Книга Осколки. Мир первый: Деймос - Игорь Николаевич Конычев

к хищникам спиной.

Где-то слышал, что нельзя бежать, иначе набросятся. Впрочем, насколько я знал гармов, эти набросятся в любом случае. Хоть стой, хоть беги, хоть падай. Исход будет один. А если драка неизбежно…

— Реквием!

Гармы бросились в атаку. Двое самых ретивых умерли первыми — одному я отсек голову, второму вспорол брюхо, поднырнув под растянувшуюся в полете тушу. Но смерть сородичей не остановила других гармов.

Я взмахнул мечом, отгоняя псов. Их осталось шестеро. Они растянулись полукругом и начали медленно подступать ближе.

Рядом раздался рык. Быстро взглянув себе под ноги, я увидел щенка. Он прижался к моей ноге, дрожал всем телом и поджимал хвост, но все равно скалил мелкие клыки, огрызаясь на сородичей.

Гармы бросились на нас почти одновременно. Одного я ударом ноги отправил в пропасть, другому рассек морду. Реквием, не замедляя стремительного хода, продолжил движение и отсек третьему хищнику одно ухо, вместе с частью черепа.

Трое!

Краем глаза я заметил, как в гору поднимаются еще три гарма помельче. Те самые, что утащили в лес тело Фалрика? Остаток стаи пришел сюда по следу? Надо было добить их в лесу.

Молодые гармы набросились на тело Веры.

Твари!

Я хотел помешать им, но утратил бдительность. Левую руку сразу же обожгла боль. Я ударил вцепившегося в меня гарма рукоятью меча точно в нос. Но тот не ослабил хватку. Вторая тварь вцепилась мне в ногу, повалив на землю. Я взмахнул мечом, но третий гарм ловко отскочил и сразу впился в запястье.

Острые клыки выпустили лодыжку, и один из гармов прыгнул мне на грудь, намереваясь впиться в горло и закончить охоту. Он оскалился, но за секунду до укуса, в мохнатый бок гарма врезался щенок. Скорости и веса у него хватило, чтобы опрокинуть на снег взрослого сородича, который не ожидал такой атаки.

Извернувшись, я подтянул ноги и пнул впившегося в правую руку гарма точно в морду. Он не ослабил хватку, но второй удар все же заставил его разжать зубы. Вновь завладев мечом, я пронзил им сначала одну тварь, а потом вогнал окровавленное лезвие в разинутую пасть второй.

Услышав пронзительный визг, я вскочил на ноги. Оставшийся гарм схватил щенка за загривок, тряхнул его и отшвырнул в сторону. Двумя прыжками я сократил разделявшее нас расстояние и прикончил гарма.

Глядя на гибель взрослых особей, молодняк собирался сбежать. Но они не хотели оставлять добычу, и старались утянуть за собой замерзшее тело Веры. Охваченный яростью я бросился на них. Гармы заскулили, рванулись в стороны, не разжимая зубов. Тело Веры дернулось. Примерзший ко льду плащ затрещал и резко порвался.

Гармы не успели сориентироваться и, вместе с Верой, полетели в пропасть.

Я замер на краю обрыва, глядя им в след. Реквием распался каплями крови в моей руке.

Даже когда тела растворились в сером тумане, я не сразу пришел в себя. Вера заслуживала погребения. Не знаю, как бы я копал промерзшую землю… Но теперь это уже не имело значения.

— Прости, — тихо сказал я.

Со стороны раздалось жалобное поскуливание.

Щенок!

Я побежал к нему. Мелкий гарм выжил. Он неуклюже поднялся на лапки и обнюхал разбрызганную по снегу кровь. Слизывать не стал. Просто встряхнулся и посеменил ко мне, виляя хвостом.

— Хороший мальчик, — я погладил его по голове. — Ты заслужил награду.

Мы вернулись к сумкам, где я дал щенку поесть. Он аккуратно взял вяленое мясо с моей ладони и… мгновенно проглотил, даже не разжевывая.

— Тебя не прокормишь, — хмыкнул я, давая ему новую порцию мяса и половину лепешки.

Вот с черствым замерзшим хлебом псу уже пришлось повозиться.

Оставив его в покое, я достал из сумки полоски ткани и кое-как перебинтовал места укусов. Раны следовало обработать, вот только ничего не осталось.

Интересно, гармы переносят бешенство? Судя по тому, что они жрут все подряд, я уже подцепил несколько болезней и, скорее всего, умру от заражения крови, если раньше не найду Катерину…

Катерина!

Она же сказала, что я найду ответы в Вечном Шпиле.

Я поднялся на ноги и посмотрел на парящую в темной пустоте башню. Но как мне туда попасть? Мартин показывал мне на эту арку, но я осмотрел ее и не нашел ничего похожего на скрытый рычаг или какую-то кнопку.

Ничего.

Норман тоже не знал способа попасть в Шпиль. Хотя, я уверен, паладины его тоже искали.

Катерина могла бы и подсказать мне, что делать. Но точные инструкции не ее конек — вспомнить только, как она сказала мне «просто позвать» меч в «час нужды», чтобы тот появился.

Ага…

Я вдруг задумался. В сущности-то, Катерина оказалась права. Ничего сложного в этом не было. Скорее наоборот, оказалось гораздо сложнее побороть соблазн призывать Реквием по поводу и без.

Реквием…

Точно! Меч является артефактом. Его отдал мне Аларик, а он был одним из избранных воинов, которых призвал в свою башню какой-то великий маг, чье имя я благополучно забыл. Когда Катерина впервые сказала мне о Вечном Шпиле, то название показалось мне смутно знакомым. Теперь я вспомнил! Вечный Шпиль — название башни того мага.

Если Аларик должен был вернуть артефакт в Вечный Шпиль, то что могло послужить ключом?

— Реквием! — позвал я.

Меч мгновенно появился в руке. Он жаждал крови. Вот только поблизости не оказалось врагов. Я почувствовал гнев клинка, перерастающий в мой собственный.

Нужно поторопиться, пока разум все еще при мне или пока Реквием не исчез.

Я поспешил к арке. Прошел под ней, обошел вокруг.

Ничего.

Тогда я поднял меч и коснулся лезвием холодных камней.

Никакого эффекта.

Как мне тогда попасть в Шпиль? Поблизости не нашлось ничего, с чем получилось бы как-то взаимодействовать мечом.

— Твою мать! — в бессильной ярости я взмахнул оружием.

Кончик Реквиема прошел через пространство в арке, оставив на нем небольшой, но заметный след, как будто воздух материален и его можно…

— Разрезать⁈ — догадка пришла неожиданно.

Подняв Реквием, я взмахнул им внутри арки так, словно разрезал воздух и… он разрезался.

Прямо передо мной пространство разошлось в стороны, и я увидел пустой каменный коридор, освещенный призрачным голубоватым пламенем, плавно извивающимся в закрепленных на стенах факелах.

— Ничего себе, — пробормотал я, попятившись.

Реквием распался. Края разрыва задергались, словно он вот-вот собирался закрыться. Я метнулся за сумкой, схватил под мышку ничего не понимающего гарма, который так и не выпустил из пасти огрызок лепешки, и бросился в