Книга Стальная бабочка, острые крылья - Иван Константинов

Пока они шли к центру веранды, Мириам лихорадочно пыталась припомнить хоть что-нибудь о танцах. Все ее познания в этой области ограничивались посещением ярмарки годичной давности, но танцевать с мужчиной, кружиться так, как это делали все эти пары, ей не приходилось никогда.

Выйдя на середину, в пятно яркого света, Дэвид обернулся, улыбнулся и снова поклонился. Улыбка совсем не понравилась девушке. Она была саркастической и фальшивой. Не найдя ничего лучше, Мириам поклонилась в ответ и замерла, не зная, что делать дальше. Дэвид шагнул к ней и обнял за талию. Взглянув на пару, танцующую рядом, Мириам подняла руки и положила их ему на плечи. Они двинулись вслед за музыкой, девушка засеменила, пытаясь угнаться за его шагами, и тут же наступила ему на ногу. Дэвид тихонько выругался себе под нос и крепче сжал ее талию. Тут она снова наступила на ногу парня и еще больше растерялась. Вокруг двигались другие пары, столики, фонари. Картель что-то говорил Би, она слушала, и в ее глазах мерцали уже знакомые Мириам недобрые огоньки.

– Куда ты смотришь? – спросил Дэвид.

– Никуда, – ответила Мириам.

– А на меня поглядеть не интересно?

Они повернулись в танце еще несколько раз, Мириам уже попадала в ритм его шагов, но возникла другая проблема. Комната кружилась вокруг нее слишком быстро, огни расплывались. Она немного замедлила шаг, пытаясь притормозить, но Дэвид неверно истолковал ее движение.

– Тебе совсем не нравится танцевать со мной? – В его голосе прозвучала насмешка.

– Я не умею танцевать. Разве не видно?

– Заметно за милю.

Мириам остановилась, но он продолжал обнимать ее.

– Пусти, – сказала она.

– Да ладно тебе, – сказал парень, все так же саркастически улыбаясь. – Ну кто тебя еще танцевать научит? Твоя подруга что ли? Она и вправду наполовину машина? Или настолько же мужик?

– Пусти, – сказала Мириам уже громче, и некоторые танцоры оглянулись.

– Да не трепыхайся ты, хорек. Часто тебя обнимают что ли?

Договорить он не успел. Мириам глубоко вдохнула, чуть качнулась назад и что было силы врезала ему головой в лицо. Удар пришелся на середину лба, из глаз мгновенно брызнули слезы. Дэвид, явно не ожидавший ничего подобного, покачнулся и чуть не упал. Рука Мириам сорвалась с его плеча, скользнула вниз и неожиданно наткнулась на большую рукоять, инкрустированную деревом.

– Ты!.. – Дэвид ухватил ее за плечи, собираясь то ли оттолкнуть, то ли встряхнуть, и замер, глядя вниз.

– Прострелить тебе ногу? – спросила Мириам каким-то совершенно чужим голосом. – Или, может, еще что-нибудь?

– Это…

– Дэвид! – голос Картеля громом прозвучал в тишине, охватившей зал. – Немедленно иди сюда.

Парень, отпустив плечи Мириам, замер, и она воспользовалась этим, чтобы отойти. Револьвер оттягивал руку знакомой тяжестью. Кое-как разглядев сквозь слезы очертания своего столика, Мириам направилась к нему.

– Я думаю, это недоразумение, – сказал Картель, когда девушка тяжело уронила пистолет на стол и уселась на свое место, вытирая слезы.

Дэвид подошел следом за ней и встал за спиной у отца. Разбитая нижняя губа придавала ему обиженный вид.

– Оно не повлияет на мое решение, будьте уверены, – холодно сказала Би и посмотрела на Мириам.

– Я все равно полагаю, что мой сын должен принести извинения.

– Не нужно, – сказала Мириам.

– Но…

– Пусть забирает свой пистолет и в следующий раз держится за него, когда танцует, – заявила Би.

Охранник, стоявший у стены, хмыкнул. Картель тоже улыбнулся одними губами и залпом опрокинул рюмку.

– Ему еще предстоит научиться обращаться с женщинами, – сказал он. – Удивительно, что маленькая леди вообще подняла эдакую пушку.

– У меня был такой, – сказала Мириам.

Слезы уже высохли, и в ней медленно закипала злоба на этих людей, разряженных, богатых и считающих себя гораздо выше всех остальных.

– Действительно? Это старинная модель, переделанная под…

– Я застрелила из него человека. – Мириам без спросу взяла вторую рюмку, стоящую на столе, и выпила тоже залпом.

Там оказался виски. Жар ударил ее в нёбо и растекся по пищеводу. В животе сразу потеплело, огни вокруг стали ярче, и пелена слез окончательно растворилась.

Картель удивленно поднял брови.

– Пусть приложит ложку к губе, – сказала ему Мириам. – Или мороженого съест. А то ее сейчас раздует раза в два, хоть он и ваш сын.

– Дэвид это переживет, он мужчина. Я говорил ему, что глупо носить эту игрушку на поясе и недооценивать людей. – Картель поднял револьвер со стола. – Это прекрасное старое оружие, хороший инструмент, но не серьга и не кольцо на пальце. У каждого инструмента свое предназначение, и эта маленькая леди знает его лучше, чем ты, слышишь, Дэвид?

– Инструменты бывают разными, – сказала Би. – Мы говорили о группе наемников, работающей на вас, не так ли?

– Я заключил договоры с двумя группами, охраняющими бизнес по городу. – Картель положил револьвер обратно на стол.

– Черные безрукавки, такие же нашивки с желтой буквой…

– Это не буква, а символ группировки. Молот на нашивке. Как мальчишки, но с ними стоит считаться.

– Они охраняют ваш бизнес?

– Да, и хорошо это делают.

– Сегодня днем шестеро из них попытались нас ограбить.

– Они вас?.. Вы обратились к шерифу?

– Нет, зачем? Если у вас в городе есть больница, то он сможет найти их там.

– Это неприемлемо. Я разберусь и накажу виновных.

– С этим вы опоздали. Как я понимаю, барон в подобных случаях тоже не отличается мягкостью?

– Он иногда поступает слишком жестко, не принимая во внимание ситуацию. Барон – воин, а не деловой человек.

– Как и я, Иосиф.

– Оставайтесь ужинать. Нам найдется что обсудить, мы не очень хорошо начали, но это поправимо.

Би встала из-за стола.

– Мы поужинаем в отеле, у нас был очень сложный день. Спасибо, что составили компанию.

– Не забудь о моем предложении, Би.

– Не забуду. – Прайм развязала кошелек и высыпала на стол горстку кредитов. – Это за мороженое и за кофе.

– Все за счет заведения.

– Я не люблю быть в долгу. – Би подала Мириам ее куртку, которую она оставила лежать на стуле. – Вы тоже, верно?

– Верно. У нас все же есть нечто общее, не так ли?

Би запахнула плащ, и Мириам, уже привыкшая читать ее движения, не увидела в них ни малейшей расслабленности. Воительница была собранна и напряжена, словно перед боем.