Книга Неизвестный 1941 - Алексей Валерьевич Исаев

Овсеенко[157] выскочили из танка и скрылись на другом берегу в зарослях кустарник и деревьев».

По воспоминаниям местных жителей, скрыться экипажу КВ помогла следовавшая следом «тридцатьчетверка». Пулеметным огнем танкисты отогнали немцев и позволили товарищам скрыться. Позднее Кульбицкий воевал в партизанском отряде. Однако прорваться через Слоним советским танкам не удалось. Один Т-34 от моста повернул назад и был подбит немецкими артиллеристами в центре города, второй — на выезде на Ружанское шоссе.

Подводя итоги попыткам прорыва советских войск в районе Зельвы, приходится констатировать, что за счет привлечения в район «бутылочного горла» достаточно крупных сил пехоты и даже танков (7 тп 10 тд) немцам удалось предотвратить прорыв основной массы войск 10-й армии. Германских армейских корпусов в районе Волковыска и Слонима было слишком много. Прорыв вдоль шоссе так и не состоялся, а по проселочным дорогам и через болота удалось уйти на восток лишь части сил армии Голубева. Тяжелая техника и артиллерия при этом была в основном потеряна.

Советские танковые части в труднопроходимой местности «бутылочного горла» были вынуждены действовать преимущественно вдоль дорог. Здесь также сказалась недостаточная проходимость советских легких танков. Будучи непосредственным свидетелем тех событий, немецкий историк Хейдорн писал: «Там, где берег реки не был заболочен, мощные гусеничные машины могли переправиться во многих местах. Однако у русских легких танков Т-26 и БТ, похоже, возникали при этом определенные трудности. К примеру, автор видел в Зельве танк БТ и два Т-26, которые застряли в Зельвянке, причем в этом же месте штурмовые орудия и тягачи 15-см орудий из состава передового соединения 292-й пд беспрепятственно переправлялись через реку»[158]. Танки новых типов с их несовершенной еще трансмиссией в этих условиях могли попросту застрять.

Однако на прорыве через Зельвянку испытания бойцов и командиров 10-й армии еще только начинались. Прорвавшимся в район Новогрудка частям вскоре снова пришлось испытать ужасы окружения и прорыва через него.

Сражение на окружение в районе Белостока и Волковыска завершилось. Данные о пленных и трофеях появились в оперативном донесении группы армий «Центр» от 2 июля 1941 г. В нем указывалось, что захвачено 116 100 пленных, уничтожено или захвачено 1505 орудий, 1964 танка и бронемашин, 327 самолетов. Внушительные цифры числа захваченных пленных не должны вводить в заблуждение относительно реальной силы сопротивления советских войск. В докладе особо подчеркивалось: «Потери противника убитыми, по единогласным оценкам, чрезвычайно велики». Это утверждение соответствует картине боев, которую дают очевидцы событий из тактического звена с немецкой стороны. Именно это было реальным мерилом интенсивности боев и морального состояния окруженцев. Люди предпочитали не сдаваться, а гибнуть в бою.

Битва за Минск. Попытки противодействия группе Гота

В первый день войны, когда 3-я танковая группа прорвалась через рыхлые позиции 11-й армии Северо-Западного фронта, возможности Павлова противодействовать ей можно было оценить как нулевые. Последующий шаг — контрудар под Гродно — также не решал проблемы. Он завяз в плотной массе пехоты 9-й армии. Попытка поиграть в угадайку с выдвижением 21-го стрелкового корпуса к Лиде также не принесла желаемого результата. Однако постепенно штаб Павлова все же принял меры против непрошеного гостя из полосы соседнего фронта. Командование фронта действовало по двум основным направлениям: построение заслона на пути ударной группировки противника и нанесение контрударов во фланг.

Сдерживание врага с фронта было наиболее простой и очевидной мерой. К тому же у командования Западного фронта, ввиду незавершенности развертывания войск округа, были под рукой соединения из глубины, так называемые «глубинные корпуса». В их числе, был 44-й стрелковый корпус комдива В Л. Юшкевича. Как уже говорилось выше, он получил приказ на выдвижение еще до войны. 22 июня корпус встретил в пути, эшелоны буквально въехали на войну. Бывший командир 64-й стрелковой дивизии корпуса Юшкевича генерал Иовлев вспоминал: «Утром 23 июня эшелон штаба дивизии с органами и средствами управления проходил через Минск. Город и станцию бомбила фашистская авиация. Во многих местах мы видели пожары».

Истребитель Bf-109 эскадры JG53 готов подняться в воздух. Немецкие танковые группы плотно прикрывались с воздуха.

Ширина полосы обороны 44-го стрелкового корпуса составляла 80–84 км. Из них 61-я стрелковая дивизия занимала 55 км. Соответственно все три полка были выстроены в линию без выделения сильного резерва. Соседняя 108-я стрелковая дивизия заняла двумя полками оставшийся фронт — около 30 км. Третий полк дивизии еще не прибыл. При такой плотности создать устойчивую оборону было, разумеется, невозможно.

Некоторую опору разреженному заслону на подступах к Минску давали укрепления «линии Сталина». Однако надежд она не оправдала. Бывший командир 64-й стрелковой дивизии генерал Иовлев писал: «Вначале думалось, что нашу участь облегчат ДОТы, но на рекогносцировке выяснилось, что их трудно, а иногда и совсем невозможно использовать по прямому назначению. Специальных войск не было, оружие и приборы наблюдения отсутствовали, связь, свет, вентиляция не действовали. Проволочные заграждения были сняты. Никаких документов (схем расположения огневых средств, управления, карточек огня) у нас не было. Если быть точным, то в журнале боевых действий 44-го стрелкового корпуса записано, что «не все ДОТы заняты постоянными гарнизонами», т. е. пульбаты как таковое в УРе все же были. Также корпус занимал оборону, усиленную корпусным артполком.

Самым существенным недостатком обороны 44-го корпуса были открытые фланги, т. е. это был просто заслон перед Минском, оба фланга которого были открыты. Точнее, левый фланг был формально прикрыт 20-м мехкорпусом, а правый фланг был изначально открыт и висел в пустоте.

Еще одним резервом командования Западного фронта стал 2-й стрелковый корпус А.Н. Ермакова точнее, поначалу был только штаб, который постепенно обрастал войсками. 25 июня управление и корпусные части проходили отмобилизование в Минске. Боевые документы корпуса рисуют страшную картину происходившего там: «Уже 25.6 в районе города Минск скопилось огромное число беженцев из западных областей Белоруссии. Сюда же стекались на машинах, лошадях и пешком отдельные группы командиров и красноармейцев, потерявших свои части, пограничников, милиционеров, ответработников партийных и советских органов. Бесконечные потоки машин и людей шли на восток, загромождая пути и мешая передвижениям войск. Город Минск, подожженный во многих местах, горел, брошенный жителями на произвол. Пожарная охрана с пожарами не боролась, и пожарные машины также уходили на восток. Органы власти и милиции покинули город. Штаб ЗапОВО, оставив город, не организовал ни комендантской службы, ни эвакуации военного и ценного имущества»[159]. Картина невеселая, но, как говорится, из песни слов не выкинешь. Также составитель журнала боевых действий корпуса капитан Гаран сетовал, что, несмотря на наличие