Книга Подлодки адмирала Макарова - Анатолий Матвиенко

Турки успокоились через час. Очевидно, сочли подлодку отстрелявшейся и убравшейся. Ланге приказал приблизиться, забирая вправо.

С расстояния четырех кабельтовых вырисовалась следующая картина, достойная кисти мариниста. Атакованный в корму броненосец получил такой дифферент, что леера заднего ограждения опустились до самой воды. Команда или, по крайней мере, часть ее шлюпками переправлялась на нетронутый корабль. Судя по всему, это «Иджалие», о попадании в который в Золотом Роге доложил Макаров. Нет нужды ловить командира на лжи, темнота и суматоха боя не всегда дают разобраться.

Канонерка качалась у противоположного борта подранка, в каких-то тридцати-сорока саженях. С рейда приближался пароход — явно буксир, дабы оттянуть страдальца в бухту или хотя бы посадить на мель. Можно умиляться, как они пеклись о больном товарище, если отвлечься от мысли, что в перископе — османы, смертельные враги, только что спалившие и захватившие российский Сухум.

— Убрать перископ. Малый вперед. Попробуем вашу максималистическую программу, гардемарин.

Определив при последующем подъеме перископа дистанцию не более чем в полтора кабельтовых, Ланге пустил торпеду в нос канонерке, минуя полузатопленный корпус корвета. Он даже не стал перископ убирать. Торпеда не заметна, а скорострельных трехдюймовок малого артиллерийского корабля скоро можно будет не бояться.

Снова вмешался Аллах. Смертоносная сигара вильнула влево и зацепила притопленный бронепояс «Неджеми-Шевкет». За кормой парохода поднялся султан взрыва, не причинив дополнительного ущерба и всполошив осман. Якорная цепь канонерки поползла вверх, задвигались орудийные стволы.

— Доннер-веттер, — воспитанно ругнулся капитан, истратив следующую торпеду.

«Катран» нырнул вправо. Поблизости что-то рвануло, но Ланге уже ни в чем не был уверен: попалась ли канонерка или просто в воду лег тяжелый снаряд. Когда отошли на четыре кабельтова, слухач доложил о приближении винтов броненосца. Когда перископ вышел на поверхность, тяжелое «тух-тух-тух-тух» слышалось через корпус безо всякого морского стетоскопа. «Катран» выпустил последнюю торпеду, выбрав с упреждением заднюю треть. Взрыва не последовало. Капитан ругнулся покрепче и приказал всплывать.

«Иджалие» уходил, приняв единственно надежную тактику при встрече с субмариной. Канонерки не видно, стало быть, она превратилась в подводную лодку, к огорчению турок, одноразовую. Пароход приблизился к подбитому броненосцу, замедляя ход.

— Торпед нет, отвоевались, — грустно вздохнул старпом, чей замысел уничтожения трех кораблей тремя выстрелами приказал долго жить.

— Османы этого не знают, — зло бросил Ланге, раздосадованный двумя промахами. — Полный вперед к пароходу!

Почему экипаж не сопротивлялся, получив приказ принять призовую команду? Наверное, потому, что севший на корму броненосец и кучи мусора от двух кораблей недвусмысленно рассказали, что спорить с подлодкой опасно. Из малочисленного состава субмарины полноценный второй экипаж не собрать. Поэтому турецкие цивильные моряки под дулами револьверов и под конвоем «Катрана» отправились в гостеприимный Севастополь.

Матрос с «Ростова» под вечер того же дня увидел дальние дымы по левому борту. Макаров значения не придал. Возвращался бы «Катран» — поднимался бы один дым.

В свете вечерней зари Сухум выглядел траурно. Дым застил небо, стрельба улеглась. Резервная армия или отступила, или полегла.

В море напротив внешнего рейда, печально опустив в воду корму, свидетелем подлодочного бесчинства распластался броненосец, на который заводили буксир. Макаров отправил вперед Черноусова, позволяя «Пиранье» открыть боевой счет.

При таком перевесе сил нет смысла тратить торпеду. Оставшиеся на корвете турки не оказали бы сопротивления. Но желание записать броненосец своему экипажу победило. «Пиранья», не погружаясь, всадила торпеду в носовую четверть, после чего моряки с буксирующего парохода очень охотно уступили его призовой команде.

Степан Осипович собрал гардемаринов с катеров.

— Господа, меня совершенно расстраивает, что два оставшихся в Сухуми парохода не несут российский флаг.

— Приближаться опасно. Коли турки захватили хоть пару-тройку орудий в крепости, достанут, — усомнился капитан «Ростова».

— Потому надо действовать с умом. Подойти к борту, прикрываясь от берега. Сзади лодки покажутся, чтобы не было сомнений. Укладываете экипажи лицом на палубу, поднимаете якоря или рубите цепи, кидаете буксирные концы и оттаскиваете обе шаланды мили на две. Можете турецкую тряпку не снимать. Там — по правилам, поднимем российский флаг, разведем пары, отпустим пленников. Чем позже на берегу поймут, в чем дело, тем лучше.

В другом порту авантюра осложнилась бы множеством мелких судов, шныряющих по акватории. Но после взятия Сухума жизнь не успела вернуться в нормальную колею. Опять-таки заход солнца помог, турки истово благодарили Аллаха за дарованную победу и только утром заметили, что без единого выстрела два последних парохода покинули рейд.

Во всем мире буксиры — короткие и мощные портовые суда. Длинные подлодки с небольшими машинами по четыреста индикаторных сил полная противоположность им. Но на две мили они кое-как оттянули призы. В предрассветных сумерках эскадра из «Ростова» и трех трофеев в сопровождении «Акулы» потянулась к Крыму. Черноусов, перекачав мазут из уравнительной систерны в топливный танк, упросил Макарова отпустить прогуляться в Батум, на внешнем рейде которого нашел двух торговцев и один вооруженный небронированный пароход. Как раз на три оставшиеся торпеды. За бонами отстаивался броненосец «Иджалие», сбежавший от Ланге. Поэтому от абордажей в духе капитана Флинта или Степана Макарова экипаж лодки счел за благо воздержаться.

Пока османы захватывали побережье до самой Абхазии, войска Лорис-Меликова неудержимо рвались к Карсу, отрезая Батум и Сухум от Анатолии. Оттого снабжение тамошних войск возможно лишь по воде, где резвятся хищные рыбы, не природой в море запущенные.

Однако по возвращении «Ростова» с трофеями и трех лодок, а также реляции о новой морской победе великий князь повелел сменить зону походов на западную. Войска другого царственного брата Николая Николаевича выдвигались к Дунаю. Возрадовавшись подводным успехам, Морское министерство поспешило объявить Государю, что на пароходах РОПиТа и турецких трофеях осилит доставку грузов в Румынию, снова выбив из колеи адмирала Аркаса и его карманный флот.

— Николай Андреевич, пусть там половина Адмиралтейства меднолобых, но есть же Берг и Балтийский отряд. Они-то могут объяснить, что лодки не могут охранять транспорты. Шесть крейсеров РОПиТа отгонят канонерку или такой же пароход, если повезет. А с броненосцами что делать? Давайте глядеть правде в глаза — лодка ни разу не попала в корабль на полном ходу. Турки делают двенадцать-тринадцать узлов. Мы под водой на электричестве — максимум шесть, нужно выйти на два кабельтовых к борту и пустить торпеду, которая больше шестнадцати не тянет.

— Степан Осипович, мы — военные и выполняем приказы. Только пароход с катерами может в скорости с броненосцем тягаться. Я не могу приказать, чтобы при виде турка транспорт сбрасывал ход до шести узлов. Тогда ему точно — крышка.