Книга В новом мире грязь всё та же - Н.А Авось

проведи меня по диким землям, мне нужно осмотреться.

— Вот вроде похож на местного, а повадки у тебя, как у туриста. — Сказал он, начав движение.

Я последовал за ним, и мы двое двинулись в сторону горизонта, идя чуть поодаль дороги. Шли мы молча: ни он со мной бесед вести не хотел, ни я с ним.

Не знаю, насколько мы сейчас далеко от границы, но пейзаж был настолько разителен, что можно было лишь гадать, насколько далеко Виктор меня забросил. Если учитывать, что лес, с которого я начал своё путешествие… Нет, свою новую жизнь. Так вот, лес этот, вроде как, находился плюс-минус на границе империи. Выходит, что сейчас мы довольно далеко за ней, ибо вокруг какие-то хилые степи, почти пустыня.

Мой проводник остановился, прислушался. Потом он сощурил глаза, всматриваясь куда-то вдаль. Я повторил за ним, заметив вдалеке приближающиеся силуэты. Влад заметил их чуть позже, видимо, проблемы со зрением или временем реакции. Тем не менее, он схватил меня за руку, потянув за собой и шипя что-то вроде: «Быстро за мной». Только рванувшись, он повалился на землю, не ожидая, что я окажусь для него стеной, ибо я не собирался никуда убегать.

По моим наблюдениям к нам приближалась группа из пяти человек. Не знаю, какую он в них видел опасность, раз до сих пор пытался меня увести, но это скорее хороший знак. Именно таких людей я и ищу.

— Нужно бежать, кретин! — Уже орал проводник.

— С чего бы? — Спокойно спрашивал я.

— Это грёбаные дикари! Они сейчас поймают нас, чтобы сожрать. И хорошо, если хотя бы убьют перед этим!

— Успокойся и встань за меня. Если всё так, как ты говоришь, то с кучкой каннибалов я уж как-нибудь справлюсь.

Проводник всё же отбежал в ближайший кустарник. Правда, любой зрячий легко мог бы его в нём отыскать. Наверное, он просто метался между двумя вариантами: бросить меня и отвечать перед Виктором, либо идти в бой вместе с калекой и быть съеденным. В прочем, плевать на него, пусть сидит и трусит, хотя бы не будет мешать переговорам.

Переговоры у нас, конечно, вышли те ещё… Ко мне подошла компания полуголых людей с копьями в трясущихся руках. Их взгляды были безумны, а двигались они вразвалку. Похоже, что союзники в их лице были бы для меня только обузой. Тем не менее, я не отчаивался, вдруг кто-то из них может поведать что-то полезное или привести меня к сильному бойцу.

— Чего вам нужно? — Спросил я, когда люди приблизились.

Вблизи они выглядели уродливо.

— М… М-м… Мя… — Промычал тот из них, что шёл впереди других.

— Я вас не пон…

Меня прервал тычок копья в бок. Рана была далеко не смертельная, даже лёгкая. Силёнок у поганца было с гулькин орган.Теперь, когда адреналин ускорил моё восприятие настолько, что время слегка замедлило ход в моих глазах, я отчётливо увидел подошедших, сложил воедино все наблюдения.

Влад, судя по всему, был прав. По всему видно, что эта шайка отбросов давненько потребляет в пищу себе подобных, отчего и страдают соответствующим заболеванием. Помнится, в моём родном мире чем-то подобным болели в совсем уж одичавших племенах. Сами они называли это «Куру», но я не знаю, что на их языке значит это слово. В любом случае, представших передо мной уже не спасти. Хотя, кто сказал, что мне этого хотелось бы?

Я хватаю атаковавшего меня каннибала за руку своей правой, готовясь активировать технику.

«Рассвет: амплификация».

Усиливаю его болезнь, отчего он падает замертво, пока другие не понимают, что случилось. В их представлении я мгновенно убил самого смелого касанием, отчего они начали сомневаться, стоит ли на меня нападать. Тем не менее, рана в моём боку кровоточит, что даёт им шанс на победу. Именно поэтому они ещё не разбежались. Зря.

«Закат: амортизация».

Замедляю кровотечение настолько, что оно практически полностью прекращается. В этот же момент стягиваю верхнюю одежду. Каннибалы видят, что моя рана вдруг закрылась, они бросаются бежать, ведь пред ними кто-то, обладающий чуть ли не силой бога. Ну, так они меня, похоже, видят. Так бы они и убежали, если бы использованные мною заклинания были не столь сильны, чтобы истощить мои запасы. Они были практически равны по количеству затраченной энергии, но в сущности своей настолько просты, что у меня осталось ещё около двух третей каждой. Повезло, что самый отчаянный из каннибалов имел летальную болячку в настолько запущенной стадии. Вслед убегающим вытягивается моя рука, я даже несколько улыбаюсь, хотя этого мне в себе не хочется признавать. Тем не менее, я предвкушаю то, что случится дальше.

«Рассвет: Пье…»

Я не могу закончить заклинания. Мой голос будто утонул во мне, застряв в горле. Пытаюсь второй, третий раз… «П… Пье… Пьез…», — старательно пытаюсь я пересилить себя, но ничего не выходит. Каждый раз, когда я пытаюсь применить заклинание, мои руки трясутся, а в груди разливается что-то чёрное, холодное.

Твою мать, только не сейчас… Почему? Почему я не могу просто прикончить шайку ублюдков?! Один раз я ошибся, и из-за меня погибли люди, но ведь это совсем не та ситуация! Разве не станет мир чуточку лучше, если конкретно они — умрут?

Убийство людей так сильно на меня повлияло. Каннибалы уже почти сбежали, я наблюдаю за тем, как они медленно удаляются от меня. Да, они бегут, но их тела настолько ослабли, что я мог бы догнать их и проломить им головы голыми руками. Но я не могу. Не могу пересилить себя и вновь убить человека без веской причины. Думал, что окончательно изменился, но вот моя прошлая личность даёт о себе знать…

А что мне эти люди? Что такого хорошего Мне сделали Они, а не наоборот? Что-то я мало что могу припомнить. И тем не менее, во мне засела какая-то скоба, кусок металла, удерживающий мою кровожадную часть от той, что контролирует тело. Эти нелюди жрали своих собратьев, наверняка даже невинных, а я не могу… Нелюди… Точно.

«Рассвет: Пьезо».

Всё вокруг озарилось, впервые я смог по-настоящему рассмотреть собственную технику. Оказывается, она так красива… Пусть и внушала мне страх.

Эта россыпь искр, озаряющих последние мгновения тех, кому более не суждено увидеть завтра, она по-своему прекрасна.

От убегающих не осталось и костей, все они мгновенно обратились в прах. Слишком простая смерть для того, кто посмел охотиться на представителей собственного вида.

Но