Книга Моя хирургия. Истории из операционной и не только - Андрей Юрьевич Убогий

то, кем я хочу быть в ней, сколько то, каким хочу стать, прожив жизнь, оставив житейское поле за своей, к тому времени утомленно согбенной спиной. Так школьник или студент мечтает, конечно, не об экзаменах как таковых — это пора всегда и у всех хлопотливая и напряженная, — а о том времени, когда экзамены останутся позади и можно будет облегченно вздохнуть: худо ли, бедно ли, но я их все-таки сдал. И самой заветной мечтой из всех, какие в юности приходили ко мне, — точнее, тем образом, в какой я мечтал воплотиться, прожив жизнь, — был образ совершенно определенный, описанный очень короткою фразой: «измученный старый хирург». Причем в этой формуле были важны все три ее составляющие: ни одной из них нельзя было опустить, не утеряв при этом полноты и гармоничности образа. Да, мой образ-мечта (современный психолог сказал бы «гештальт») должен был быть непременно хирургом — потому что я не знал тогда, как не знаю и ныне, дела более достойного, нужного и интересного, чем хирургия. Затем, этот хирург должен был быть непременно измучен: во-первых, это говорило бы о том, что он много работал — а значит, прожил жизнь не зря. И потом, измученность хирургической жизнью снимала бы многие из упреков и угрызений совести: ведь она уже есть своего рода искупление грехов. Ну а старым он должен был быть потому, что только старик уже почти никому ничего не должен — и может, как сдавший экзамен студент, облегченно вздохнуть. Долги отданы, дела сделаны, и груз жизни почти доставлен в пункт назначения: как же не радоваться долгожданному облегчению?

Этот измученный старый хирург представлялся мне часто в мечтах и в снах, когда мне самому было каких-то пятнадцать иль двадцать лет, — и казалось, что до желанного образа мне никогда не дожить. Но мечты, как ни странно, сбываются. И вот, год примерно назад, посмотрев утром в зеркало, я встретил измученный взгляд старика с совершенно седой бородой. Потом я вспомнил, что этот старик еще и хирург; и трудно передать чувство покоя и облегчения, охватившее меня в тот момент, когда я подумал: «Господи, ну наконец-то! Наконец я стал тем, кем хотел стать всю жизнь, — измученным старым хирургом…»

На этой радостной ноте можно было бы и завершить эту книгу. Действительно: о чем писать после того, как мечта жизни сбылась?

Но писать есть о чем — пусть и в будущих книгах. Дело в том, что я чувствую: жизнь, как она есть сама по себе, неудержимо проваливается в бездну беспамятства и пустоты. Вот, скажем, мои тридцать три года работы хирургом: казалось бы, ничего не могло быть полней и богаче тех лет, проведенных в трудах и тревогах, в бессонных ночах, в непрерывной борьбе с чьей-то смертью и собственной немощью. Но сейчас, когда я ушел из больницы, где проработал почти всю жизнь, мне порой кажется: это все было сном. Причем сном, который гаснет и забывается так стремительно-быстро — такова участь всех сновидений, — что скоро даже я сам не смогу ничего различить в тумане, каким все плотнее затягивается прошлое. По этой причине, пока я живу — я еще и пишу. Я пишу, в сущности, чтобы убедить самого себя в том, что действительно жил — и в моей жизни было то, что в ней было.

С каждым прожитым годом и с каждой страницей во мне все прочнее уверенность в том, что ненаписанная, не запечатленная в слове реальность словно вовсе и не существует. Это еще как бы только набросок, эскиз, черновик — и лишь только воплотившись в слове, реальность приобщается к полноценному бытию. А ты, описавший и тем как бы заново сотворивший ее, проживаешь ее еще раз — но уже не так наспех и начерно, как это было когда-то, а неспешно, весомо и полно, с осознанием и ощущением смысла, что в ней теперь заключен.

И высшая награда, какая возможна на этой земле для меня, есть сознанье того, что теперь я не просто измученный старый хирург — но и старый писатель: и у меня не отнять ни того, что я сделал, — ни того, что я написал.

2019–2020

Примечания

1

Другие произведения-словари автора: Убогий А. Ю. Пиры // Наш современник. 2017. № 2–3; Убогий А. Словарь исчезнувших вещей. — Калуга: СерНа, 2018. — Прим. ред.

2

Помыться (жарг.) — непосредственно участвовать в операции. — Прим. авт.

3

Французский хирург и физиолог (1879–1955). — Прим. ред.

4

Кстати, голову этого доктора отсекло им же самим придуманное устройство — в чем проявилась жестокая справедливость жизни. — Прим. авт.