Книга Маскарад в лунном свете - Кейси Майклз

— Вероятно, это американец, Финч, я права? — спросила она, мысленно поздравив себя с тем, что догадалась, как работает изобретательный ум Донована. Он охотился за ней на протяжении трех дней и сейчас, пожалуй, было самое время позволить ему, наконец, поймать себя.

— Нет, мисс, и думаю, не стоит добавлять, что из-за этого я проиграл еще одну пятерку сэру Гилберту, — ответил Финч и, поймав удивленный взгляд Маргариты, пояснил: — Это сэр Перегрин Тоттон, с нетерпением ожидающий в нижнем холле, когда ему будет дозволено войти. Должно быть, он только что вытащил ту из своих ног, которой уже стоит в могиле, дабы немного проветриться. Может, мне взвалить его себе на плечо да принести сюда? Из холла досюда путь не близкий, и мне совсем не хочется иметь на руках труп, если, не дай Бог, у него вдруг случится разрыв сердца.

Маргарита в сердцах топнула ногой, только сейчас осознав свою ошибку. Донован не придет на Портмэн-сквер. Он тянет время, выжидая момент, когда сможет застать ее одну, как тогда на обсаженной кустами аллее в парке. Как и она, он понимает, их следующая встреча будет такой, что им обоим не захочется, чтобы ее прерывали. И на любые ленты у нее в волосах он взглянет лишь затем, чтобы сдернуть их в тот же момент и погрузить пальцы в ее пышные кудри. Почувствовав, что краснеет, Маргарита поспешно закашляла в попытке скрыть смущение, вызванное столь дурной и совсем не подобающей настоящей леди мыслью.

— Вижу, ты слишком много времени проводишь в обществе дедушки, Финч, — проговорила она как можно более чопорным тоном, хотя и понимала, что все ее упреки были как об стенку горох. Финч все равно сделает все по-своему. Он жил в Чертси еще до ее рождения и давно уже был равнодушен ко всему, кроме поддержания своего авторитета. К тому же, сказать по правде, ее забавляли шутки дворецкого. — Пожалуйста, проводи сэра Перегрина сюда, — добавила она, — и постарайся быть с ним повежливее. Как-никак, он один из наших самых дорогих друзей.

— Никак только не возьму в толк, почему. Не успел он пробыть здесь и минуты, как тут же заявил, что ваза на столике в холле, над которой еще так тряслась ваша святая бабушка, — обычный кусок глины и ни гроша не стоит. Ну, да ладно. Пойду приведу сюда его светлость, пока он не начал давать лакеям указания заняться перестановкой мебели. — Финч, качая головой, повернулся к двери. — В жизни не встречал такого тупого, надутого индюка.

Маргарита отложила в сторону журнал « La Belle Assamblee », который лениво перелистывала, не особенно вчитываясь в рекламу кремов для лица и тела, и постаралась собраться с мыслями и приготовиться к встрече с сэром Перегрином — первой с того дня, как он укрылся в своем особняке с зашифрованным манускриптом, который отыскал, когда они с ним ходили по книжным лавкам.

Она ожидала увидеть его раньше, но, похоже, ошиблась, предположив, что он хоть в какой-то мере обладает умом, о котором твердил с таким завидным постоянством. Ей следует в будущем быть более осторожной и не давать увлечь себя высокопарным рассуждениям сэра Перегрина о собственных достоинствах, иначе она не сможет заставить его сделать и шагу по дороге к публичному позору, не вооружившись прежде фонарем и колокольчиком, дабы звенеть у него над ухом, поощряя идти в нужном ей направлении.

Она едва успела сложить на коленях руки и растянуть губы в застенчивой улыбке, как хрупкий сэр Перегрин буквально влетел в комнату, размахивая над головой пожелтевшими страницами рукописи.

— Маргарита! — воскликнул он, падая перед ней на одно колено с юношеским проворством, которое, вне всякого сомнения, несказанно удивило бы Финча, если бы он увидел эту сцену. — Дайте мне вашу нежную ручку, дабы я мог засвидетельствовать вам свое почтение. Позвольте мне поцеловать подол вашего платья. Я стольким вам обязан. Я обязан вам всем.

— Ах, сэр, вы совсем вскружили голову бедной девушке своими комплиментами, — жеманно проговорила Маргарита и закатила глаза, почувствовав на среднем пальце руки его горячий поцелуй. — Но поднимайтесь же, молю вас, и объясните, что вы имели в виду, поскольку, клянусь, я не поняла ни слова. Надеюсь, Перри, вы не пили так рано? Это было бы совсем на вас непохоже.

Сэр Перегрин с трудом поднялся на ноги, отряхнул быстро колено и, сев подле Маргариты, вцепился обеими руками в манускрипт.

— Но я пьян, моя дорогая. Пьян от счастья! От восторга, в который привело меня мое открытие! От мысли, что даст это открытие науке!

И тебе, подумала, усмехнувшись про себя, Маргарита. Дорогой Перри, я уверена, ты не разочаруешь меня и не станешь скрывать от всех свой гений. Нет, насколько мы с отцом тебя знаем. Она достала кружевной платочек и принялась обмахиваться.

— Ради Бога, Перри! Вы не даете бедной женщине угнаться за вашими мыслями. Постарайтесь успокоиться и объясните все толком. Какое отношение я имею к каким-то научным вопросам? Вам же прекрасно известно, что я лишь недавно покинула классную комнату. И, несомненно, если вы сделали открытие, то в этом только ваша заслуга, дорогой Перри. Об ином я и слышать не хочу.

Сэр Перегрин непонимающе наморщил лоб. В следующее мгновение, однако, лицо его прояснилось, и он слегка похлопал Маргариту по руке.

— Не беспокойтесь, мое дитя. У меня нет ни малейшего желания вовлекать вас в это дело. Я хотел лишь сказать, что именно вы привели меня в тот знаменательный день в книжную лавку. Разумеется, вы не имеете никакого отношения к моему блестящему открытию. Насколько мне помнится, вы тогда собирались выложить целых двадцать фунтов из выделяемой вам ежеквартально суммы за неуклюжую подделку под Чосера.

— Макиавелли, Перри. Это была неуклюжая подделка под Макиавелли, — поправила его светлость Маргарита, и ей невольно пришла на память строчка из знаменитого макиавеллевского «Государя»: «Существуют три типа интеллекта, — писал великий политический философ, — первый — это когда человек понимает все благодаря собственной сообразительности, второй — когда ему кто-то все объяснит, третий же — когда он ничего не может понять ни сам, ни с помощью объяснений. Первый тип самый лучший, второй очень хороший, третий же совершенно бесполезный». Донован, черт его возьми, понимал все сам, подумала Маргарита, тогда как сэр Перегрин, считающий себя необычайно умным, обладал, несомненно, «бесполезным» типом интеллекта.

Однако его можно было использовать.

— Да-да. Пусть будет Макиавелли, если вам так уж хочется. Все это не имеет абсолютно никакого значения, — проговорил раздраженно сэр Перегрин, не выносивший, когда ему возражали даже по самому пустяковому поводу. — Но вы должны выслушать меня. Должны постараться понять, насколько позволяет вам ваш женский ум, огромную важность сделанного мной открытия.

— Конечно, Перри. Если вы настаиваете. Но, может, прежде я позвоню и попрошу принести свежего чая и еще одну чашку? Финч, несомненно, будет весьма рад услужить вам, поскольку вы, как он не устает мне повторять, вызываете у него чувство глубокого уважения и восхищения.

— Чая? — сэр Перегрин посмотрел на Маргариту так, словно она предложила поджечь ему волосы на голове. — Я не хочу никакого чая. Вы меня не поняли? Я пытаюсь рассказать вам об открытии, которое потрясет этот остров до основания.