Книга Жизнь, которую мы создали. Как пятьдесят тысяч лет рукотворных инноваций усовершенствовали и преобразили природу - Бет Шапиро

чтобы она забеременела.

Джози порылась в корыте с кормом, выбрала из сухого овсюга несколько стеблей люцерны и предложила Принцессе полакомиться.

Я растерялась и осторожно уточнила:

– Я думала, эксперимент завершен?

– Нам надо сделать анализ ее молока, – ответила Джози. – Для Управления по контролю за продуктами питания и лекарствами.

– Анализ на что? – спросила я, не сдержавшись.

Джози повернулась ко мне со смесью досады и недоумения на лице.

– Вот именно, – процедила она, а Том раздраженно прищелкнул языком и отвернулся.

ГМО – это плохо! А что такое гмо?

Не будет преувеличением сказать, что генная инженерия в сельском хозяйстве – больная тема. Одни открыто возражают против применения инструментов синтетической биологии для модификации культурных растений и домашних животных, напирая на «неестественность» процесса и на риск непредсказуемых последствий. Другие считают генную инженерию всего лишь простым и точным методом, позволяющим манипулировать с видами точно так же, как мы манипулировали с ними с момента зарождения земледелия. Истина где-то посередине.

Цель генной инженерии та же, что и у традиционной селекции: сделать так, чтобы животные и растения стали вкуснее или полезнее. Однако сам процесс происходит иначе. При традиционном подходе мы скрещиваем двух особей и надеемся, что у кого-то из их потомства проявится желаемая черта. При генной инженерии непосредственно редактируется ДНК организма, что гарантирует проявление нужной черты уже в следующем поколении. Поэтому генная инженерия быстрее селекции, причем иногда процесс сокращается на десятилетия. А если учесть, что население планеты растет и всем людям надо что-то есть, более быстрый и действенный метод усовершенствования культурных растений и домашних животных не может не пригодиться.

Конечный продукт генной инженерии нередко идентичен тому, чего можно было бы ожидать после нескольких поколений селекции, однако же это не обязательно. Методами генной инженерии можно создать так называемые трансгенные растения и животных (организмы, сочетающие черты разных видов). Казалось бы, трансгенные организмы – это что-то из области фантастики, но на самом деле нет. Сегодня у трансгенных растений экспрессируются гены бактерий, что придает им свойства инсектицидов. У трансгенных коров и коз экспрессируются человеческие гены, которые меняют состав молока, повышая его антимикробные качества или делая его пригодным для тех, у кого аллергия на любое молоко, кроме человеческого. У трансгенной гавайской папайи экспрессируются гены вирусов, которые обеспечивают иммунитет к вирусу кольцевой пятнистости папайи. И это лишь несколько примеров реально существующих трансгенных организмов.

На заре синтетической биологии большинство организмов, полученных методами генной инженерии, даже те из них, создатели которых ставили себе целью создать то же самое, что можно было получить при помощи традиционной селекции, были трансгенными, пускай и в минимальной степени. Дело в том, что тогда была распространена практика интегрировать фрагменты бактериальной ДНК, чтобы проверить, что необходимое редактирование состоялось (об этом мы подробно поговорим позже). Это привело к тому, что все продукты, полученные методами генной инженерии, стали обобщенно называть Frankenfoods, в примерном переводе «еда Франкенштейна» – именно такой безапелляционный эпитет употребил в письме в New York Times в 1992 году профессор английской филологии из Бостонского колледжа Пол Льюис, которому претила сама мысль о генно-модифицированных помидорах.

Более современные подходы к генной инженерии не оставляют в геноме никаких следов процесса редактирования. Поэтому новые организмы, созданные генной инженерией, обычно не трансгенные, а цисгенные, то есть не содержат ДНК других организмов. Чтобы это подчеркнуть, о таких продуктах часто говорят, что они не «получены методами генной инженерии», а просто – «с отредактированным геномом». Цисгенные генно-модифицированные организмы с отредактированным геномом легче находят путь на рынок, чем трансгенные, и поэтому многие компании переключились с создания новых комбинаций организмов (то есть с трансгеники) на усиление или искоренение уже существующих признаков.

Хотя многие организмы с отредактированным геномом, в сущности, тождественны продуктам традиционной селекции, общественное мнение продолжает связывать все организмы, подвергшиеся генной инженерии (иногда их называют генно-модифицированными организмами или ГМО), с трансгеникой, причем с трансгеникой, о которой и думать противно: Льюис, к примеру, представлял себе генно-модифицированные помидоры с фрагментами ДНК рыб, но подобных помидоров не было тогда и нет сейчас. Такой рефлекторный «фу-фактор» и привел к тому, что вокруг ГМО царят путаница и домыслы, причем ситуация лишь усугубляется. Производители продуктов и маркетологи, рассчитывая нажиться на отвращении покупателей, украшают свой товар утешительно-яркими зелеными наклейками, гласящими «Без ГМО», даже если никаких аналогичных генно-модифицированных продуктов не существует и сравнивать не с чем. Зайдя в любой супермаркет, покупатель увидит наклейки «Без ГМО» на апельсинах, лимонах, помидорах, фасоли, оливках и бесчисленном множестве других продуктов, для которых сегодня не существует коммерческих генно-модифицированных аналогов. Кроме того, покупатель – возможно, к своему удивлению – обнаружит наклейки «Без ГМО» на упаковках соли, а между тем соль – минерал и у нее нет ДНК, так что модифицировать тут нечего. Тогда что же означает эта ярко-зеленая наклейка «Без ГМО»? Да в общем-то, ровным счетом ничего.

Определить, что такое генно-модифицированный организм, непросто. Я бы сказала – вслед за многими, – что все, что мы едим, генно-модифицированное, учитывая тысячелетия селекции, в результате которых были созданы наши культурные растения и домашние животные. Но и это не то определение, которое предполагает термин ГМО, и такое превратное толкование не дает увидеть подлинные различия между инструментами генной инженерии и традиционной селекцией.

Несколько суженное определение ГМО охватывает только организмы, полученные людьми в результате применения иных методов, нежели традиционная селекция. Однако и такое определение слишком широко. Апельсины навель, яблоки ханикрисп, арбузы без косточек и фундук – не продукты традиционной селекции, но и не ГМО. Они созданы при помощи прививок: части растений разных видов или линий сращивают друг с другом. Без прививок не получить некоторые наши любимые продукты с наклейкой «Без ГМО». Скажем, виноградники живут под постоянной угрозой филлоксеры, болезни, которую вызывает тля. Люди завезли тлю в Европу из Америки случайно, в XIX веке, из-за чего европейскому виноделию едва не пришел конец, поскольку тля стремительно уничтожала виноградники. Но когда европейские лозы привили к корням американских сортов винограда, устойчивых к филлоксере, европейские виноградники выжили и вино осталось столь же вкусным. Сегодня почти все виноградные лозы в мире получены прививками на американские корни, но вряд ли кто-нибудь станет утверждать, что их надо называть ГМО.

Поскольку прививки не влияют на ДНК отдельных клеток растений, такие организмы можно исключить из числа ГМО, если сузить определение и ввести в него прямое указание на то, что речь идет об организмах с модифицированной ДНК. С учетом этого Евросоюз определяет ГМО как организмы с ДНК «с изменениями, которые не