Книга Тигр в камуфляже - Лев Пучков

Собравшиеся оживленно загудели — кто-то предложил послать за Ремезом, что и было немедля исполнено. Между тем Жерар продолжал повествование на тему: как вышла неурядица с Калганом.

Оказывается, Засада купил начальника планового автодорожного караула, транспортировавшего «вора» из СИЗО в ИТК-2, сообщив прапорщику, что якобы Калган желает погулять часок на воле, а с начальством, типа того, все утрясено. Начкар высадил, как было условлено, «вора» у КПП зоны и укатил восвояси. А чуть позже на «99» подкатили все те же трое «быков», что присутствовали при замачивании Малика, и забили «вора» насмерть. После чего Засада отловил начкара и самолично перерезал ему горло, предварительно потыкав в разные места раскаленным паяльником. Вот, собственно, и все.

Да… — с чего это Засада таким вот изуверским способом развлекался, Жерар, разумеется, не в курсе и дать вразумительные объяснения таким поступкам не может. Но доказательства налицо: вот «быки», что были на стреме у дома Малика, они же потом по приказу Засады ухайдакали «вора». Прибыли с покаянием и готовы все подтвердить. Сейчас подъедет Ремез, и если он не обкумарен, то скажет, как было на самом деле в истории с Маликом. Кроме того, Жерар на всякий случай привез с собой часового КПП, дежурившего в день неестественной кончины Калгана. Этот свидетель, по прихотливой воле судьбы оставшийся в живых после такого скандального дела, готов опознать избиенцев прямо сейчас — в обмен на гарантии личной неприкосновенности.

Через некоторое время подвезли Ремеза, почти что необкумаренного ввиду великой скорби по случаю утраты хозяина — правая рука Малика в точности до миллиметра подтвердил объяснялки Жерара, внезапно вспомнив, кто ему сказал про звонок Вовца «смотрящему» и при каких обстоятельствах сие произошло. Затем привели часового и пообещали, что его никто не тронет, если не будет врать.

Старший прапорщик, почему-то совершенно не смутившийся присутствием в столь изысканном обществе, недрогнувшей рукой указал на троих левопупыревских «быков», выстроившихся у стены, и возмущенно заявил: да вот же они, избиенцы треклятые!!! Кожаные куртки, норковые шапки, зверские хари — все как у тех!

Точь-в-точь! Они, короче, — вне всякого сомнения.

После этого Ремезу дали ширнуться на халяву и совместно с часовым выперли вон, а «быков» — убийц связали и заперли в подсобку, приставив к ним надежную охрану до окончания разбора. И конкретно приступили к Жерару: а почему это ты, тварь низкая, принял столь трепетное участие в расследовании деятельности Засады?! Ведь ты же его правая рука, лепший кореш, братан кровный — или кровавый, один черт! Зачем сдал братана? Ответь-ка перед людьми…

— Засада все это безобразие втемную делал, — ответствовал Жерар. — Об этих его делах знали только трое — они сейчас заперты в подсобке. Страдать ради шефа неохота — сам кругом виноват, пусть и кантуется как хочет. А еще — жить почему-то хочется! И очень сильно…

— Ну и где сам Засада? — поинтересовался кто-то из «братвы». — Свалил поди? А нам сейчас за него перед центровым сходняком ответ держать?!

Жерар как-то странно улыбнулся, подошел к окну и помахал рукой.

Спустя минуту в зал вошел еще один левопупыревский «бык» и водрузил на середину стола коробку из-под аэрогриля, красиво перевязанную шелковой тесемкой. Жерар, пару секунд помедлив, осторожно развязал тесемку и открыл крышку. Все присутствовавшие, привстав со своих мест, чтобы лучше видеть, дружно охнули и замерли — на что были пацаны пожившие и отвыкшие удивляться на своем веку. Из коробки на собравшихся злобно скалилась окровавленная голова Засады с выпученными глазами…

Вовца едва не вывернуло наизнанку: перекосился бригадир и надолго задержал дыхание — не от отвращения, нет! Жутко вдруг стало, страшно до одури.

Всплыл ни с того ни с сего перед мысленным взором образ жуткого гипнотизера — и отчего-то этот образ предстал бригадиру в кроваво-черном обрамлении, с рогами и неестественно светящимися глазами. А в сознании возникла фраза, произнесенная мимоходом страшным визитером: что-то типа «всякая голова хороша лишь тогда, когда она присобачена к туловищу посредством крепкой шеи…»

«Прав он был. Надо было посерьезнее к нему отнестись. Внешность обманчива. Зря прикалывался…» — запоздало подумал бригадир. А еще подумал Вовец, что, пожалуй, надо будет хорошенько поразмыслить над дальнейшей перспективой их совместной деятельности. Кто его знает — может, и нет никаких кассет с записью показаний загипнотизированных «быков»? Может, и установка убрать бригадира в случае безвременной кончины гипнотизеришки — не более чем наглый блеф? Нужно определиться конкретно: либо крепко подружиться с мерзким головастиком, либо… либо оторвать башку, пока не поздно…

Между тем, пока бригадир обдумывал план дальнейших действий и рассеянно принимал поздравления от сидящих рядом соратников, сходняк принял решение: отправить Жерара с «подарком» и тремя «быками» — убийцами под конвоем в первопрестольную. Его кореш и шеф — пусть он и ответит перед центровым сходняком…

Вот, собственно, и все. Вскоре Левопупыревский район без особых катаклизмов перешел под руководство Центральной бригады — за отсутствием альтернативы власти. «Центровые» авторитеты, хоть и сняли «крест» с ложбинской «братвы», но, по всей видимости, объяснениями Засадиного кореша не удовлетворились — Жерар в Ложбинск не вернулся.

Зато прибыл «вор» — Ахмед, дряхлый умненький старикашка, уставший от жизни и всех ее отвратительных проявлений. Новый глава «общины» вершить громкие дела не пожелал, а просто присматривал за обстановкой на предмет своевременного пресечения беспредела и собирал положенные взносы в воровской «общак».

Между тем Адольф Мирзоевич продолжал поэтапно осуществлять свой план восхождения на вершины общественного положения и довольно скоро — как-то исподволь и вроде бы без особых потуг — набрал соответствующий желаемому статусу вес (для прагматиков: не растолстел, а круче стал!). Через некоторое время после достопамятного сходняка в «Джунгарии» Пульман посетил по очереди каждого лидера районных преступных группировок и предъявил всем полный расклад по их делам не праведным — как просто противозаконным, так и по таким делищам, за которые свои же могли без разговоров удавить на месте. Сначала эти ловкие товарищи сильно приуныли и окрысились втуне — и, знаете ли, было от чего. Если ранее каждый был сам по себе князь в своем огороде, то сейчас злобный шантажер-головастик требовал беспрекословно ему подчиняться и ежемесячно отваливать 15 процентов прибыли из общего оборота: решил, видишь ли, крестным отцом заделаться, плешоган недоношенный! Ничего себе, заявочки! Но, что характерно, открыто никто не возбухал — очень уж веские аргументы имелись на руках у новоявленного узурпатора. Такие аргументы пахли кровью, и их нельзя было игнорировать — а потому пришлось выбирать из двух зол наименьшее.

Как и следовало ожидать, подспудные процессы место имели: на протяжении следующего месяца Адольфа Мирзоевича неоднократно пытались списать в расход. Отступлений от наработанного сценария не было: несколько раз элементарно стреляли из автоматов какие-то нехорошие люди на быстродвижущихся автомобилях без номеров; два раза взрывались машины доктора с только что принятыми на работу шоферами, а разок какой-то отчаянный умелец даже лупанул по его квартире из ПТУРСа.