Книга Убийство с хеппи-эндом - Алена Алтунина

– Вы не похожи на частного детектива.

– Да и вы мало похожи на жрицу любви. Однако у вас с Володей были интимные отношения.

– Пожалуйста, оставьте этот тон. Не нужно меня принуждать к откровенному разговору. Я уже давно готова к нему и отчасти даже рада, что вы меня нашли. Жить с «этим» выше моих сил. Прошу только об одном – выслушайте и постарайтесь меня понять.

Я кивнула, и она начала свой рассказ.

– Я была куратором их группы с самого начала. К тому времени уже давно поняла, что мужчинам я неинтересна, и успела смериться с этим. Тем более для меня полной неожиданностью стало поведение Астахова. Володя ни с того ни с сего начал оказывать мне знаки внимания. Зачем ему это было нужно, до сих пор непонятно. Учился он хорошо, так что моя к нему симпатия не принесла бы ему никакой выгоды. Мне кажется, что ему было просто интересно переспать с таким «синим чулком», как я. Он не знал недостатка в деньгах, а стало быть, и в женском внимании. Наверное, пресытился, вот и потянуло на экзотику. Я для него была как эксперимент для ученого. Я не стала чинить препятствий, а сделала вид, что рада его ухаживаниям. В общем, как будто попалась на крючок. Я прекрасно понимала, что это будет свидание на одну ночь, вряд ли у Владимира возникнет желание видеть меня вторично, поэтому постаралась использовать встречу для своих целей.

Володя пришел в назначенный мною срок, по правилам этикета принес шампанское, конфеты и цветы. Ужин прошел скомканно, ему не терпелось затащить меня в кровать. Я не стала ломаться, быстро дала себя уговорить. Это был просто секс, без нежностей и лишних эмоций. Я почему-то будила в нем самые низменные инстинкты. Он безжалостно терзал меня, упивался своей властью. Как же! Он с преподавателем может делать, что хочет. Но я мужественно снесла его оскорбительное поведение. Он ушел утром, даже не взглянув на меня и не попрощавшись. На другое отношение я не рассчитывала, поэтому постаралась не обидеться. Думаю, он потом всем рассказывал, что переспал со мной. Но меня это мало волновало, да и вряд ли ему поверили, я вела себя как ни в чем не бывало. Главное, что поставленная цель была достигнута, и мои страдания в ту ночь были вознаграждены.

– А что это была за цель? Хотелось узнать, каково в постели со студентом? – не удержалась я от колкости.

– Нет, конечно. Мне нужно было забеременеть, и это произошло.

Я чуть не рухнула со стула. Вот это да! Выдержка покинула меня.

– Как забеременеть, вы серьезно?

– Элементарно, так, как беременеют все женщины, с помощью мужчины. Мне нужен был ребенок. Я была уже в критическом возрасте, тридцать шесть лет. В нашей стране принято рожать молодыми, я и так запоздала. Искать подходящую кандидатуру на отцовство было некогда, да и внешность моя, как видите, не привлекает большого количества мужчин, скорее, вообще никого не привлекает. Можно было завести роман с коллегой, но потом видеть его постоянно рядом, работать с ним рука об руку… Я этого не хотела. Володя был идеальным вариантом. Во-первых, всего одна ночь вместе, во-вторых, он молодой симпатичный парень, в-третьих, никто ничего не узнает и на ребенка претендовать не будет.

Когда родился Павлик, я поняла, что совершила правильный поступок. Никакая научная деятельность не заменит радости материнства, только после рождения сына я начала жить полноценной жизнью. Я взяла отпуск по уходу за ребенком, и мы втроем – я, мама и Павлик – зажили очень счастливо. Мне удалось подрабатывать, решала контрольные, делала курсовые, писала дипломные работы непутевым студентам. Мама взяла на себя быт. Павлик рос и радовал нас.

К тому времени, когда я вышла на работу, Владимир уже бросил институт, поэтому ничто не омрачало мою жизнь. Но вот около года назад я случайно с ним столкнулась, ведя из школы Павлика. После этой встречи нашей спокойной жизни пришел конец. Владимир очень изменился, стал очень странным. Он был прилично одет, но глаза бегали, руки тряслись. Был как больной. Казалось, он отпустил тормоза и катится на дно.

Лариса вцепилась руками в скатерть, голос ее начал срываться.

– Не знаю, что на него нашло, но, увидев Павлика, он начал говорить такое… Подобного ужаса я не испытывала никогда в жизни. Я стояла и не могла пошевелиться. С трудом мне удалось выйти из оцепенения, мы убежали.

– Не понимаю, что такого он мог сказать, что так потрясло вас? Хотел отобрать сына? – спросила я.

– Он наверняка даже мысли не допускал, что это его сын. Я не могу дословно воспроизвести то, что он говорил, но постараюсь хотя бы в общих чертах. Для меня важно, чтобы вы поняли меня и мои дальнейшие действия, поняли, в какое ужасное положение я попала. Так вот, смысл сказанного был примерно следующий. Владимир сказал, что такие негодные мальчишки, убийцы своих матерей, не должны жить, что им нет места под солнцем и что, пока не поздно, я должна убить Павлика или он сам избавит его и меня от мучений. Он даже попытался схватить Павлика за руку, вот тогда я оттолкнула его и мы с Павликом понеслись прочь. Павлик был напуган, а я была готова пойти на все, только чтобы больше никогда не видеть свое дитя в таком страхе. Прошло какое-то время, я почти успокоилась, но однажды вновь повстречала Владимира. Он спросил, где мой сын. Я сказала, что увезла его к дальним родственникам. Он сказал, что нужно срочно дать им телеграмму, чтобы они избавились от него, иначе Павлик, когда вырастет, убьет меня. В общем эти встречи стали настолько частыми, что нашей спокойной жизни пришел конец. Мои страхи стали отражаться на моем поведении, мама не могла этого не заметить, и я все рассказала ей. Мы никогда не оставляли Павлика одного, везде его сопровождали. Жизнь превратилась в кошмар. Тогда мы приняли решение поменять квартиру, переехать в другой район и, может быть, навсегда избавиться от Володиных преследований. Мы без раздумий переехали в намного худшие бытовые условия, так как наше спокойствие было главнейшим аргументом. Целый месяц мы жили относительно спокойной жизнью. Я и мама перестали оглядываться на улице, стали нормально спать, как вдруг в одну из ночей позвонили в дверь. Было уже очень поздно. Ничто не могло напугать меня больше, чем то, что я увидела. На пороге стоял совершенно невменяемый Володя и улыбался. У каждого человека бывает предел терпения. Вот в ту секунду мой лимит был исчерпан. Я обезумела от страха за маленького невинного мальчика. Поняла тщетность нашего переезда и то, что этот, видимо, психически больной человек никогда не оставит нас в покое. Пришла злость, такая сильная, что я не смогла ей сопротивляться. Я кинулась на Владимира с кулаками, я хотела убить его, уничтожить, стереть с лица земли, растоптать и отомстить за наши мучения. Я била его молча, глотая слезы и не думая о последствиях. Или моя ярость была настолько сильной, или Володя слабо сопротивлялся, но состояние аффекта прошло в ту секунду, когда я увидела его на полу четвертого этажа. Он не подавал признаков жизни, а я тихо вошла в квартиру, закрыла дверь и без сил опустилась на пол.

Увидев меня, мама спросила, что случилось. Оказалось, что с того времени, как прозвенел звонок, прошло меньше пяти минут, мама за это время даже не успела встревожиться. Я рассказала ей, что произошло. Она поняла меня. Быстро собрала мои вещи, дала деньги, паспорт и велела ехать на дачу. Плохо помню, как добралась сюда. Было уже поздно, метро закрывалось, электрички не ходили. Я села в какой-то одинокий троллейбус и доехала до кафе «Бабушкины блинчики», оно работало круглосуточно. Заказала чай и порцию блинов, только чтобы меня не выгнали. Работники кафе оказались людьми деликатными, меня не беспокоили. В шесть утра я смогла уехать на дачу. Мне удалось немного поспать и отдохнуть физически, но голова была готова расколоться от боли. Мысли о мертвом Володе ни на минуту не оставляли меня. Я знала, что он мертв, он снился мне в той позе, в которой я его видела последний раз, и я понимала, что так лежать могут только мертвые. Я просидела здесь пару дней и поняла, что сойду с ума. Тогда, прервав отпуск, я вышла на работу, и в тот же день появились вы. Я снова испугалась и вернулась на дачу, но теперь забрала из спортивного лагеря Павлика, с ним я почти забываю о том, что убила человека.