Книга Изгнанница для безликих - Наташа Фаолини

душа тревожна, не забивай мысли переживаниями обо мне.

— Не надо таких жертв, — шепнула я.

Отстранилась, чтобы просто поцеловать его ласково, легко и немного неуклюже. Хотя сам мужчина отвечал еще более неумело и растерянно, словно я таки смогла застать его врасплох. Под ладошкой стучало его большое сердце, пытаясь через грудную клетку пробиться ко мне, а руки, словно два камня застыли на моей талии. Я обводила его губы языком, проникала глубже, и Трой старался повторять за мной, но стоило нашим зубам стукнуться друг об друга, и муж смущенно фыркнул, отстраняясь.

— Прости, это очень смущает. Я до сих пор с трудом понимай принцип. Нужно просто толкать языки друг друга?

— Типа того, — хихикнула я.

И тут взгляд упал на Варта. Он стоял в стороне, за десяток метров от всех нас, словно совершенно чужой. И смотрел с горечью и завистью в душе.

Я пошла к нему.

ГЛАВА 31

— Варт, с тобой мне хотелось бы поговорить отдельно, — шепнула мужчине, отводя его еще дальше в сторону, хотя едва ли наша беседа укрылась бы от сверхчувствительного вида, не отойди мы еще чуть дальше. Но зыбкое чувство уединения помогало сосредоточиться и не растерять главные мысли, тем более что еще можно было полагаться на порядочность безликих и верить, что они не станут нагло подслушивать.

Безликий не сопротивлялся, пошел вместе со мной.

Мы скрылись за углом высокого забора владений Дарлы, по щиколотки в сгнивающих оранжево-коричневых листьях. В лицо ударил сквозной ветер, пробирая до костей, и Варт машинально сдвинулся на шаг, закрывая меня от ветра своим телом.

— О чем ты хотела поговорить, Кли? — тихо спросил он, отнимая свой локоть у меня с ладони, при этом сам ужасно хотел чувствовать мои прикосновения, до жжения в груди, почти до слез, но… обижался, поэтому пытался показать, что все в порядке и я ему совсем не нужна.

Не знаю, понимал ли он, но я могла прочесть любое его чувство, которое не спрятано слишком далеко. Сама я осознавала, что играю нечестно, нарушаю правила, используя свою силу, но я впервые могу не бояться, что мне что-то показалась, не сомневаться в том, что нужна, не закрываться, а идти навстречу. В какой-то степени я даже благодарна, что все так получилось. Я могу меняться в лучшую сторону в отношении к своим мужчинам. Больше не быть тем перепуганным бревном, скрывающимся от мира на плече Рема — первого безликого, который проявил ко мне осторожную заботу. Он стал моей первой настоящей любовью и это чувство никогда не угаснет, но больше нельзя ранить других. У меня не один мужчина, возможно, будет не пять и не шесть. Пора принять это и перестать делать им больно.

— О нас с тобой, Варт. Я хочу и могу предложить тебе выбор. Хочешь ли ты быть моим мужем тоже?

Первым делом в мужчине вспыхнули искренняя радость и смущение, чувство сладкого предвкушения, потом они затмились мрачным неверием, а следом и полной убежденностью в том, что я просто хочу поглумиться над ним, поиграть с чувствами и потерять весь интерес, как к надоевшей игрушке.

Я опешила. Впервые хорошенько присмотревшись к Варту, я обнаружила, насколько он отдалился, раненный моим равнодушием, закрылся в себе. Если задуматься, со временем он становился все более нелюдимым и тихим, словно уже и не собирался пытаться затмить кого-то, смирился и все равно копил в себе печаль.

— Я же говорил, мне достаточно просто быть рядом. Я не претендую на роль мужа, — говорил, а сам испытывал чувства, прямо противоположные к тому.

Он ощущал отвращение к самому себе, был подавлен, но и все равно остро нуждался во внимании: в моих взглядах и таких вот разговорах, хотя едва ли сказал бы мне об этом прямо. Не после моей отрешенности. Я могу оправдываться и говорить, что тогда сама была напугана событиями и новой информацией, все было смешано в кучу, и я больше сосредотачивалась на себе, но это ничего не исправит.

«Я не заслужил и не достоин», — поймала его мысль, в которой было все, и те дни, когда он искренне хотел обнимать меня вместе со всеми, но оставался в стороне, потому что думал, что только так правильно, и те первые неуверенные попытки сблизиться, которые я даже не замечала.

— Давай вернемся, — тихо проговорил мужчина, отвернувшись.

— Нет, откажи мне прямо. Либо рискни согласиться. Прости, если давлю, но определить все будет лучше для нас двоих.

Прильнув ближе к мужчине, стянула с его руки перчатку и переплела наши пальцы рук.

— Если я соглашусь, но окажусь ненужным тебе, Кли, что мне потом делать? Свет лечит тьму, но не истерзанную душу.

— Никогда я не думала о том, что ты или кто-то другой из моих мужчин мне не нужен. Я просто глупая и невнимательная.

— Не говори так о себе, — его рука сильнее сжала мою ладонь, обнимая подушечками пальцев костяшки.

— А еще рассеянная, постоянно в своих мыслях и мало оглядываюсь на других. В чем глубоко не права, — продолжила, краем глаза поглядывая на реакцию Варта.

— Даже если и так, — негромко выдохнул безликий, притягивая меня к себе, чтобы крепко обнять и глубоко вдохнуть рядом с моей шеей, — то это полностью твое право. Вокруг столько тех, кто делают тебя счастливой: Рем, Элим, даже Тит, понятно же, что на него невозможно не обратить внимание. А я никто и ничего не могу тебе дать, даже в плане эмоций все будет для тебя не ново.

— Не нужно быть кем-то, чтобы стать достойным любви. Родители любят своих новорожденных, просто потому, что те родились. А во взрослом возрасте люди могут зацепить друг друга чем угодно, образовывая пару. И знаешь, очень часто кто-то может полюбить то, что ты видишь в себе уродливым.

Варт не отвечал, тяжело дышал, крепко обнимал меня и боролся со своей неуверенностью. В конечном счете, у мужчины получилось сделать какое-то колоссальное усилие над собой и решиться. Он поднял голову и прильнул к моим губам. Это было так резко и неожиданно, что я растерялась и опомнилась лишь тогда, когда Варт уже уверенно вел этот поцелуй, прижимая рукой мой затылок и во всю играя с языком. Когда я дрожащими руками обвила его шею, действо стало более нежным и осознанным, мы терлись носами, меняя позиции, и лишь немого касались языками, сосредоточившись на мягкости губ партнера.

Варт сам скинул с себя капюшон, и когда я отстранилась, то наконец-то смогла рассмотреть