Книга Крыло Люцифера - Том Мартин

Кэтрин повернулась и посмотрела в пустыню.

«Пески, пески… — до самой Атлантики. Наверное, не много в этих краях найдется месторождений камня», — подумала она.

— Подумать только, Джеймс, как они умудрились все это построить? Как они доставляли гигантские каменные блоки через пустыню, а затем поднимали их и устанавливали с такой точностью?

Рутерфорд ожидал от нее этого вопроса и невольно улыбнулся.

— Ответ тебе не понравится, но я повторюсь: кто его знает…

Кэтрин пристально посмотрела на Рутерфорда. На лице ее было недоумение.

— Здесь два с половиной миллиона блоков, каждый весом не легче автомобиля. Как ты себе представляешь транспортировку и погрузку без помощи железного крана? — Кэтрин упорно не отводила глаз. — Я не египтолог и не инженер — я ничего в этом не понимаю. Какие есть на этот счет гипотезы?

— По-моему, самая распространенная — та, которую можно слышать на уроках истории в школе: блоки перетаскивали и поднимали, применяя грубую физическую силу. В строительстве участвовали сто тысяч человек и длилось оно два десятилетия.

Кэтрин подумала секунду.

— Уйма народу… Столько ртов надо было прокормить. Это были военнопленные?

— Нет, полагают, что крестьяне. На строительстве пирамид они трудились только три месяца в году, когда Нил выходил на максимальный уровень и в сельскохозяйственных работах наступали вынужденные каникулы.

Кэтрин принялась думать вслух.

— Ничего себе каникулы! Ну хорошо, если по три месяца двадцать лет — это шестьдесят месяцев. Допустим, работали они по двенадцать часов в день. В месяце тридцать дней — по двенадцать часов ежедневно это примерно в сумме двадцать тысяч часов. И если было два с половиной миллиона блоков каждый весом минимум пару тонн, им пришлось бы перемещать примерно сто двадцать блоков в час. Или, грубо говоря, два блока в минуту.

Рутерфорд изобразил на лице гримасу преувеличенного неверия.

— Честно говоря, два блока в минуту — это просто невероятно.

— Но что еще более невероятно: они не просто перемещали их с одного места на другое — они поднимали их в воздух на высоту сотен футов, опускали и укладывали с точностью нейрохирурга.

Рутерфорд рассмеялся и пожал плечами.

У Кэтрин на языке уже крутился другой вопрос:

— Ты мне так и не сказал, с какой целью вообще были построены пирамиды.

Рутерфорд неожиданно сник:

— Кэтрин, правда, я уже не знаю, что и думать. И подозреваю, что теория Безумова сейчас куда ближе к истине, чем общепринятая точка зрения.

Кэтрин наморщила лоб, попытавшись понять, что он имел в виду:

— Поясни.

— Египтологи утверждают, что пирамиды — это гробницы. Последнее место отдохновения фараонов. Я всегда соглашался с этим. Но теперь сомневаюсь.

Он поднял взгляд на громадину Великой пирамиды:

— Ибо это упрощенческий взгляд. Зачем было создавать себе столько проблем? Ну не укладывается у меня в голове, что пирамиды были всего лишь погребальными камерами для мертвых царей. Прости, я, наверное, не очень логичен, но это именно то, что я сейчас чувствую.

— А на основании каких доказательств археологи утверждают, что это гробницы?

Рутерфорд ответил не сразу, несколько мгновений собираясь с мыслями:

— Геродот, древнегреческий историк пятого века до нашей эры, первым предположил, что Великая пирамида была построена Хеопсом, что его брат Хафре построил вторую пирамиду, а сын Хафре — третью. Вот с тех пор египтологи согласны с его предположением и каждый раз, когда они натыкаются на косвенные подтверждения, принимают их за окончательные доказательства. Например, в районе Гизы были найдены различные надписи, ассоциирующие Великую пирамиду с Хеопсом. Но это не доказательство, ведь фараоны наследовали святыни своих предков. Когда открыли пирамиды, выяснилось, что внутри пусто: сокровищ не было, и только в третьей, самой маленькой, нашли кое-какие кости. Но даже они, как выяснилось, датированы приблизительно периодом Иисуса Христа, а пирамиды были построены намного раньше. Говорят, пирамиду Хеопса обчистили расхитители гробниц. Но подтверждений этому нет.

Кэтрин обдумала услышанное.

— Ага, по всему выходит, никто толком ничего не знает?

Рутерфорд смущенно улыбнулся.

— Выходит, так.

Рутерфорд вновь поднял взгляд на высоченную грань пирамиды.

— Это одна из загадок в стране загадок. Мы не знаем, для чего их построили, мы не понимаем, как их могли построить, и, положа руку на сердце, мы даже не знаем, когда это было. Так и стоят они тут с самого начала истории человечества, а вполне вероятно, что и того дольше. — Он сделал шаг назад и улыбнулся Кэтрин. — Ладно, пойдем посмотрим, что внутри.

56

На другом конце Каира доктор Ахмед Азиз возвращался в свой уютный кабинет после продолжительного обеда. Работая директором Службы древностей Египта, доктор Азиз также числился хранителем пирамиды Хеопса и заместителем директора Египетского музея. Он был моложав — на вид около сорока, с густыми черными усами, и сегодня был одет в элегантный темно-синий костюм. Ахмед уже начинал полнеть — вероятно, следствие официальных обедов и ужинов, в которых ему полагалось участвовать по чину всякий раз перед показом иностранным делегациям знаменитых красот Египта или после таких показов, но ранняя полнота не мешала ему буквально светиться здоровьем.

Как ему удалось столь стремительно взлететь на высокий пост в одной из известнейших сокровищниц в мире, оставалось загадкой для многих даже в правительстве Египта. Нельзя сказать, что он не был профессионалом: бесспорно Азиз являлся экспертом — например, по древнеегипетской керамике. Кроме того, после защиты кандидатской диссертации он работал в США. Однако получить продвижение в высшие круги директората в таком молодом возрасте было случаем беспрецедентным. Судьба благосклонно улыбалась ему.

Азиз взглянул на настенные часы. Полчетвертого дня. Обед продлился дольше, чем он рассчитывал, однако так частенько бывает, когда приходится ублажать нужных иностранных сановников.

Как только Азиз уселся в кресло, зазвонил городской телефон. Подняв трубку пухлой рукой с двумя массивными золотыми перстнями, он проговорил в нее:

— Салам алейкум.

— Азиз, это я, — раздался знакомый голос сенатора Куртца.

Лицо Азиза мгновенно изменилось. Умеренное раздражение и разочарование уступили выражению тревожной озабоченности.

Он покосился на оставшуюся открытой дверь кабинета: видна была приемная, где сидели секретарша и его помощник, мистер Поимандрес, низенький хрупкий шестидесятилетний копт.[30]Оба были как будто очень заняты: секретарша печатала, а мистер Поимандрес говорил по телефону.