Книга Гремучий Коктейль 6 - Харитон Байконурович Мамбурин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А уж как корчило акаи-бата, получающих пули с каваром! Сам знаменитый и Великолепный, Таркан просто поймал от меня пулю в грудь, хлопнул глазками и завалился навзничь, а вот акаи-бата… те не просто дохли, а аж ломали себе тела дикими судорогами.
Жалко их не было.
В башне мы не задержались ни на секунду лишнюю, я забрал лишь разумный гримуар с тела Таркана. Его даймон наотрез отказался общаться, лишь буркнув, что владельцы других гримуаров его не интересуют. Пожав плечами, я положил книгу на заднее сиденье, а затем надавил на газ. Нас ждала долгая и скучная дорога назад…
…которой мой слегка отошедший от произошедшего товарищ решил воспротивиться. Красовский, умудрившись за два часа меня достать, отпросился в отпуск на Гарамон, куда я его с удовольствием и послал бродить по пустому поместью. Это было не самым лучшим решением, потому как по возвращению Петр Васильевич оказался пьяным в драбадан. Пришлось и мне ночевать в своем гоблинском мире, что благотворно сказалось на здоровье, нервах и настроении. Всё-таки, как не упражняйся ежедневно, к хорошему привыкаешь, а проспать чуть ли не неделю сидя или скрючившись в мобиле — ну…
Такое себе развлечение.
— А ты знаешь, что твои подданные тебя ненавидят? — спрашивал похмельный Красовский, валяясь бесполезной медузой на сиденье рядом с мной, — Поверь мне, я эксперт по этому прекрасному чувству! Ненависть там отборнейшая, чистейшая!
— Ну так они ко мне прибежали после того, как наш император решил стереть их с лица земли и закрыть портал, — объяснил я, отчаянно зевая, — вот зеленые и злятся, что все их планы пошли коту под хвост.
— Нет, Кейн, не только… — заразившись, зевнул Красовский, а затем, передернувшись и построжев тоном, объяснил, — Видишь ли, они хотели меня перепить и поразведать, чем ты там промышляешь. Только русского так легко не перепьешь. Я заметил, как они меняют друг друга, ну и, понимаешь, насторожился. А ведь меняться тоже надо уметь, чтобы не терять, значит, нити беседы? Вот на этом они и потухли, что взять, солдафоны. Да и бухих своих сородичей не так далеко унесли, я их тоже подслушать успел. Так вот, князь ты наш светлый, твои силовые доспехи, которые они уже обнюхали у тебя в доме, им как серпом по яйцам! Я толком не понял почему, но зеленые страшно на тебя злы из-за этих железяк и свято уверены, что их время уходит. Что бы это не значило.
— О, спасибо тебе, Петр Васильевич! — процедил я сквозь зубы, останавливая мобиль, — Это очень ценная информация… Я ей, пожалуй, прямо сейчас воспользуюсь…
— Помощь требуется? Нет? Ну тогда я посплю, — наглый питерец заснул еще до того, как я хлопнул дверцей мобиля, стоящего посреди пустой и скучной равнины.
Горамон встретил меня полутьмой огромного пустого дома-замка, едва заметно пахнущего еще не высохшей отделкой, а также легкими флюидами алкоголя от пары пустых бутылок на столике. Красовский, видимо, начал прямо тут. Ничего, выкинем. А пока…
Понимание, о чем говорил мой приятель, я получил сразу, как услышал его не слишком уверенные откровения. Силовые доспехи. То, что позволило нам утюгом пройти болота бывшей Польши, не потеряв ни единого бойца. Это еще те, старые, почти прототипы. А «бегемоты»? А «черная осень»? А свежие «забияки», в которые Петр Третий спешно переодевает свою гвардию, толкая обноски за кордон? Эти доспехи — они не панацея против всего, это всего лишь боевые скафандры, которые отлично потянут сражение, если в нем, в этом сражении, не будут участвовать крупнокалиберные орудия.
Весь вопрос в том, что через порталы крупнокалиберное ты не пронесешь.
Эра силовых доспехов означает, что защита Сердечника от любых вторжений, вроде прошлого гоблинского, вырастет на пару порядков.
Вот сволочи зеленые, они еще не утратили надежду!
Не выдержав, плеснул себе в стакан из уцелевшей бутылки чего-то ядреного, выпил, крякнув, с облегчением чувствуя, как сонная одурь от многочасового пребывания за рулем начала отступать.
— Гарамон!
Я воззвал и мир ответил, с готовностью. Мир хотел жить, мир знал, зачем его зовут, он был в гневе, желая выплеснуть свою злость на непокорных. Тех, кто уничтожил его разумных детей, занял их место, но не желал платить по долгам. Невыспавшийся, точно такой же, как и я, он злился и негодовал на зеленых паразитов, смеющих смотреть на него как на мусорную кучу, с которой пришла пора расстаться. Мне уже пора было спустить эту силу с поводка, дать ей как следует порезвиться, но за моей спиной внезапно скрипнула дверь.
Остолбенев, я медленно повернулся. Этого почти не могло быть. Я запретил всем зеленокожим появляться в поместье, проникнуть в него они могли, но показаться мне на глаза…?
Это был не гоблин.
На меня, замершего как дурак со стаканом в руке, строго смотрела Алиса Кейновна Дайхард, урожденная владетельная княжна Истинного рода, уверенно стоящая на тверди чужого и враждебного мира.
Моя дочь.
— Па-па, — выдал ребенок, а затем, подумав секунду, втянул воздух носом, — Фу!
У меня в потрохах взорвалась ледяная бомба.
Колоссальным усилием воли подавив мощнейший импульс бежать по поместью как курица с отрезанной головой и смотреть, кто тут еще есть, я взмахом руки открыл портал, схватил дочь в охапку и, спустя несколько секунд, посадил её на колени очумело моргающему Красовскому, наказав следить и беречь. Затем, еще одним волевым импульсом убив соблазн надеть «последнюю осень», что потратило бы еще минуту с лишним, прыгнул назад на Гарамон чуть ли не рыбкой, выхватывая по дороге револьверы с кобур.
Шансы, что моя дочь самостоятельно научилась открывать портал, а затем еще и прошла сквозь него, я решил пока не учитывать.
Врываясь в обеденный зал, где и происходило всё интересное, я понял, что на руку сыграло несколько факторов. Четкость моих действий не позволила бы успеть, если бы не сюрпризы, с которыми никогда не расставалась Кристина Дайхард. Среди этих сюрпризов значился даймон Станис, прекрасно умеющий дать
