Книга Блондинка. Том II - Джойс Кэрол Оутс

Однако, с улыбкой наблюдая за Девушкой Сверху, которую преследовал на экране изголодавшийся по сексу Том Ивелл, Норма Джин стала вспоминать, сколько раз, еще девушкой, ей приходилось пересаживаться с места на место, если она приходила в кинотеатр одна. Завороженная, не сводила она глаз с Прекрасной Принцессы и Темного Принца и не замечала, что кое-кто из зрителей, в основном одинокие мужчины, не сводят глаз с нее. И здесь, в «Сепульведе», и в других кинотеатрах. О, а «Египетский театр» Граумана на Голливуд — бульвар был в этом смысле худшим. Еще тогда, когда она была маленькой девочкой и жила на Хайленд-авеню. Одинокие мужчины приходили в кинотеатры на исходе дня, жадно обшаривали ее взглядами в темноте. Словно не веря, что им так повезло, что маленькая девочка пришла в кино одна. Глэдис предупреждала дочь, чтоб та «не садилась слишком близко» к мужчинам в зале. Но проблема была неразрешима: завидев Норму Джин, мужчины тут же перебирались поближе. Сколько же раз ей приходилось пересаживаться на другое место, еще ребенком? Однажды в Граумане контролерша посветила ей в лицо фонариком и выбранила — за то, что мешает другим смотреть. Глэдис предупреждала также, чтобы Норма Джин ни за что не заговаривала с мужчинами. Но что делать, если мужчины подходят и сами заговаривают с ней? И ходить по улице ей было велено как можно ближе к обочине. В самом освещенном фонарями месте. Чтобы меня видели. Если кто-то попытается схватить. Сделать со мной нехорошее. Вот только что именно?..

Норма Джин сидела в кресле, смеялась вместе с остальными, даже когда вдруг поняла, что слева, через два кресла от нее, примостился еще один одинокий мужчина. Как же это она не заметила его, когда садилась?.. Мужчина совершенно нагло и открыто рассматривал ее. Средних лет, но все еще моложавый, в круглых мерцающих в темноте очках. Подбородок слегка скошенный, а немного мальчишескими чертами он напомнил ей… Господи, неужели мистер Хэринг?.. Ее учитель английского! Однако куда девались его красивые светлые волосы? Норма Джин не осмелилась рассматривать мужчину слишком пристально. Если это действительно мистер Хэринг, они узнают друг друга по окончании фильма. Если нет — нет.

Норма Джин выдавила улыбку, готовясь к следующей сцене на экране. То была самая знаменитая и эффектная сцена в фильме. Девушка Сверху выходит на улицу в креповом платье цвета слоновой кости с высоким сборчатым верхом; ноги без чулок, в туфельках на высоких каблуках, и ветер, дующий из подземки, подхватывает ее юбку, вздымает вверх — и все движение на Лексингтон-авеню тут же замирает. Норма Джин прекрасно знала, как нелегко досталась всем на Студии эта сцена, столь разительно отличавшаяся от изображения на рекламе. Чтобы их не привлекла к ответственности Католическая лига, следившая за соблюдением приличий, Студия подвергла сцену самой тщательной цензуре. И юбка девушки приподнималась только чуть выше колена, и никаких белых хлопковых трусиков там видно не было. Но именно этой сцены с таким нетерпением ждали зрители, уже видевшие развешанные по всему миру сенсационные снимки — летящая светлая юбочка, голова блондинки запрокинута назад, на лице мечтательно — экстатическая улыбка. Словно сам ветер занимается любовью с этой девушкой, или же она, чьи руки скрыты складками развевающегося платья, занимается любовью сама с собой. Эта поза была запечатлена в самых разных ракурсах — вид спереди, вид сбоку, вид сзади, вид в три четверти. Видов было столько же, сколько камер, ловивших этот пикантный момент, камер, подобных устремленным на нее похотливым взглядам.

И вот Норма Джин ждала этой сцены, отчетливо осознавая присутствие сидевшего рядом одинокого мужчины. Неужели это действительно мистер Хэринг? Но ведь он вроде бы женат. (Может, развелся и живет теперь в Ван-Найсе один — одинешенек?) Узнал он ее или нет? Он обязательно должен узнать в этом фильме «Мэрилин», свою бывшую ученицу, но узнает ли он ее? Ведь прошло столько лет. И она уже давно не девочка.

Все же странно! Девушка Сверху казалась каким-то отдельным существом, не имеющим ничего общего с взволнованной, даже немного испуганной актрисой, изображавшей ее. Норма Джин вспомнила бессонные ночи, когда принимала нембутал. И прописанный доктором Бобом бензедрин, помогающий ей проснуться. Ее тошнило от страха при одном воспоминании о браке. Бывший Спортсмен настоял, что должен присутствовать на съемках, хотя ненавидел и кино, и процесс его создания, и царившую на площадке «скуку», и то, что он называл отупляющим буквоедством. «Как все это фальшиво и надуманно!» А что же он думал, что кино — это реальность? Что актеры говорят, что им в голову взбредет, и не должны следовать написанному в сценарии? Норме Джин как-то не хотелось думать, что, возможно, она вышла замуж за необразованного человека, и не просто необразованного, но еще и глупого. Нет, она всем сердцем любила своего мужа, и он, в свою очередь, тоже, несомненно, любил ее. Она была центром его эмоциональной и духовной жизни. Сама его мужская сущность зависела от нее. И, играя роль Девушки Сверху, ей приходилось играть вздорную и пустую комедию, очень живую — и все это несмотря на то что рядом стоял муж и молча и мрачно наблюдал за происходящим. Все ощущали неловкость в его присутствии, но он все равно торчал на съемочной площадке и редко когда пропускал хотя бы день, хотя у самого дел было по горло — ведь он покровительствовал различным бейсбольным клубам, являлся так называемым консультантом в фирмах — производителях спортивного инвентаря и одежды. Мэрилин всегда сильно нервничала в его присутствии и просила переснимать сцену за сценой. «Я хочу, чтобы все было правильно. Я знаю, что могу сыграть это лучше». Иногда она просто выводила режиссера из терпения, но рано или поздно он всегда сдавался. Ибо как ни прекрасно получился эпизод, его ведь всегда можно улучшить, разве не так? Да! Да!..

Бывший Спортсмен наблюдал за съемками с тем же выражением крайнего неодобрения, с каким Старина Хирохито некогда взирал на Норму Джин с радиоприемника. И скрипел зубами при одной мысли о том, что его семья в Сан-Франциско, его любимая мамочка увидят все это. Весь этот бред! Сексуальную муть! Нет, ты снимаешься в кино последний раз, поняла?

Но больше всего бесила его легкость, с которой Мэрилин и ее партнер Ивелл понимали друг друга. Буквально с полуслова! Да еще хохотали вместе, так громко и дружно! Когда сам он оставался с Мэрилин наедине, она никогда так не смеялась. Вообще почти никогда не смеялась. Да и он тоже смеялся редко. Она пыталась заговорить с ним, потом сдавалась. И за обедом они сидели и молча поглощали еду. Иногда она даже спрашивала у него разрешения: нельзя ли ей почитать сценарий или книжку? Она заставляла его смотреть телевизор, особенно когда показывали матчи или программу спортивных новостей.

О, он никогда не простит ей того, что она бросила его в Японии, отправилась «развлекать» войска в Корею. Эта ее выходка получила самую широкую огласку, и Бывшему Спортсмену немало досталось уже в Японии — его выходили встречать большие восторженные толпы поклонников, но все это не шло ни в какое сравнение с толпами, встречавшими Мэрилин Монро. А в целом посмотреть на знаменитую артистку собралось более ста тысяч солдат. Стояли и пялились, пока она кривлялась в своем пурпурном платье с блестками и напевала «Бриллианты — лучший друг девушки» и «Хочу, чтоб любил ты меня». И все это на улице, на ветру и холоде, и изо рта у нее валил пар. Еще он подозревал, что она завела интрижку с молодым и влюбленным в нее капралом из журнала «Звезды и полосы», который сопровождал ее в поездке по Корее. Он подозревал, что она имела менее продолжительную интрижку — может, всего раз и перепихнулись — с молодым японским переводчиком из Токийского университета, который, на взгляд Бывшего Спортсмена, больше всего походил на верткого угря, занявшего вертикальное положение. В Нью-Йорке, на съемках, он проникся глубочайшим убеждением, что во время перерыва Мэрилин и Том Ивелл ускользали и занимались любовью в гримерной Ивелла. Нет, между этой постоянно хохочущей парочкой наверняка установилась сексуальная связь! Бывший Спортсмен не ревновал, нет, но подозревал, что вся съемочная группа, а возможно, и весь Голливуд уже знают об этом. Да это ж и ослу понятно, над кем они так смеются! Над обманутым мужем!