Книга Будда - Александр Николаевич Сенкевич

его жилище и воплощали собой силу торжествующей жизни. Деодары, казалось, уходили в поднебесье. Странное впечатление вызывали другие высоченные деревья, у которых листья вырастали на концах ветвей, а прямо на стволах гроздья коричневатых шароподобных плодов, словно только что вышедшие из материнского чрева, во множестве удерживались на одревесневшей пуповине. Сегодня их сравнивают с пушечными ядрами. Это были деревья сала. В такой же саловой роще родился Гаутама Будда. Над изгнанниками перелетали с ветки на ветку малорослые обезьяны, у лиц жужжали пчелы, а кое-где на деревьях в темноте ветвей свисали вниз головой летучие мыши.

Под натиском ветра деревья ревели, как разъяренные слоны.

Я впервые увидел дерево сала в бенгальской деревне в мае, во время его цветения. Из-за крупных, распустившихся на ветках оранжево-розовых цветов оно, казалось, было объято пламенем.

Утром я проснулся от звука барабанов. Начинался местный праздник во славу любви. Он приходится на время сева. Деревенские жители были возбуждены. У женщин пылали лица, жрец был сосредоточен и занят кровавой работой — принесением в жертву мелкой домашней живности и козлов. Сначала он зарезал белого петуха и черного цыпленка и тут же перекрасил их киноварью в красный цвет. Затем под нож пошли куриные семьи и несколько козлов. Его помощник за это время сплел в гирлянды цветы и водрузил их на жреца. Собравшийся народ был возбужден в предвкушении предстоящего пиршества и под звуки барабанов сопроводил жреца до его дома, где у порога его ждала жена. Тут опять в дело пошла киноварь, которой супруги обмазали лица друг друга. Жрец раздал уважаемым жителям деревни цветочные гирлянды, а также небольшим черпаком разлил по глиняным плошкам что-то вроде местного самогона, получившего у русских путешественников название «кокосовка». Понятно, что напиток этот предназначался исключительно для взрослых мужчин. Через несколько минут начались приготовления к общедеревенскому пиру. Зажглись печи-жаровни, известные в Индии как тандуры.

Неумолчно стучали барабаны, в воздухе стоял запах крови.

Во времена Будды подобный праздник заканчивался всеобщей оргией, как говорят в России, свальным грехом. В тот день (ночь) легче всего было получить согласие женщины. Пары особенно не разбирались, кто есть кто, подогретые опьяняющим или галлюциногенным напитком из местных кореньев и трав. Для людей в те мгновения не существовало ничего выше любовного экстаза, переживаемого еще и как мистическое откровение.

Вот такие тогда были нравы, соответствующие необузданной сексуальности индийцев. Приходилось брахманам как-то эту сексуальность регулировать и держать под контролем. При храмах появились «божьи рабыни» — танцовщицы-дэвадаси, в больших городах открылись публичные дома и процветал культ благородных и образованных куртизанок — гетер. При этом, однако, не забывали, что бог Шива испепелил своим третьим глазом бога любви Каму. Было за что — не влезай в чужую семейную жизнь! Желая заставить Шиву исполнить супружеский долг по отношению к супруге, богине Парвати, он выстрелил из лука цветочной стрелой в этого постоянно медитирующего бога и разбудил в нем страсть в ущерб мыслительному процессу, за что сполна поплатился.

Вместе с тем невозможно скрыть того факта, что бог Кама — почитаемое в Индии божество. Праздник в его честь сопровождается всеобщим ликованием, а сам процесс соития — излюбленный и часто встречающийся сюжет индийской культуры и литературы начиная с эпохи Вед.

Нетрудно представить, какой несусветный блуд царил среди мужчин и женщин во времена войн между царствами и племенными союзами. Он был единственным утешением для бездомных людей. Тех, кто едва спасся от смерти, потерял близких и скрывался в горах и лесах. Венерические заболевания в ту эпоху распространялись со скоростью лесных пожаров.

Не буду вдаваться в детали древнеиндийской оргии, а вернусь к прерванному рассказу об изгнанных принцах.

В наружности Капилы было что-то необыкновенно доброе. Общающиеся с ним люди, закрытые и хмурые, оживлялись и говорили как с близким и любимым человеком. Они рассказывали ему без утайки о себе все, что он хотел о них знать. Так же и принцы ничего не скрыли от святого и поведали ему историю своей незадачливой жизни.

Святой Капила предложил братьям выстроить в этой гималайской долине город с царским дворцом на месте его шалаша. Он предрек этому городу славу столицы Джамбудвипы (санскр. — островной материк с деревом Джамбу) — так называют в древнеиндийской космологии один из семи материков, находящийся под управлением бога Вишну. Джамбу или Сизигиум прозрачноплодный (лат. — Syzygium aqueum) — дерево с розовыми яблоками. У буддистов это название носит материк, населенный людьми (то есть ойкумена), на котором проповедовал Будда Шакьямуни. Земля людей рассматривается как гигантский плоский диск, окольцованный непроходимыми горами и окруженный океаном. В центре мироздания расположена священная гора Меру. Посредине Джамбудвипы находится царство Магадха, в нем обитают будды прошлого, настоящего и будущего.

По заверению святого старца, место, где он жил, обладало, как сейчас сказали бы, гигантской энергетикой, было местом силы. Рожденные в зоне его шалаша люди могли бы с легкостью уложить тысячу воинов. Даже презренный чандал, родившийся в результате мезальянса шудры с брахманкой, возведи он здесь дворец, тут же превзошел бы своим могуществом владыку мира.

С благодарностью выслушав святого Капилу, братья не пытались ему возражать и сделали так, как он велел: построили в этой местности город и назвали его в честь благородного и сердобольного аскета — Капилаваттху (палийский вариант) или Капилавасту (санскритский вариант). На месте шалаша Капилы они воздвигли роскошный дворец, а новый шалаш для святого соорудили из веток деодаров на склоне горы.

Новая жизнь быстро вошла в колею. Восемь министров, которые сопровождали братьев, подумали, что пришла пора их женить. Братья не возражали, существовала, впрочем, одна проблема: где найти невест, равных им по знатности. Увы, таких девушек в той местности, где они обосновались, не оказалось. Братья находились на самом верху сословной лестницы. Мужчины, как брахманы, так и кшатрии, среди изгнанников встречались, но высокородные молодые девицы отсутствовали.

Для сохранения у будущего потомства чистоты крови братьям пришлось взять в жены собственных сестер. Единородных или родных — предание не уточняет. Роль матери они предоставили старшей сестре, а на остальных женились. Прошло время. Семьи братьев разрослись за счет их многочисленного потомства. И тут их старшую сестру поразила проказа. Как узнаем из дальнейшего рассказа, братья насильно отвезли ее в лес и поселили в вырытой ими землянке рядом с лотосовым прудом.

Перед автором или авторами предания стояла трудная, почти невыполнимая задача. Они признавали факты инцеста среди шакьев, объясняя его безвыходной ситуацией, в которой оказались братья (сохранить чистоту крови любой ценой). Это с одной стороны, а с другой — им пришлось выстраивать сюжет