Книга Неделя длинных ножей - Фридрих Незнанский

Приехав в Генпрокуратуру на следующее утро, Колошин внимательно прослушал аудиозапись допроса Доронина в присутствии Турецкого и Дениса, некоторые места — дважды.

— Считаете, этому можно верить? — спросил он наконец.

— Даже если здесь половина правда… — начал было Денис, но тут же замолчал, переглянувшись с Турецким.

Колошин сидел, неестественно выпрямившись, с окаменевшим лицом. Казалось, вопрос, который он только что задал, больше его не интересует.

— Это все можно проверить… — негромко сказал Денис. — Свидетель тележурналист Володина в своих показаниях все время повторяла: Доронин был в бешенстве, для него арест был полной неожиданностью. Не испуган, не растерян, а так, будто его подставили или предали… Хотя прежде его уже задерживали, и не раз.

— Четыре раза, — подсказал Турецкий. — Мы уже проверяли. И он никогда не оказывал сопротивления. И к нам он сам явился с повинной. Анисимова он, скорее всего, убивать не собирался. Будучи в состоянии аффекта и обладая огромной физической силой, он просто потащил его за собой, и поскольку они были скованы одними наручниками, Анисимов упал и несколько раз ударился головой о бетонные ступени. О чем свидетельствует судебно-медицинская экспертиза вскрытия.

— Вы это сами видели? — сухо спросил Колошин, глядя в сторону. — Или вам поведала впечатлительная журналистка Володина?

— Не только она поведала, а мы изъяли на телевидении заснятую на месте события кассету… — терпеливо продолжил Турецкий. — Оказывается, не все кадры показывали, есть слишком шокирующие, но у нас они имеются… Хотите взглянуть?

Колошин смотрел на происходившее возле кафе «Мессалина», не говоря ни слова. Упавшая камера сняла чьи-то ноги и волочившееся по асфальту тело капитана Анисимова.

— …К тому же меня очень занимает эта непонятная история о том, что Доронина в Генпрокуратуру на допрос доставлял из СИЗО не конвой, а подполковник Демидов со своими оперативниками… — сказал Турецкий после паузы, когда показ закончился. — Что противоречит инструкциям. Дело о вторичном побеге уже возбуждено в ГУВД, но я буду настаивать перед своим руководством, чтобы его передали мне.

— Должен вам сказать, подполковник Демидов мне сам позвонил, перед тем как это случилось, — сказал Колошин, ни на кого не глядя и сомкнув брови над переносицей. — Просил временно не отсылать Доронина в Генпрокуратуру, а передать в его распоряжение, чтобы допросить по горячим следам… Я, естественно, не захотел об этом даже разговаривать. Доронин содержался в изоляторе временного содержания, который теперь в ведении Минюста. Этим я не распоряжаюсь, но в любом случае Доронина обязаны были передать только вам, а не в УВД Восточного округа.

— Черт!.. Надо было мне самому приехать в СИЗО, — сказал Турецкий. — Но как вы думаете, почему все же Демидов его упустил? И каким это образом позволил отнять у себя пистолет? Говорят, он у вас спец по восточным единоборствам? И в одиночку разоружал опасных преступников.

Вопросы Турецкий задавал, но ответы на них уже знал. Его интересовала реакция Колошина.

— Вот именно, — кивнул Колошин. — Все так и было. Я тоже слышал о нем как о растущем и перспективном офицере. Но он почему-то отказывался идти к нам, в МУР. А тут позволил обезоружить себя одному-единственному преступнику, который был к тому же в наручниках. По этому делу уже начато служебное расследование.

— Как-то это не совсем вяжется, а? — негромко спросил Денис.

— Увы, однако предположения к делу не подошьешь, — строго сказал Колошин. — Какими бы они ни казались правдоподобными. — Он кивнул на экран телевизора. — Пока многое остается непонятным. Доронин все-таки преступник, а Демидов — наш офицер. В своем объяснении он показал, что преступник сбежал в районе Белорусского вокзала, воспользовавшись автомобильной пробкой. И ничего он Доронину не предлагал. Об этом даже и речи не было. Охрана, которая должна была доставить Доронина, замешкалась, оказалось, что нет бензина для машины. И Демидов предложил свои услуги и свой транспорт. До сих пор репутация его была безупречной… Но это все, конечно, пока косвенные улики. Которые не стали прямыми.

— Но ведь можно проверить? — спросил Турецкий. — И еще одна странность. Мы никак не можем добиться выдачи нам копии постановления о задержании Доронина по делу об убийстве Чугаева.

— В управе у Демидова вполне могут его выписать и задним числом, — заметил Денис.

— Бланки ордеров имеют порядковые номера… — возразил Колошин. — И регистрируются в журнале… Хотя сейчас, действительно, черт знает что происходит, — неожиданно закончил он.

— Есть еще два интересных момента, — сказал Денис. — Думаю, это не случайная оговорка, когда Доронин дважды назвал Демидова по-свойски Демидом.

— Это тоже ни о чем не говорит! — упрямо поджал губы Колошин. — Уголовники всегда дают клички не только своим, но и тем, кого хорошо знают.

— А как вам такой факт, что Доронин сам звонил с домашнего телефона свой сожительницы на Петровку, чтобы вызвать милицию? — спросил Денис. — Он уверяет, что его собирались убить милиционеры из местного УВД.

— Этого я не знал. А значит, тоже нужно сначала проверить… — гнул свое Колошин. — И давайте говорить только о фактах.

— Давайте, — согласился Турецкий. — Кое-что мы успели узнать и уточнить. Так вот, служба ноль-два подтвердила звонок Доронина. Он был сделан именно с номера его сожительницы. Принял капитан Звенягин. Вот здесь записаны время и номер вызова… — Он пододвинул справку. — Это один факт. Другой факт, что подполковник Демидов просил у вас передать ему арестованного Доронина для допроса. Следующий факт — он сумел настоять на конвоировании Доронина, а потом позволил ему себя разоружить.

— Позволил, не позволил… — Колошин начал и замолчал, глядя в сторону. Защита чести мундира давалась ему нелегко.

— Итак, Аркадий Иванович, к чему мы с вами пришли? — спросил Турецкий. — Вы понимаете, что я обязан сделать письменное представление вашему ведомству от имени Генпрокуратуры?

— Дело ваше, но я бы не спешил, — покачал тот головой. — Тут многое неясно. Хотя по-своему вы правы. С милицией сейчас творится черт знает что… И это слишком далеко зашло. Но если так, то как бы нам раньше времени не спугнуть птицу покрупнее.

Они какое-то время молчали. Денис по обыкновению чертил на бумаге разные загогулины. Турецкий покачивался в кресле, глядя в потолок.

— Аркадий Иванович, так вы будете выходить с докладом к своему непосредственному руководству? — спросил он наконец. — К Вячеславу Ивановичу? Мне надо знать.

Колошин тяжело вздохнул, покрутил головой.

— Для начала я хотел бы переварить все, что я здесь увидел и услышал… Поймите правильно, я ведь не розыскник. Так что вы не совсем по адресу.

— Просто я давно знаю вас как порядочного человека и честного офицера, — пожал плечами Турецкий.

— Мне надо подумать… — Колошин тяжело поднялся с кресла. — Хорошо подумать…