Книга Марианна в огненном венке. Книга 2 - Жюльетта Бенцони

В голове у нее словно вспыхнула молния, а сердце сжала щемящая тоска. И разум ее, отметая все сегодняшние ужасы, устремился навстречу скрытой потребности, идущему из глубины призыву. Она взяла ребенка на руки и прижала к себе.

— Мой маленький! Мой бедный малыш! Не бойся!

Я здесь… Мы оба пойдем домой. Больше не нужно идти в Петербург…

И с обхватившим ее за шею неизвестным ребенком, сгорая от лихорадки, Марианна неверными шагами направилась к коляске, чтобы там ожидать наступления дня.

— Мы придем, — повторяла она. — Мы скоро придем домой…

ГЛАВА III. «НАДО ВСТРЯХНУТЬ ЖИЗНЬ»

На другой день, в то время как Москва продолжала гореть, а Наполеон за красными стенами Петровского с трудом сдерживал нетерпение, созерцая пожар, Марианна на берегу пруда стала жертвой отчаянной лихорадки и впала в беспамятство, к величайшему смятению ее товарищей по несчастью.

Принесенный ею ребенок мирно спал у нее на груди, и это неожиданное прибавление только усилило растерянность обоих членов Государственного Совета. Им самим, кстати, было совсем не так уж хорошо. Дизентерия Боннэра после вызванного опьянением тяжелого сна снова заявила о себе. Что касается Бейля, еще более простудившегося, так сейчас он страдал от приступа печени.

— Все это из-за той мерзости: белого вина, — поставил он диагноз, прежде чем попытаться улучшить их плачевное положение, — и надо признаться, что мы выпили его достойное сожаления количество.

На самом деле под маской полнейшего безразличия скрывался человек деятельный, способный принимать решения, когда обстоятельства требовали этого.

Он доказал это немедленно по пробуждении, с помощью пинков и нескольких кувшинов воды из пруда заставив слуг подняться и заняться делом. А в это время Боннэр угощал фигами малыша, едва проснувшись, начавшего плакать. Одна Марианна, которую Бейль, увидев ее состояние, поспешил укутать в попону, тихо стонала, не имея возможности принять участие в разговоре.

— Перед нами сейчас две важные проблемы, — заявил Бейль. — Попытаемся найти мать этого ребенка, которая должна быть поблизости, и поискать любой кров, лишь бы там была кровать для этой несчастной женщины.

— И врач тоже не помешал бы, — заметил Боннэр. — Мы все трое нуждаемся в нем…

— Мой дорогой, надо обходиться тем, что есть. Найти врача и лекарства в нашем теперешнем положении так же легко, как увидеть цветущий мак зимой на заснеженном поле. Черт возьми! — вскричал он, внезапно взорвавшись, и, срывая злость, несколько раз ударил ногой по колесу коляски. — Зачем занесло меня в эту проклятую страну! Если бы ко мне явился дьявол и предложил в обмен на душу перенести меня в Италию, в Милан или на берег одного из ее чудесных озер, я не только с восторгом согласился бы, но посчитал бы, что обокрал того несчастного! Франсуа! Возьмите ребенка и пойдите к замку, может быть, кто-нибудь признает его! Также разведайте, не найдется ли какой-нибудь свободной кровати.

Доверив Марианну вниманию Боннэра, он сам отправился на разведку, взобравшись на одну из выпряженных из коляски лошадей. Но первым вернулся Франсуа, причем один. Ему удалось без труда найти мать ребенка, жену французского кондитера, которая всю ночь провела в бесплодных поисках своего малыша, потерянного накануне, во время панического бегства. Но в радиусе трех лье не нашлось ни одной свободной кровати. Все, что он добыл, это немного провизии — результат щедрости кондитерши: сухие пирожные, сушеные фрукты, сыр и копченый окорок.

В ожидании Бейля, который задерживался, Боннэр и кучер Франсуа как могли старались ухаживать за Марианной. Франсуа нашел источник и принес свежей воды, тогда как аудитор второго класса пытался заставить молодую женщину хоть что-нибудь съесть, но безуспешно.

Сотрясаемая дрожью, она стучала зубами и бормотала обрывки бессвязных фраз, отголоски угнетавших ее мозг кошмаров, повергнув бедного Боннэра в подлинный ужас.

Поскольку она упоминала императора, заговорщиков, дворец в Кускове, кардинала, замаскированного князя, какого-то Язона, герцога де Ришелье, короля Швеции и войну с Америкой, бедняга спросил себя, уж не приютил ли, случайно, Бейль опасную шпионку. Поэтому он встретил с большим облегчением возвращение своего старшего.

— Вы не представляете, как я ждал вас. Ну и как обстоят дела?

Молодой человек с выразительным вздохом пожал плечами, затем обратился к своему кучеру:

— Вы нашли что-нибудь, Франсуа? — — Ничего, господин, кроме матери ребенка. В усадьбах вокруг замка всюду полно беженцев и условия такие, что больная не найдет там покоя. Здесь хоть тихо.

— Вы сошли с ума, друг мой! — запротестовал Боннэр. — Эта дама просто пылает! Я уверен, что лихорадка еще усилится. Оставаться здесь невозможно… но куда податься?..

— О, никаких проблем, — спокойно сказал Бейль. — Мы вернемся в Москву.

Это явно безумное предложение вызвало горячий протест, но он объяснил причину такого решения. Конечно, город на две трети уничтожен, но огонь дальше не распространяется. Наоборот, он скорее отступает. Оставленные Наполеоном войска сотворили чудо в борьбе с пожаром, и благодаря этому Бейль смог без особых трудностей добраться до французского квартала. В Сен-Луи он нашел аббата Сюрже, как всегда спокойного, во время благодарственной мессы перед целой толпой, которую он благословлял движением руки.

— Пристройка за церковью забита беженцами, — добавил он, — но большая часть квартала не пострадала. Солдатам инженерных войск удалось даже спасти мост, и к тому же вновь изменивший направление ветер отогнал пламя от этого района. Наконец, если мы вернемся в город, появится возможность получить медицинскую помощь. Большой Госпиталь еще стоит, и я встретил этого необыкновенного барона Ларрея, который со своими помощниками не покинул Москву, когда начался пожар. Сейчас ему действительно есть чем заниматься.

— Много обожженных?

— Меньше, чем с переломами. Вы не можете себе представить, какая масса людей бросалась из окон в страхе перед огнем. Эй, вы, готовьте карету, только не потревожьте больную, — приказал он слугам, — и поедем!

Это было сделано быстро. На месте оставили часть того, что привезли, ибо аудитор утверждал, что в городе достаточно продуктов, чтобы довольно долго прокормить всю армию. Боннэр пытался возражать, но Бейль решительно осадил его, сказав, что аббат Сюрже обещал побеспокоиться о помещении.

Благодаря кюре Сен-Луи, который мог точно указать дома, чьи обитатели бежали до пожара, расположились в небольшом, но довольно комфортабельном доме неподалеку от старинной тюрьмы на Лубянке. Он был собственностью итальянца, учителя танцев, который, привязавшись к семье князя Голицына, последовал за своим хозяином при его отъезде. Поскольку дом выглядел скромно, он до сих пор избежал разграбления.

Однако в нем уже оказался жилец. Войдя внутрь, Бейль споткнулся о тело женщины средних лет в ярко-синем атласном платье и золотистом тюрбане на голове, которая лежала на полу в луже вина и отчаянно храпела.