Книга Бог сумерек - Всеволод Глуховцев

На этом дебаты прекратились. В тошниловку так в тошниловку.

Столовая, впрочем, оказалась довольно чистой и уютной. Даже Федор Матвеевич подивился:

– Ишь ты! А у меня в памяти что-то не то... Наверно, я давно тут не был.

Прикинул, и вышло, что действительно давненько: лет пять, не меньше.

От этого развеселились, но тут за окном промчалась, взвыла сиреной патрульная машина “Гекаты”, и все невольно аж шарахнулись, как вспугнутые зайцы.

– ...гадство! – ругался втихомолку Палыч. – Так вправду психом станешь!..

Лев Евгеньевич озирался с подозрительным видом.

– Слушайте, – тоже приглушенно, чтоб не услышал персонал, поделился он. – А не опасно ли нам так засвечиваться?.. Зайди сюда хотя бы случайно кто-либо из “Гекаты” – и можем считать себя в ауте.

– Не бойтесь, Лев Евгеньевич, не зайдут. Это уж я просто так, выражаюсь... Оскверняю уста, есть грех. А так ничего... Доверьтесь мне, я чувствую. То есть знаю.

Доверились Палычу и с грохотом разобрали подносы. Стали хватать тарелочки с салатами, у всех проснулся аппетит – а у Игоря-то он будировал давно. Только Федор Матвеевич взял себе скромный обед, остальные понабрали черт-те чего: и творога, и сметаны, и ватрушек...

– Обожремся, – определил Палыч, глядя на набранный провиант.

– Лучше обед без аппетита, чем аппетит без обеда, – сказал на это Игорь.

Но у них аппетит был. Они оккупировали один столик, выгрузили продукты и накинулись на них. На несколько минут все умолкли, слышен был только стук ложек и вилок.

– А ничего кормежка, – с некоторым удивлением обнаружил Палыч, смолотив порцию “оливье” и подтягивая к себе тарелку горохового супа. – Мне, старому холостяку, вполне подходит.

– У меня старуха хорошо готовила, – вспомнил со вздохом Федор Матвеевич, размешивая в борще крохотную пилюльку сметаны. – А я вот теперь сам... или вот по столовкам... эх-хе-хе...

– Да мы все так, – Игорь махнул вилкой и отодвинул пустую тарелочку из-под салата, – как Бог на душу положит. Или даже... А, ладно.

Он как-то оборвал сам себя, замолчал и взялся за первое.

– Мы вообще дураки, – припечатал Палыч.

– Это почему? – спросил Логинов.

– Да потому. – Палыч не стал вдаваться в объяснения, а стал истово хлебать суп. А Игорь нахмурился малость... а затем прояснился и сказал:

– Уж это верно. Дураки и есть! Мне вот что в голову пришло: ведь мы битый день мотаемся по городу практически без толку, а не подумай и, что можно ведь использовать наши предметы – книгу, камень этот!

– Какой камень? – Рука Палыча с ложкой замерла в воздухе.

– Ну этот, круглый.

– А-а. – Палыч понял и проглотил суп.

– Ну, то есть, – зачем-то пояснил Игорь, – тот самый-то... то ли камень, то ли не камень.

И Федор Матвеевич тоже кивнул чему-то, словно нечто мимолетом вспомнил.

Палыч отодвинул опустевшую тарелку, поковырял ногтем в зубах.

– M-м... – промычал он. – А ведь тут есть резон. В камне. Может быть, в книге... Мы ведь действительно таскали их с собой и даже не подумали – зачем.

– Ну что ж, хорошо уже то, что мы и задним умом умные. – Лев Евгеньевич улыбнулся. – Можно перепроверить, дело того стоит. Опять начать с крайних точек, и...

Огарков не закончил, принялся дохлебывать борщ, но сказал Игорь:

– В смысле – с Рябиновой и с Прибрежной? Лев Евгеньевич кивнул и не преминул уточнить:

– До Прибрежной мы, как изволите видеть, пока не добрались.

– Так доберемся, какие проблемы. – Игорь подмигнул. – Так, Палыч?

Палыч что-то ответил с полным ртом, но невнятно, и Игорь переспросил: -Чего?

– Я говорю, – Палыч разжевал хлеб, – что доберемся, конечно. И слушайте, что я подумал! А с чего мы взяли, что эти пункты – конечные? Может быть, и дальше по этой линии что-то такое можно нащупать, причем и в ту, и в другую сторону?..

– Вполне вероятно, – уверенно заявил Огарков. – Вполне! И это может быть очень любопытно.

– Да нет! – сказал Палыч с ядовитым ударением. – Это скорее может быть трудоемко. Этак у нас и вправду получается какой-то меридиан. А уж по нему можем колесить... Э, ты что, Игорек, что с тобой? Что случилось?!

Случилось. Игорь выпрямился на стуле и смотрел прямо на Коренькова странным, немигающим взором.

– Палыч... – наконец сказал он. – Палыч, ты, я вижу, и сам не понимаешь, что ты сейчас сказал. Сейчас... А может быть, и нет, – вдруг остановил себя он. И тут же продолжил: – Но нет, мне ли карту не помнить!..

Палыч с Логиновым обменялись изумленными непонимающими взглядами... но в глазах Льва Евгеньевича замерцало что-то такое... если не понимание, то предчувствие понимания...

– Погодите, – сказал Игорь, видя, что слова его не доходят. – Федор Матвеевич, дайте-ка на минутку ключи от машины, я принесу...

Федор Матвеевич механически вытащил ключи и только после этого спохватился спросить:

– Эй, что принесешь-то?.. – Но Палыч уже выбежал. Через минуту он вернулся. В руках его была карта.

– Вот, – с торжеством произнес он. – Конечно, я не мог ошибиться!

– Тише, тише... – предупредительно заговорил осторожный Огарков, оглянулся, но посетителей почти не было.

– Да, – потише молвил Игорь и развернул карту. – Вот смотрите: если продлить эту нашу линию... Вот сюда, на северо-восток. Ну, вот хотя бы мысленно, – и он повел по бумаге ногтем, – что получится? Куда она пойдет?

– Ну-ка. – Палыч изогнулся, заглядывая в карту. – Так... улица Лесопильная. Знакомое что-то...

– Так это со мной рядом, – наивно сказал Федор Матвеевич. – Цыганские дворы.

Он произнес это и лишь тогда сообразил, что это значит.

И Лев Евгеньевич моментально догадался:

– А вот этот зеленый массив? Нет, ребята, вы видите?!

– Бог мой! – так и ахнул Палыч.

– Тихо, тихо, Палыч. – Палыч посмеивался. – Народ взбаламутишь.

– Да-а... – Федор Матвеевич покачал головой. – Слона-то я и не приметил... Как мы раньше просмотрели, что прямо на линии находимся!

– А психологически это совершенно объяснимо, – сказал Огарков уверенно. – Эти крайние точки замкнули наше восприятие; так сплошь и рядом бывает.

Палыч вновь уткнулся в карту.

– Слушай, Игорь, а ты можешь определить, как именно по садам проходит эта линия? По каким участкам и так далее?

– На месте смогу, – ответил Игорь, – с картой и по ориентирам.

– Ориентиры... – Палыч сощурился, явно какая-то мысль заколесила в нем... и прорвалась: глаза расширились, в них полыхнул победный огонек. – Ориентиры, говоришь? Есть ориентиры!