти у горизонта, из голубоватой дымки выступал Купол: пузырь, изнутри слабо подсвеченный молочно-белым. Оброненный богом и вдавленный в планету шарик для пинг-понга диаметром сто километров.

В стороне, низко над сопками деловито и мирно прогудел расцвеченный огнями летательный аппарат – новая группа дикарей прилетела из Европы, привезла местным блядям свое семя, для вдумчивых дегустаций.

Его понесли. Двор был обширен, хозяйство богатое. Два просторных сруба с широкими застекленными верандами, спутниковые антенны, повсюду столбы с камерами слежения и прожекторами, двустворчатые ворота, несколько мощных китайских вездеходов, все – сверкают чистотой, но один до крыши облеплен высохшей грязью; на нем меня привезли, подумал Денис и попытался запомнить номера машин, однако спустя несколько мгновений решил, что это глупо. Если он сможет сбежать, то найдет этот скит с номерами или без номеров. Найдет сутулого предстоятеля и всю его ближнюю братию. И дальнюю. Всех найдет.

Его опять поставили, и он увидел перед собой ближнего брата номер один – того, кто полчаса назад обещал страшные муки. Лицо его было бесстрастно, глаза полуприкрыты, в руках книга в массивном переплете с потемневшими, захватанными краями. Брат посмотрел на Дениса, затем резким движением накинул капюшон и опустил голову.

– Выйдет стебель из праха, юн и тверд, – тихо произнес он. – Устремится к лучам желтой звезды, снизу вверх, по прямой, не зная никакой помехи.

Подхватили другие голоса, забормотали хором:

– Не коснется того, что сделано для блага твари божьей, разумной и неразумной. Но пронизает любую препону на пути своем, с умыслом сотворенную, аки копье, ниже камень и броню, ниже плоть живую грешную.

– Всех не перевешаете! – крикнул Денис.

Его наклонили спиной вниз, осторожно опустили на мягкое и теплое – это была сетка, очевидно – металлическая, частая и туго натянутая, она прогнулась и заскрипела, и Денис почувствовал себя вполне комфортно. Правда, в левую икру, в поясницу и в шею уперлись несколько иголок. Денис, как мог, сдвинулся в сторону, но ничего не добился, иголки были многочисленны.

– Зря вы, парни, – сказал Денис. – Я вас всех найду. И отца вашего. Я не зверь, как вы, я вас пытать не буду. Я с вами в футбол сыграю, на девяностом уровне. Там никаких препон нет, ни справа, ни слева. Посмотрим, как вы помолитесь, когда наши ребята пенальти будут бить!

Солнце било прямо в глаза. Сбоку кашлянули и провозгласили:

– Стих первый. «Сначала была нужда, и нужда была в Боге. И стал Бог, а нужды не стало. И стало Семя, и Семя было от Бога. И не было света, чтобы согреть его, и воды, чтобы напитать его. И некуда было ему падать, ибо не было ничего, кроме Бога. И умерло, никуда не упав, и стало прахом. И была скорбь Божия, и гнев, и веселье, и вспыхнул прах Семени его, от гнева и веселья, и стал свет горячий и прозрачный. И увидел Бог…»

– Слушай, – сказал Денис, – прекращай. Развяжи веревки. Я все понял. Считай, что я с вами. Я попрошу Годунова – он вам продолжение напишет. Взрослые серьезные мужики, а занимаетесь хуйней…

Голос окреп:

– «…и увидел Бог, что некуда падать Семени его, ибо ничего нет, кроме света, и второй раз бросил семя в пустоту, и опять стал прах, и прах от праха, и был мертв, ибо не было жизни. И создал Бог жизнь из праха и света, ибо не было ничего, кроме праха и света, и назвал „вода“, что значит „жизнь“. И в третий раз бросил Семя, и упало во прах, и приняло жизнь от Бога, и стало живое. И сказал Бог: есть Бог, есть Семя его, есть прах семени его, есть свет от праха, есть жизнь из праха. Больше ничего нет и не будет. И стало так…»

– Алло! – крикнул Денис. – Брат! Позови старика, надо поговорить.

– Стих второй. «И было Семя от Бога, и упало во прах, и была вода, и свет прозрачный, и вырос Стебель, и путь его был из праха к свету, по прямой. И сказал Бог: вот дорога всего живого, от праха к свету, по прямой, снизу вверх, других дорог нет и не будет. И был Бог весел и счастлив, и удалился, ибо дело было сделано, и не стал Бог нужен быть, и стал повсюду и нигде. И был Стебель, и Стебель от Стебля, и так тысячу тысяч раз, из рода в род, и повсюду была жизнь и свет, и не знали никакой дороги, кроме как снизу вверх, от праха к свету по прямой. И свободно плодилась всякая тварь, и питалась от Стебля, и все лисы имели норы, а птицы небесные – гнезда, и было хорошо, и Бог был везде и нигде. И тысячу раз по тысяче лет прошло».

– Перекури, – сказал Денис. – Устал ведь. Иди чайку попей.

– Стих третий. «И стало много праха, теплого и жирного, и Стебля, и стало изобилие, избыток и тень. И вышел диавол, из жирного праха сгущенный, сын изобилия, дитя избытка и тени. И сказал: знаю другую дорогу, кроме прямой. И многие твари слушали его. И было великое сомнение. И родился из сомнения человек, и мысль его была быстра, а сердце жестоко. И приблизился к нему диавол, ибо где человек – там и диавол, а где диавол – там и человек. И спросил диавол человека: есть ли нужда в Боге? А человек сказал: нет нужды в Боге, ибо все есть; а когда все есть, Бог не нужен. И сказал диавол: живи с этим. И указал тысячу тысяч дорог, кроме прямой, и пошел человек, и до сих пор идет. И угрыз диавол корни Стебля Божьего, и погубил, а Семя не угрыз, но оставил след зубов, ибо Семя от Бога, и угрызть его нельзя. И тогда спрятал Семя во прахе, и запутал следы, и сам забыл, где спрятал. Ибо диавол свои дела не помнит, а только чужие».

– Кстати, – прохрипел Денис, – это правда. Я кувалдой по нему пиздячил, плечо вывихнул, и ничего. И след зубов тоже есть…

– «И перестал расти Стебель, и сделался великий глад. И многие твари умерли, и люди. А другие люди искали пищи и не нашли, и тоже умерли, а третьи ослабли, а иные возлегли без сил и ждали чуда. А диавол торжествовал, и учил так: нет Бога, нет Семени его, и нет Стебля из Семени, и нечем вам питать себя и потомство. Так учил диавол, и как сам был рожден из праха жирного, и сам в жире, отрезал от себя жирное сало, и дал, и сказал: вот пища, моя и от меня, насыщайтесь или умрите, ибо люблю вас более Бога. Еще так учил: нет с вами Бога, а я есть, и всегда буду с вами, ибо Бог без вас может, а я не могу. И дано вам от Бога только Семя его, а от меня – часть меня; любите меня и насыщайтесь салом моим. И насытились твари салом диавола, и человек насытился, и нашел сало диавола сладким и мягким, и триста дней ел сало диавола, и слушал речи диавола. И учил диавол: горек Стебель Божий, но сладко сало мое, неужели выберешь горькое, если можно взять сладкое? А на триста первый день не дал сала своего, и сказал: теперь оно не для всех. Еще так сказал: иди и убивай, и питайся плотью и кровью тварей, она горяча и жирна, и сладость в ней, и сила. И стало так, и кровь залила землю, и лилась тысячу раз по тысяче лет. И стали твари злы, ловки и быстры, а человек злее всех и быстрее, и плотью тварей насыщал себя, женщин своих и потомство свое. И был рад диавол, и весел, и правил миром, но имел одну печаль: найти Семя Стебля и угрызть. И позвал людей, и сказал так: лучшему из вас дам сало свое, если найдет Семя Стебля, во прахе сокрытое…» Сетка остыла, а иглы прибавились в числе и уже ощутимо врезались в кожу. Денис пытался напрячь спину и ноги, выгибал тело, упираясь только пятками и затылком, но каждая попытка встать на «мост» заканчивалась обрушением вниз – иглы вонзались в спину, в ягодицы, в шею, в бедра; постепенно появилась боль. А хуже физической боли было изумление и отчаяние, понимание того, что все происходящее – реальность, все – всерьез, никто не придет и не скажет: вставай, мы просто проверяли тебя и теперь видим, что ты стойкий парень. Здесь хотят изувечить его или убить. Здесь всем наплевать, что он живой человек, молодой и сильный, что он студент, активист слома и гражданин России. Его растерзают, или он истечет кровью, или подохнет от переохлаждения, привязанный за руки и за ноги, под ровное бормотание безумца, читающего безумный текст, сочиненный лучшим другом его, Дениса, отца.