Книга Полет Птитса - Феликс Эйли

подносы с вином. Карл хорошо видел всех участников этого фарса. Полный губернатор в чёрном смокинге шумно беседовал с такой же дородной женой, одетой в малиновое платье. Толстые короткие пальцы миссис Фокс украшали кольца и перстни, при виде которых невозможно было не вспомнить Лорда Констриктора, а из её шляпки по последней моде торчали пушки, похожие на орудия военных кораблей. Понтиус Ригель, старый и тощий как скелет, вёл за руку актрису Вивьен Роше — такую же худую, только молодую и не сгорбленную. Спутница гегемона Марса обладала холодной красотой — светлые, почти белые волосы, голубые глаза и длинное тёмно-синее платье. Её противоположностью была Ирен де Жен. Давняя неприятельница Хардред была энергична и общительна. Она щебетала с женщинами и кокетничала с мужчинами. В это время Софи Фокс стояла у выхода и ждала Пикселя. На ней было кремовое платье с кружевами, а на её руках — бежевые перчатки.

Оркестр заиграл вальс в стиле имперской неоклассики, и люди освободили центр зала. Губернатор кивнул Карлу, чтобы тот подошёл к его дочери. Но тут открылись двери, и появился Пиксель — в чёрных брюках, белой рубашке и… красной корсарской куртке. В лакированных ботинках на каблуках он казался выше, чем обычно. Корсар был чисто выбрит — от бородки не осталось и следа. Софи протянула ему руку, и он её поцеловал.

— Ах, проказник, — сказала миссис Фокс мужу.

— Настоящий корсар, — не без гордости ответил губернатор.

Пиксель и Софи под звуки вальса прокружились через весь зал, и остальные не сводили с танцующих глаз. Карл тихо хлопал в ладоши.

— Это как в книжках о пиратах, — сказала Пикселю Софи, — дочь губернатора и капитан пиратского корабля.

Оркестр начал вторую тему, и к первой паре присоединились остальные. Сэмюел Фокс вальсировал с женой, Понтиус Ригель — с Вивьен Роше, а Ирен де Жен — с одним из охранителей. Карл уже потерял из виду Пикселя и Софи и взял со стола виноградную гроздь.

— Скучаете?

Он оглянулся. Рядом с ним стояла та, кого он меньше всего ожидал увидеть на балу — Ефросинья Пронина. Без брони охранительница выглядела несчастной. На синем платье, едва обтягивающем большой живот, бросалось в глаза большое тёмное пятно от пролитого вина. Пронина держала в руке бокал, и Карл заметил, что её ногти были очень длинными и грязными.

— Нет. Мне интересно, — без энтузиазма ответил Птитс, — очень.

— Но я вижу, что вы скучаете, — резкий голос Прониной походил на карканье, — как, впрочем, и я.

На её круглом лице проступили грусть и усталость. Но при этом Ефросинья казалась живее, чем глянцевые, похожие на роботов красотки вроде де Жен или Роше. В ней было что-то… подлинное, чего Птитс не видел почти ни у кого из имперцев.

— В развлечениях нет ничего интересного — одна скука, — Карл решил, что спорить с Прониной не было смысла.

— Именно. Когда работаешь, то чувствуешь себя полезной людям, а здесь — нет.

Полезной? В чём же польза от охранителей? Население Аримана ещё припомнит тебе всё хорошее, что ты сделала! Всех тех, кого ты посжигала!

— Вам не кажется, что я вас где-то видела? — допытывалась Пронина.

Карл замер. Неужели она помнила, кто он такой? Тогда их глаза встретились на мгновение перед телепортацией, но в то время Лорд Авис выглядел совсем иначе.

— Наверное, нет, — непринуждённо ответил Карл, — на разных планетах полно офицеров, и все они, возможно, на одно лицо…

— Вы — нет.

— … я наслышан о ваших победах, госпожа охранительница, но раньше не имел чести вас увидеть, — закончил Карл, не обратив внимания на последнюю фразу Прониной, — тогда если вы скучаете, то почему всё же здесь?

— Я поклялась защищать общество от врагов, поэтому я должна разделять с ним и горе, и здравие, — убеждённо ответила Ефросинья.

— Звучит благородно, — усмехнулся Карл.

Про себя он подумал, какую же чушь она только что сказала. Но в этих словах Птитс почувствовал горечь — похожую на ту, что испытывал он сам. Возможно, не будь он разрушителем, а она — охранительницей, они бы сошлись поближе и нашли общий язык?

— А вы знаете, что у де Жен под платьем жирные ноги, а Роше — на самом деле робот? — резко сменила тему Пронина.

Эти вопросы шокировали Карла. Пронина определённо была необычным человеком — и странным. Она любила обсуждать внешние недостатки других, хотя её внешность далеко не соответствовала стандартам бельфлёрских модельеров. И сначала хвалила общество, а затем затеяла игру в школу злословия. Словно внутри её раздирали противоречия…

— Я лично с ними не знаком, поэтому не могу судить, — отмахнулся Карл.

В его кармане завибрировал передатчик в виде ангела. Птитс всё же обрадовался поводу оставить Ефросинью — дальнейшее общение с охранительницей могло быть чревато последствиями для всей его операции на Зекарисе.

— Разрешите, я отойду на минуточку? — натянуто улыбнулся он.

И быстро вышел из дворца. Оказавшись во тьме губернаторского сада, Карл вытащил и включил передатчик.

— Лорд… Авис… пш-ш-ш, — раздалось в микрорации в его ухе, — это п-шшш Высший Лорд Корвинус. У меня неприятности п-ш-шшш, но я отправляю на Зекарис своего агента с Кригсхайма. Её зовут п-ш-ш-ш Барбара ш-ш-ш Винтер. Она прилетит ш-ш-ш-ш завтра и будет вашим ш-ш-ш новым напарником.

Карлу было сложно расслышать голос Корвинуса из-за помех, шума и автоматных очередей. Похоже, Высший Лорд говорил с Птитсом прямо на поле боя.

— Лорд Корвинус? — переспрашивал Карл, пытаясь выделить отдельные слова, — агент? Барбара?

Ответа не последовало. Карл слышал лишь шум взрывов и выстрелов.

— Лорд Корвинус? Милорд? Милорд? — отчаянно переспрашивал Авис в надежде дождаться ответа, — понятно, буду ждать её прибытия, — вздохнув, заключил он, и его ответ потонул в шипении передатчика. Связь с Корвинусом прервалась.

До отлёта Карла на Зекарис похожий на ворона Высший Лорд вёл кампанию в Селкийской системе. Наверное, сейчас Корвинус оставил Тёмный Замок и принял личное участие в мятеже. Но зачем тогда на Зекарис прислали второго агента и что она вообще собой представляет? И почему Карла предупредил именно Корвинус, с которым они едва знакомы, а не Ребеллия и не Серпентира? Размышляя над этими вопросами, агент Разрушения спрятал статуэтку ангела в карман и вернулся во дворец.