Книга Песенка про любовь - Юлия Гойдт

Эти двое сидели на полу, вокруг них были рассыпаны фотографии. Они предавались воспоминаниям и допивали коньяк.

— Чего? — спросил Сергей.

Я объяснила — чего. Он встал, вышел в прихожую, пробыл там не больше минуты. Я даже не успела перекинуться с Артёмом и парой слов. Впрочем, итак всё было ясно. Тёмка сиял и лоснился.

— Иди, — сказал мне Сергей. — Разберись там, что куда…

На кухне уже стояла здоровая картонная коробка. Я вздохнула и принялась выгружать продукты и бутылки. Когда-то я это уже делала. Юрка снова закурил. Выглядел он очень униженным. Лариска сначала тоже притихла, а когда из коробки появилась кювета с клубникой, жалобно посмотрела на меня.

— Одну, — сказала она. — Можно?

Я рассеянно кивнула.

Юрка засобирался домой. Я не удерживала. Уже у порога он неловко поцеловал меня в уголок рта и напомнил, что утром зайдёт.

— Не надо, — сказала я. — Сама приду.

Потом я стала звонить родителям. Думала, что нарвусь на панику и упрёки. Но Юрка, оказывается, меня опередил. Он ещё утром отчитался о своём первом визите. Я сердито наговорила маме резкостей и попросила не лезть в мою личную жизнь. Голова у меня буквально раскалывалась.

Лариска же порхала вокруг стола, расставляя, украшая и раскладывая. Вполголоса работал телевизор. Там крутили очередную серию пресловутого сериала. Я злорадно ухмыльнулась и прошагала в комнату. При моём появлении там замолчали. Видимо, я прервала какой-то серьёзный разговор. Я включила телевизор, настроила нужную программу и форсировала звук.

Некоторое время Галицын с недоумением смотрел на экран. Потом понял и взглянул на Артёма. В телевизоре второй Суворин как раз обнимал очередную красотку и чего-то такое прочувствованное произносил. Я кинула Сергею пульт и ушла на кухню. Лариска была вся в сериале. Там герой уже куда-то мчался на мотоцикле. Я отвлеклась, проверяя готова ли уже еда. И в это время в комнате раздался жизнерадостный хохот.

На кухню пришёл дымящийся негодованием Артём. Он закурил под открытой форточкой и вдруг удивился:

— А где наш биолух?

— А что развеселило Галицына? — тем же тоном спросила я.

Артём в момент надулся. А я пошла звать Серёжку к столу. Он убирал фотографии и всё ещё улыбался, искоса поглядывая на экран. Сначала я хотела задать вопрос по поводу его веселья, потом вспомнила свою первую реакцию на этот сериал и передумала. Я прислонилась к косяку и стала смотреть. Сергей был сейчас оживлённый, весь какой-то просветлевший, совсем такой как раньше. Только ретроспекция эта не спасала. Нынешнего Галицына я не понимала, вот хоть ты тресни.

Глава 13

В университете все стенды с объявлялками были забиты расписными плакатами. Школа моя уже готовилась к «Студенческой весне». Две обязательные декады на раскачку у меня в этом семестре украли. Это казалось тем более обидным, что курс был последний. Будущий год — это диплом, непрерывная суета, поиски работы, традиционное распределение для бюджетников и прочие радости качественного перехода.

На втором этаже митинговала какая-то толпа. Я удивилась. Народ там кучковался всё больше молодой и совсем незнакомый. Я высмотрела двух ботаников, с которыми встречалась в общаге и окликнула их. Парни потешались над действием и охотно просветили меня. Оказывается, кто-то из первокурсников устроил бунт в защиту лягушек. Я удивилась. Это было обычное дело. Нас тоже учили готовить биопрепараты на лягушках. Зоологи анатомировали ещё и других тварей. Биофак есть биофак. Но собравшиеся протестовали всерьёз.

Я пожала плечами и отправилась дальше. Мне требовалось зайти в библиотеку за учебниками. Когда я уже набивала ими свой рюкзачок, меня нашёл Юрка. Он был невероятно зол, но очень как-то сердечно поинтересовался, почему я его не дождалась. Я, естественно, не стала посвящать его в свою утреннюю историю.

Сегодня впервые в жизни я попросила близости и нарвалась на грубый отказ. Вся моя натура взъерошилась, когда он отшвырнул от себя мои руки и процедил лаконичную просьбу оставить его в покое. Я слетела с постели со скоростью урагана, стремительно собралась и ушла. По дороге я даже некоторое время обдумывала возможность возвращения под родительский кров.

Не знаю, что там произошло между ними, но Юрка выглядел победителем. В коридоре он попытался обнять меня. Я как раз расправляла на плечах лямки тяжёлого рюкзачка. Руки машинально развернулись ладонями к нему, и я его сильно толкнула.

— Ты чего? — удивился Юрка.

Я нацелила палец ему в грудь.

— Запомни, повторять не буду! Я ничего тебе не обещала! Отцепись от меня! Я больше несвободна!

Юрка ухмыльнулся.

— А он сказал, что свободна. И вообще ему не нужна…

Ох, как больно он меня пнул! Я придушила слёзы, вскипевшие в горле, и хрипло сообщила, что мне наплевать на то, кто и что сказал или сделал.

— Я тебя не хочу! — яростно выдохнула я и зашагала на наш этаж.

Юрка молча топал рядом. К счастью, в аудитории он от меня отстал. Я присоединилась к девчонкам, занявшим весь центральный сектор. Лариса позвала к себе. Выглядела она удручённой. Я поздоровалась и спросила, что у неё случилось.

— С Артёмом поссорились, — сказала Лариса.

— Понимаю, — пробормотала я.

Суворин вчера набрался до стеклянного блеска в глазах.

— Пришлось такси вызывать, — пожаловалась Лариса.

— Понимаю, — снова сказала я.

Лариса попросила подменить её на вечер у мадам Люси. Как-то так плавно получилось, что моя кошачья должность перешла к ней. Мадам не возражала. Я протянула руку за ключами.

— Я тебя не напрягаю? — спросила Лариса.

Я молча покачала головой.

В аудиторию вошёл Змеев, началась лекция. Я машинально записывала, ничегошеньки не понимая. На меня накатило отчаяние. Тщательно организованная жизнь рушилась на глазах. В перерыв Чингачгук подозвал меня кивком головы и вывалил мне в руки гору методичек. Везде имелись закладки. Списки литературы были изрисованы маркером. Я мельком просмотрела, сколько всего нужно прочитать, и окончательно упала духом.

— Как вы себя чувствуете? — вдруг спросил Чингачгук.

Я подняла на него изумлённый взгляд, но сообразила, что он имеет в виду моё отравление, и среагировала.

— Спасибо. Всё нормально, — сказала я.

Вообще-то он мне здорово помог своими методичками. Правда, это я поняла только потом, когда стала поднимать пласты, преодолевая монографию за монографией и статью за статьёй.

В большой перерыв меня нашёл наш председатель студенческого совета, фанатичный общественник Колька Кулибин. Он мне долго рассказывал, как нашему факультету важно в этом году выиграть творческий конкурс в рамках «студенческой весны». Он приводил какие-то аргументы. Все они казались вздорными. В конце концов, я поняла, что он не успокоиться, и спросила, что ему надо от меня.

— А