Книга Пугливая герцогиня - Аманда Маккейб

Чары действовали и на Николаса, ему приходилось собраться с силами, чтобы противостоять им.

— Нам нужно вернуться в дом, — неожиданно отрезал он. — Становится поздно.

Улыбка слетела с ее губ, и она послушно кивнула, когда Николас взял ее за руку, помогая подняться. По пути к дому они не обмолвились ни словом, а заколдованная заводь все отдалялась.

На подъезде к дому их ожидал мужчина, взволнованно расхаживая взад-вперед.

— Кто это? — удивилась Эмили. — Вы кого-то ждете?

— Это мой секретарь из Лондона. И я отнюдь не ждал его сегодня. Должно быть, возникло какое-то безотлагательное дело.

— Дела во время медового месяца?

Николас усмехнулся. Напоминание о реальном мире не заставило себя долго ждать.

— В работе герцога нет выходных. Входите, Эмили. Это не займет много времени.

— Хорошо, я пока займусь письмами, которые так долго обходила стороной.

Эмили направилась к дому, медленно высвобождая свою руку из руки Николаса. Пока еще он чувствовал тепло ее ладони, он притянул ее к себе и еще раз поцеловал. На губах ее еще остался вкус жаркого солнца и исчезающей улыбки.

— Мне было так хорошо сегодня, — сказал он.

— Мне тоже, очень, — ответила она, робко улыбнувшись. — А теперь, ваша светлость, отправляйтесь выполнять свой долг. Увидимся за ужином.

Свой долг. Никогда он не сможет позволить себе забыть о нем. Он проводил Эмили взглядом и повернулся к ожидающему его секретарю.

Глава 18

Эмили бесцельно бродила по библиотеке и, напевая под нос какую-то мелодию, брала со столов разнообразные шкатулки, статуэтки и, разглядев, снова ставила на место. Она не могла приняться за что-то одно, несмотря на богатую коллекцию заманчивых романов, томов поэзии на полках и накопившееся множество писем. С того момента, как им с Николасом все же пришлось заставить себя встать и одеться, чтобы вернуться в дом, она так и не смогла почувствовать себя прежней.

Никогда еще она не была столь неутомима и деятельна, просто не могла усидеть на месте. Но эта беспокойность была приятной. Ей хотелось кружиться и громко смеяться, бегать и прыгать от счастья!

Конечно, ничего этого она себе не позволяла. Не подобало герцогине при свете дня танцевать наедине с собой в библиотеке! Вместо этого она подошла к приоткрытому окну полюбоваться на уходящий день.

Ветер становился прохладнее, жара ясного весеннего дня спадала, ощущалась свежесть. Небо горело бледно-золотым светом и становилось розовым у горизонта.

Скоро должны сервировать ужин, но Николас все еще беседовал на террасе с секретарем, тот привез корреспонденцию из Лондона.

Эмили взглянула на стол, где лежали письма, предназначенные ей: послания от матушки и миссис Годдард, короткая неофициальная записочка от Джейн, в которой та жаловалась на то, что из города уехали все, «кто заслуживает внимания». Кроме того, она рассказала, что ей удалось каким-то образом посетить еще два приема после свадьбы Эмили, и она столкнулась с мистером Рейберном, чье сердце «совершенно разбито», пообещала поделиться «весьма пикантными секретами» в следующем письме.

Она знала, что должна ответить им всем незамедлительно. Заниматься корреспонденцией стало ее обязанностью, и не важно, что в тысячу раз сильнее ей хотелось совершить прогулку на закате солнца! Кроме того, ей не терпелось узнать новые слухи и тайны Джейн. Она оторвала взгляд от чудесного вечернего пейзажа за окном и своего супруга на террасе, медленно повернулась и направилась к рабочему столу.

Сам стол, изысканная работа французских мастеров, украшенный позолотой, со вставками из эмали, был уставлен книгами и всякими мелочами, среди которых находилась горсть загадочных камешков и перьев, очень напоминавших многочисленные талисманы Стивена. Эмили сдвинула все это в сторону и потянулась за бумагой и чернилами к походному письменному набору Николаса. До ужина ей должно хватить времени ответить хотя бы матушке.

В отличие от стола в Вельбурне набор для письма Николаса с наклонной поверхностью был удивительно аккуратным и чистым, абсолютно все располагалось в специально отведенных отделениях. Небольшая бухгалтерская книга лежала на стопке чистой почтовой бумаги, отмеченной оттисками герцогского герба.

— Мама оценила бы это, — пробормотала Эмили, вынимая тонкую гладкую бумагу. Но как только она потянула за лист, откуда-то вдруг выпала маленькая золотая шкатулка и гулко упала, ударившись о стол. Одна из ее маленьких петель сорвалась.

— Проклятье! — Эмили подхватила ее в испуге. Ломать принадлежащие мужу вещи — не лучший способ произвести впечатление! Крошечная, замысловато выполненная крышка открылась, и из нее выпал миниатюрный портрет, обрамленный жемчугом.

Он упал прямо Эмили в ладонь. На золотом краешке было выгравировано «В. М. М.». С обратной стороны портрета была спрятана свернутая кольцом темная прядь и сплетенная с нею прядка более тонких и светлых волос.

Эмили перевернула миниатюру, и взгляд ее приковал портрет прекрасной женщины, возможно, самой красивой из всех, что ей доводилось видеть. Блестящие темно-каштановые кудри ниспадали на плечи и обрамляли овальное, почти совершенной формы лицо с высокими скулами, классическим точеным носом и темными глазами с поволокой. Она улыбалась Эмили, глаза ее лучились так, словно она знала какой-то секрет.

У Эмили перехватило дыхание. Без всякого сомнения, это первая жена Николаса, Валентина. Она провела большим пальцем по гладкой поверхности миниатюры из слоновой кости. Эта темноволосая женщина действительно необычайно красива и, казалось, светилась каким-то внутренним огнем, полным жизни. Огнем, который сама Эмили начинала постигать, только приехав в Вельбурн. Только здесь она впервые взглянула на действительность в новом свете, и в душе ее зародились надежда и жизнь.

В ту же секунду ее сковал холод. Как могла она соперничать с такой женщиной? Яркой и страстной красавицей, которая покинула этот мир, а потому навсегда останется идеалом.

Она аккуратно положила миниатюру назад в поврежденную шкатулку и спрятала ее глубже в ящике походного стола, который, в свою очередь, осторожно закрыла крышкой, но, казалось, все еще видела сияние портрета.

Взгляд Эмили упал на талисманы Стивена, и она задумалась, что он был по-своему прав. Титул герцогини Мэннинг проклят. Сначала мать Николаса, затем леди Линуолл, скончавшаяся от лихорадки в Неаполе, едва выйдя замуж за своего возлюбленного. И вот теперь наивная Эмили Кэрролл. Был ли у Стивена амулет, способный справиться с подобным проклятием? Она потерла ладонью крошечную подкову на ее шее. Достаточно ли этого, чтобы отвести от себя беды и неудачи?

Внезапно в коридоре послышался шум, голоса и тяжелые шаги. Она быстро вытерла слезы, выступившие на глазах, и взялась за перо и бумагу. Никто не должен был знать, что она нашла эту миниатюру! Она не могла плакать на глазах у Николаса и требовать, чтобы он рассказал, почему хранит портрет Валентины так близко. Прямо ни дать ни взять ревнивая жена. Только не теперь, когда оба они так старались превратить свой нелепый брак во что-то настоящее.