Книга Приходит ночь - Хизер Грэм

— Ну, и что ты думаешь? — тихо сказала Барбара, подталкивая ее локтем.

За столом они были вдвоем, поскольку Ли с Эндрю быстро поели, а потом поспешили за кулисы, чтобы еще раз проверить, как подключена аппаратура.

— Я думаю, что стоимостью этого обеда можно было возместить половину национального долга, — ответила Брин шепотом.

Барбара нервно рассмеялась:

— Я имела в виду, что ты думаешь о нашем потенциальном конгрессмене.

Брин пожала плечами. Дирк Хэммарфилд только что закончил представлять группу Ли.

— Думаю, что Ли и Эндрю только притворяются, что сегодня играют за спасибо.

— Я имею в виду, ты считаешь, что это он наш шептун? — совсем уж тихо проговорила Барбара.

Мурашки, которые не оставляли Брин в покое последнее время, забегали еще активнее. Мог ли он быть шептуном? Мог ли он быть тем человеком, из-за которого в эту самую минуту кто-то держит Эдама под замком?

Он так не выглядел. Совсем не выглядел.

— Я не знаю, — честно призналась Брин. — Но почему-то просто не могу в это поверить. Он слишком обаятелен и слишком женат!

— За этими «слишком женатыми» мужчинами только и смотри! — заметила Барбара.

В ответ Брин загадочно подняла бровь и позволила себе повнимательнее разглядеть Барбару. А выглядела та как нельзя лучше. На ней было простое облегающее платье, сшитое из бежевого шелка, а прядки коротких светлых волос свободно вились вокруг лица. Брин про себя решила, что Барбара смотрится так блестяще из-за того, что лицо ее оживлено, а в глазах сверкают бриллиантовые искорки.

— Давай не будем об этом, — тихо сказала Брин. — Я и так уже на взводе.

— А о чем ты хочешь поговорить?

Брин пожала плечами. Не о Хэммарфилде. Не об Эдаме.

— Я хочу поговорить о тебе — и об Эндрю.

Барбара улыбнулась — без тени смущения.

— Я думаю, он замечательный. Понимающий и внимательный, не боится брать от жизни все, и он невероятно секси. И если принимать во внимание его положение в обществе, он удивительно простой. Я знаю кучу так называемых звезд, и все эти парни на одно лицо. Жутко зацикленные.

Брин играла бокалом, в котором оставалось наполовину джина с тоником.

— Я вот что хочу спросить — как ты думаешь, что из этого может выйти?

Барбара рассмеялась:

— Мы не виделись, пока все это происходило, ты же знаешь.

— Я знаю, но если тебе нравится кто-то, кто хорошо…

— Вот и ступай по дороге и посмотри, куда она тебя выведет.

— А тебе никогда не было страшно?

— Брин, ты ведь по уши влюблена в Ли, правда?

— Я… не знаю. Это неправда. Ну да, он мне нравится, — призналась Брин тихо. — Но меня смущает что-то в его прошлом. Так много вещей, которые меня пугают, так много вещей, которых я не понимаю.

Барбара собиралась что-то ответить, но осеклась, поскольку всеобщее внимание обратилось к сцене. Хэммарфилду не пришлось слишком долго представлять артистов. Раздался гром аплодисментов, раздвинулся занавес, все увидели Ли и его группу. Выступление началось с громкого соло ударника, потом Ли запел рок-композицию из их первого альбома.

Как всегда, его голос пронизал Брин насквозь, захватил ее полностью. Как и он сам, его голос был суровым и мужественным, пламенным, но в то же время мягким как бархат. Группа сегодня была одета в белые смокинги, сорочки в рюшах.

Брин до этого ни разу не видела Ли в строгом вечернем наряде и почувствовала, как ее овевает теплое дуновение — такое же, как когда она впервые увидела, как он одевался тем вечером. Элегантная белая сорочка подчеркивала смуглость его кожи, резко контрастируя с острыми чертами лица.

«Я никогда не перестану хотеть его, — призналась себе самой Брин с жалостью к собственной слабости. — Я допустила это грехопадение и никогда от него не избавлюсь…»

Барбара повернулась к ней, тронув за плечо и наклоняясь, чтобы Брин могла ее слышать.

— Терпеть не могу, когда женщина философствует, — сказала она сухо, — но некоторые истины все-таки трудно отрицать. Например, без труда не вытянешь рыбку из пруда.

— Видеоклип скоро отснимут.

— И ты думаешь, он исчезнет так же незаметно, как и появился? Будь уверена, этого не случится, Брин. Уж поверь мне, и это совершенно очевидно — он от тебя просто без ума.

Брин состроила гримасу.

— Может, просто потому, что он чувствует ответственность за то, что случилось. Я имею в виду, — Брин опять понизила голос до свистящего шепота, — что все началось с тех фотографий, что я делала для него.

Барбара фыркнула.

— Думаю, ты плохо знаешь своего мужика, моя сладкая. Ответственность ответственностью, но если он не хочет быть с тобой, то и не будет. И с самого начала любой дурак мог видеть, как вас обоих влечет друг к другу.

— Ну да, — проворчала Брин недовольно.

Она собиралась дать Барбаре достойный ответ на ее бестактность, но почувствовала на плече чью-то руку. Она повернулась и увидела Дирка Хэммарфидда, смотревшего на нее с его обычной улыбкой.

— Как вам вечер, дамы?

Брин охватил озноб. Давно он здесь? Был ли этот радушно улыбающийся человек тем, кто превратил ее жизнь в сущий ад?

Ей захотелось зарыдать, закричать на него: «Где Эдам? Где сейчас мой племянник? Если я не получу его завтра, если он хоть чуть-чуть пострадает, то я…»

Что? Что? Это она была всецело в чьей-то власти. Что она здесь делает? Что она может здесь узнать?

— Прекрасный вечер, благодарю вас, — услышала Брин собственный голос и потом принялась болтать без умолку: — Жареная утка просто восхитительна. А как подан салат! Нечто из ряда вон!

— Сердечки из артишоков были просто бесподобны, — добавила Барбара.

Они переглянулись — что, длительная нервотрепка превратила их в ликующих идиоток, не способных говорить нормально?

— Рад, что угощение вам понравилось, — ответил Хэммарфилд.

Была ли его улыбка действительно радушной? Или в ней было что-то кривое и злобное?

— Кажется, — продолжил Хэммарфилд, — Кондор выбрал эту милую тихую балладу специально для меня. Можно пригласить вас на танец, мисс Келлер?

«Нет!» — захотелось ей закричать на весь зал. Но она подала ему руку — и улыбнулась такой же пластилиновой улыбкой, как и его собственная:

— С огромным удовольствием, мистер Хэммарфилд.

Дирк Хэммарфилд мельком глянул на Барбару:

— Вы не возражаете?

— Ну что вы, — поспешно сказала Барбара.

Едва они дошли до танцпола, как Брин почувствовала себя не в своей тарелке. Дирк Хэммарфилд был приверженцем стиля «щека к щеке, тело к телу». Брин старалась держаться подальше, но, не устраивая сцены, этого было не добиться. Черт бы побрал Ли! Надо было сказать ему, чтобы весь вечер играл только быстрые танцы!