Книга Развод по-русски - Диана Машкова

Валя собралась раньше его и теперь стояла у двери, терпеливо ждала.

– Я готов, – он виновато улыбнулся.

– Пойдем.

Как ни старался, Вадим никак не мог угадать ее чувств. Сначала она была безумно рада тому, что он принял ее ребенка, теперь казалась чем-то недовольной.

– Что-то не так?

Они вышли из квартиры, и Вадим захлопнул за собой дверь.

– Все так.

– Ты сердишься?

– Нет, – она нажала на кнопку лифта, – просто устала.

– Потерпи немного, скоро разрешат забрать Андрюшу домой. Будет легче.

Она бросила на него испепеляющий взгляд, словно он сказал какую-то глупость. По дороге в больницу они не обменялись ни единым словом. Проворчав в холле клиники короткое «подожди», Валя прошла через пункт охраны и скрылась из виду.

Вадим огляделся. Давно он не был в больницах: с тех самых пор, как мать пыталась покончить с собой после смерти отца. Те две недели, что она провела в палате, оставили в нем самые гнетущие воспоминания. Каждый раз, когда он приходил навестить мать, на него смотрели как на прокаженного: осуждения не скрывали ни соседки по палате, ни персонал – словно это он собственными руками прирезал отца и довел до самоубийства мать.

Если бы не Алла, наверное, ему бы так и не удалось до конца вытащить себя, а заодно и маму из нежелания жить. Его спасла женитьба, ее – работа. После того как банк перестал существовать, Вадим оформил маму к себе: она уже не представляла жизни без офиса. Мама, как и прежде, занималась хозяйством, а он наблюдал за ней и тихо радовался чудесному возвращению к жизни. Ее нынешнему оптимизму мог позавидовать каждый! Единственное, что по-настоящему огорчало Галину Ивановну, – это развод сына. Как он ни уговаривал мать познакомиться с Валей, как ни убеждал, она ни в какую не соглашалась. «Лучше Аллочки никого нет», – повторяла упрямо и уходила от темы. Но чего еще можно было ждать от женщины, которая свято верила: каждому человеку в жизни отмеряна только одна любовь?

– Вадим, – Валя махнула ему рукой из-за спины охранника, – все в порядке!

Он кивнул, отдал гардеробщице пальто и надел бахилы. Сердце бухало о ребра, пока он поднимался по лестнице на четвертый этаж следом за Валей.

– Я болван, – отругал он себя, когда они очутились перед дверью в отделение травматологии.

– В чем дело? – Валечка с непониманием уставилась на него.

– Ни гостинца, ни подарка, а ведь хотел заехать вчера в «Детский мир», – он растерянно топтался на месте, – замотался.

– Ничего и не нужно! – она торопливо отмахнулась. – Для игрушек тут места нет. Книжек и сладостей я полным-полно принесла. Идем!

Она взяла его за руку и потащила за собой. От волнения Вадим не замечал, с каким любопытством его разглядывают медсестры на посту и как удивленно качают головами мамочки в домашних халатах. Валя открыла перед ним дверь палаты, и он неуверенно замер на пороге.

– Здравствуйте, – пробормотал в пространство.

И тут его взгляд встретился с огромными карими глазами темноволосого мальчугана, кровать которого стояла прямо напротив двери. Маленький мальчик лет четырех – Вадим не слишком разбирался в детском возрасте – внимательно его разглядывал секунд тридцать, а потом широко улыбнулся. Вадим улыбнулся в ответ.

– Налево, – Валя нетерпеливо подтолкнула его в спину, – во-он там, в углу.

Вадим послушно повернул в указанном направлении, все еще не отводя взгляда от мальчишки. Но в глазах ребенка уже промелькнуло разочарование, улыбка сползла с губ, а через несколько секунд Вадим уловил за спиной детский шепот.

– Это не он!

– Борис Кузьмич сказал, точно сегодня.

– А это не он!

– Подожди, Алешка, – голос успокаивал, – еще целый день впереди.

Дальше Вадим не мог ничего расслышать: он увидел крошечного белокурого ребенка, как две капли воды похожего на Валю. И как он мог обознаться?! Андрюшку словно срисовали с портрета мамы: такое же нежное курносое личико, непослушные и мягкие даже на вид кудри, пухлые губки. Вадиму стало стыдно за себя – и вот этого малыша, уменьшенную копию любимой женщины, он боялся? Полный болван!

– Привет, Андрюшка! – Он весело протянул ребенку руку для пожатия.

– Пливет, – голубые глаза ребенка смотрели внимательно.

Он задумался, но потом все-таки вложил свою крохотную ладошку в большую мужскую руку. Вадим едва заметно сжал ее – боялся раздавить. На лице малыша не наблюдалось ни тени неловкости или страха, но Вадим чувствовал, что он неприятен ребенку. В голове мелькнула простая догадка: конечно, Андрюша должен ненавидеть незнакомого дядьку, который отнял у него маму. Придется что-то придумать, чтобы заслужить его доверие.

– Как у тебя дела?

– Скутяю. – Малыш со вздохом отвернулся к стене.

Валя тем временем подтащила к кровати сына стул и заставила Вадима сесть. Он опустился, лихорадочно соображая, чем можно увлечь трехлетнего ребенка, да еще и в больничных условиях. Вместо того чтобы рефлексировать на тему своих страхов, лучше бы поискал в Интернете что-нибудь полезное! Почитал бы статьи о детской психологии. А то сидит тут пень пнем.

– Как ты себя чувствуешь? – он снова неуверенно заговорил. – Ничего не болит?

– Неа, – малыш, на его счастье, оказался на редкость общительным, он тут же прижал ручку к повязке, – только вот видись, нада асталожно.

– Вижу…

– Ню воть…

Вадим снова глупо замолчал, соображая, что бы еще такого спросить.

– А играть любишь?

– Дя, – малыш на него даже не посмотрел.

– Хочешь, поиграем?

Ребенок задумался, а потом вдруг обернулся к Вадиму и потребовал:

– Пакази фокусь!

– Андрей, – Валя с беспокойством посмотрела на растерявшегося мужчину, – Вадиму некогда с нами играть. Ему нужно на работу…

– У меня есть время, – он перебил, строго взглянув на Валю, – сейчас. Только, Андрюшка, закрой глаза, и не подглядывай. Договорились?

– Дя! – Ребенок, счастливый, зажмурился.

Вадим вытащил из кармана пиджака носовой платок и стал торопливо скручивать мышку. Он вспомнил себя пятилетнего и безудержный восторг, который испытывал, играя с отцом. Папа делал для него шуструю зверушку, и она прыгала, бегала по рукам маленького Вадима, вызывая бурные взрывы заливистого смеха. Лет в восемь он прекрасно все понял – это папа незаметно толкает мышку пальцем, и потому она двигается, как настоящая. А в десять и сам научился виртуозно скручивать игрушку из платка. Теперь уже в руках отца и сына резвились две мышки сразу: взрослая и детская. Они прыгали, кто дальше, бегали наперегонки.

– Смотри!

Андрюшка открыл глаза и в предвкушении уставился на ладонь Вадима.